Карл Маркс. Любовь и Капитал. Биография личной жизни
Шрифт:
Третье письмо она написала племяннику.
«Мой дорогой, дорогой Джонни, мое последнее слово адресовано тебе. Постарайся быть достойным внуком своего деда. Твоя тетя Тусси» {33}.
Когда Джентри второй раз вернулась от аптекаря (вернув журнал), она нашла Тусси наверху, в постели. Она еще дышала, но выглядела очень плохо. Джентри спросила, хорошо ли она себя чувствует, и когда Тусси не ответила, побежала к соседям. К тому времени, когда подоспела помощь, Тусси была уже мертва {34}.
Эвелинг тем временем сел на поезд и отправился в Лондон, в офис Социал-демократической федерации. Там он поговорил с кем-то и убедился, что тот человек запомнил время их разговора {35}. Эде Бернштейн утверждал, что Эвелинг знал о намерении Тусси убить себя, и ее друзья предположили, что он намеренно подтвердил свое алиби, чтобы его не обвинили в ее смерти {36}. Куда он пошел после и где провел день — неизвестно, но в Сайденхэм он не вернулся до 5 часов вечера. Когда он вернулся, тело Тусси все еще лежало на постели. Он принялся искать письма, нашел их и пытался уничтожить, но ему помешали полицейские и коронер {37}.
Много лет назад, когда Тусси предприняла неудачную попытку самоубийства, Хэвлок Эллис говорил, что ее друзья огорчены, но не удивлены. Еще меньше они были удивлены теперь. Только двоих трагическая весть застала врасплох. Либкнехт только что вышел из тюрьмы, где отбывал 4-месячный срок. Он не мог понять и поверить в произошедшее. Он не считал, что Тусси способна на самоубийство и что Эвелинг довел ее до этого {38}.
И Лаура. Хотя их отношения вновь стали теплыми и нежными, Тусси не посвящала сестру в свои беды. Лаура не представляла, как несчастна была Тусси в доме на Джюс-Уок. Теперь Лаура была безутешна {39}. Ее мучили не только шок и горе, но чувство вины за то, что они с Тусси столько лет были в ссоре из-за Лиссагарэ — человека, который в конечном итоге сыграл такую маленькую роль в жизни каждой из них.
5 апреля Тусси была кремирована на станции железной дороги Некрополис у вокзала Ватерлоо. Со всей Европы приходили венки от социалистических и рабочих партий. Два года назад здесь вспоминали Энгельса — тогда все тоже чувствовали скорбь по ушедшему другу, но говорили о мужчине, прожившем долгую, полноценную жизнь. Похороны Тусси были совсем другими. Люди, собравшиеся отдать ей дань уважения, чувствовали глубокую душевную боль не только от потери женщины в расцвете ее 43 лет, но и от мыслей о ее страданиях и невозможности ей помочь при жизни, — и тем более в смерти.
На похоронах были Лафарг, Джонни Лонге, Гайндман, Бернстайн, Уилл Торн, другие товарищи по партии и рабочему движению. Не было тех, чье горе было слишком велико, чтобы показывать его на людях, — Фредди и Лауры {40}.
Несколько человек сказали речи, среди них был и Эвелинг. В одной рабочей газете его описали: «Сухие глаза и напыщенная, чересчур театральная манера речи». Бернштейн вспоминал: «Если бы не интересы партии и не правила приличия, люди разорвали бы Эвелинга в клочья» {41}.Сам Бернстайн говорил от имени немецких социалистов. Он и его жена очень сблизились с Тусси после смерти Энгельса, и позднее он вспоминал, что провел много ночей без сна, коря себя за то, что не уберег Тусси от зловещего влияния Эвелинга.
Последним говорил Торн. Один из репортеров написал, что слова этого рабочего, громадного, сильного человека были едва различимы, потому что он плакал {42}.
