Карлики
Шрифт:
– Ну вот, все интересное, как всегда, без меня, - вставила Марго. Мы зашипели на нее, чтоб не перебивала.
– Ладно, была ты там, как же можно без тебя, - миролюбиво согласился Стас.
– Но, собственно, это уже конец. Выйдя из дома, я рассказал вам про того бэтмана, но, зная, что вы мне не поверите, представил все как некую странную галлюцинацию. А вы, в свою очередь, стали гадать, отчего она могла произойти, но так ничего и не придумали...
Стас закончил рассказывать. Никто не решался говорить первым - мы помнили о данном Стасу обещании.
– А почему у него было три крыла?
– Не знаю. Может, крыло и с самого начала было шлейфом... Да нет, вроде крылом - теперь уже трудно вспомнить.
– Три крыла - это странно, - задумчиво произнесла Татьяна, как будто что-то вспоминая.
– Вот-вот, - согласился Йохан, - даже три ноги - не совсем удобно, а три крыла - и подавно. Татьяна вспомнила, что хотела:
– Федр, помнишь, ты спрашивал меня про . как его там, бикадал триподу, про трехногого? Три ноги - три крыла - забавно, не находишь?
Я не находил ничего забавного. Ну сколько можно объяснять: на людях спрашивай меня, только если знаешь, что я отвечу. А не знаешь - отведи в сторонку, шепни на ухо, я и скажу, может быть. А еще лучше, дождись, пока все разойдутся. Но не мог же я ответить, что встретил "трехногого" в Институте антропоморфологии перед тем, как поговорить с Перком, которого сразу после нашей с ним беседы убили.
– Трехногий мне приснился, как и Стасу, - ответил я. Естественно, Стас подумал, что я над ним издеваюсь:
– Начинается! Вы же обещали! Йохан решил блеснуть эрудицией:
– Тебе Трискелион приснился, - сказал он мне, - знак такой, три ноги из одного места. У древних греков этот знак означал победу и прогресс.
– А три крыла что-нибудь значат?
– спросила его Ванда.
Меня как током ударило. Вот умница, думаю. О знаке на груди Номуры я уже давно подумал, но, даже пользуясь таким случаем, спросить о трех крыльях не рискнул. Ответ Йохана меня разочаровал:
– Ни разу не встречал... Не знаю. Человек - летучая мышь встречается довольно часто. Это мог быть, например, Камазоц, Повелитель Мышей у индейцев Центральной Америки, но у того голова была мышиная, а ты, Стас, говоришь, видел человечью?
Стас обрадовался, что о нем снова вспомнили:
– Да, голова была человечья. Челюсти и зубы - большие, то есть больше, чем у людей, но по форме - все равно человечьи.
– А уши?
– Уши? Обычные уши. Уши как уши. Как у Марго, например.
Марго фыркнула, но смолчала. Йохан шутливо заключил: - Ну если как у Марго, тогда точно не Камазоц. У того уши огромные - больше, чем сама голова. Я почему вспомнил про Америку - твой сон, возможно, запоздалая реакция на ту экспедицию в Перу. Помнишь, мы хотели сравнивать образцы, наиденные на Оркусе, с изображениями на камнях из Ики
– Помню, помню. Я тоже так подумал. Насекомые тогда нас достали - на Фаоне их значительно меньше.
– Вы все неправильно интерпретируете, - возразила вновь осмелевшая Марго, - на самом деле тот мыш - это частица
– обратилась она за поддержкой к Татьяне.
– Не думаю. Почему именно мыш?
– Да это я так, для определенности его мышем назвала... Человечек с крыльями - испокон веку так представляли себе душу.
– Ее как только не представляли! Твою, например, я представляю себе в виде...
– Все, все, молчу. Больше - ни слова.
– Марго не захотела, чтобы Стас рассказал всем, как он представляет себе ее душу.
В начале одиннадцатого все наконец решили, что таинственных историй на сегодня уже достаточно - надо что-нибудь оставить и на другой раз. Встав из-за стола, Стас захватил несколько грязных тарелок, чтобы отнести их на кухню (по случаю прихода гостей Татьяна не стала выставлять одноразовые). Все, за исключением Марго, последовали его примеру. Тогда Стас, обращаясь к ней, сказал вполголоса: "Поднявшись с постели, сгладь отпечатки тела". Марго покраснела до корней волос, а Стас как ни в чем не бывало пояснил:
– Это Пифагор сказал - тот, которого ты не любишь.
– Отчего же, люблю, - тихо ответила Марго и взялась за тарелки.
Татьяна со Стасом оседлали нейросимулятор и о чем-то оживленно спорили. Ванда с Марго сплетничали на кухне. Мы с Йоханом остались наедине. Я подумал, что раз Ванда уже спрашивала про три крыла, а я сказал, что мне приснился трехногий, то не будет ничего страшного, если я спрошу его про треугольник. Потом скажу, что треугольник приснился Татьяне.
– Йохан, ты, случайно, не встречал такой знак: треугольник с тремя крыльями и с человеческим глазом посередине?
– Про глаз я добавил для конспирации.
– Далась вам эта цифра три...
– усмехнулся он.
– Треугольник с человеческим глазом - знак достаточно распространенный. Типичная оккультная символика, я бы сказал - "Всевидящее око" или вроде того. Про крылья сказать ничего не могу. А ты уверен, что именно крылья, а не, скажем, листья?
– Точно!
– спохватился я.
– Там были листья! А они что значат?
– Три листа клевера, вплетенные в треугольник - это раннехристианский символ. По преданию, с помощью трехлистного клевера святой Патрик объяснял язычникам-ирланцам триединство божественных сущностей... Продолжать? спросил он, видя, что я его не слушаю. Хоть клевер и не растет на Фаоне, но я способен отличить крылья от листьев.
– Спасибо, я все понял, - поблагодарил я его, - теперь я знаю, где про это можно найти в литературе.
– Всегда пожалуйста, - ответил Йохан и пошел на кухню.
Гости разошлись в половине двенадцатого. Стас все норовил остаться "еще на полчасика", но мы его выпроводили вслед за Марго.
Остаток вечера мы с Татьяной провели в напряженном молчании. Она продолжала на меня дуться неизвестно за что. Когда мы уже погасили свет, я решил, что последнее слово должно остаться за мной.