Коронер Сайденхэма провел расследование самоубийства Тусси. История была напечатана в местной газете под шапкой «Трагическое самоубийство в Сайденхэме». Эвелинга вызывали на дачу показаний, и выглядел он отнюдь не подавленным, вел себя дерзко. На вопрос «Была ли покойная вашей женой?» он нахально ответил своим вопросом: «Юридически или в другом смысле?» (в конце концов он признал именно второе). Эвелинг сообщил, что не помнит точного возраста Тусси, что у нее всегда было отличное здоровье, хотя несколько раз она уже пыталась убить себя. Он сообщил, что она часто повторяла «Давай покончим со всеми этими трудностями вместе».
Затем перед коронером предстала Гертруда Джентри, описавшая все события 31 марта. Последним давал показания фармацевт — аптекарь Джордж Эдгар Дейл. Ему грозили неприятности, поскольку он отпустил яд неустановленному лицу. «Я полагал, что доктор Эвелинг уважаемый человек, обладающий соответствующей квалификацией. Я решил, что могу отпустить ему указанные препараты». Дейл понял так, что Эвелинг был доктором медицины, и считал, что записка написана его рукой {43}.
4 апреля был вынесен вердикт: самоубийство в состоянии временного помрачения рассудка. Коронер вернул Эвелингу письма Тусси, адресованные ему и адвокату Кроссу. Эвелинг уничтожил оба письма {44}. Поль Лафарг и Шарль Лонге приняли участие в дознании, и когда все было кончено, отправились вместе с Эвелингом в соседний паб. Неизвестно, сочувствовали они ему, или были возмущены его наглым выступлением перед коронером. Известно лишь, что они хотели, чтобы Эвелинг вместе с ними отправился к адвокату Тусси. Эвелинг отказался {45}. На следующий день он отправился на футбольный матч {46}, его проблемы были решены. После смерти Тусси он получил около 2000 фунтов наличными и 1400 фунтов в виде движимого имущества {47}, а кроме того, мог теперь постоянно проживать с красивой молодой женой Евой.
Раньше друзья Тусси презирали Эвелинга, теперь они его ненавидели. Бернстайн узнал о его тайной женитьбе и теперь считал, что Эвелинг несет прямую ответственность за смерть Тусси, если не прямо виновен в ней. Он хотел, чтобы Эвелинг предстал перед судом {48}. Чтобы привлечь внимание к этому делу, он опубликовал последнее письмо Тусси к Фредди в газете Каутского, «Ди Нойе Цайт», сопроводив его разгромной статьей об Эвелинге. Публикацию подхватила английская социалистическая пресса, но оснований для судебного преследования не было, и к лету друзья Тусси были вынуждены отказаться от этого дела. Все, что они могли сделать, — это избегать Эвелинга (который вскоре был замечен в модном лондонском ресторане вместе с красивой молодой женщиной) {49}.
По завещанию Тусси Эвелинг приобрел права на труды Маркса и роялти от публикаций этих трудов, чем он незамедлительно и воспользовался, напечатав работу «Стоимость, цена и прибыль», которую они с Тусси редактировали вдвоем. Во вступлении он написал, что хотя им проделана большая часть работы по редактированию и изданию, «самую важную часть работы выполнила та, чье имя значится на титульном листе» — Тусси. Затем он принялся расписывать свои заслуги: «Меня часто спрашивают студенты, в какой последовательности лучше читать книги, чтобы получить фундаментальные знания о социализме… в качестве предложения могу прежде всего рекомендовать «Социализм: утопия и наука» Фридриха Энгельса, затем данную работу, первый том «Капитала» и студенческие работы Маркса» {50}. Эвелинг участвовал в работе над первыми тремя указанными книгами и редактировал четвертую.
Однако Эвелинг прожил недолго. 2 августа он умер, сидя в крессе в своей квартире в Баттерси, которую делил с Евой {51}. Болезнь, из-за которой так переживала Тусси, наконец-то убила его. Ева получила остатки наследства Энгельса — 852 фунта {52}.
Окончательно убедившись в том, что Эвелинг был негодяем, Либкнехт заявил, что Тусси должна быть известна отныне только под своим собственным именем.
Она умерла, но теперь, после долгого перерыва и навсегда будет известна как Элеоноры Маркс {53}.