Карлики
Шрифт:
– А кто его не боится?
– съехидничал Абметов.
– Я имею в виду взрыв Белого Карлика в системе Плерома. Вспышка сверхновой, конечно, еще не совсем конец света, но ее тоже все боятся. Абметов считает, что цивилизации сапиенсов покинули нашу часть Вселенной, именно опасаясь вспышки сверхновой. И покинули они ее через Канал.
– Логично, - согласился Виттенгер.
– Разумеется, логично! По мнению Абметова, сапиенсы не могли исчезнуть, не оставив никаких следов. Но проблема в том, что мы, люди, не в состоянии расшифровать эти следы. Более того, сапиенсы постоянно посылают через Канал сигналы, предупреждая нас о грозящей беде. Но опять-таки, человечество не может разобрать, какие сигналы исходят от сапиенсов,
– Первым делом я бы дал гомоиду послушать молодежные музыкальные каналы. Интересно, что бы он сказал...
– задумчиво произнес Виттенгер.
Я снова продолжил:
– Итак, зачем нужны гомоиды, нам более или менее ясно. Теперь о сигналах. Они идут через Канал, и самое подозрительное в этом смысле место - Устье Канала, Система Плером. Абметов стремился получить запись сигналов от тамошних астронавтов, Вэнджа и Зимина. Когда вы планировали получить от них записи сигналов, я не знаю. Но мое сообщение, судя по всему, вас обрадовало...
– Так это вы послали сообщение?
– удивился Абметов.
– Хм, я подумал, они просто донесли на меня куда следует, хотя к чему им это...
– Может, и донесли бы, если б их спросили, но у меня не было времени вести с ними переговоры. Я решил обойтись без их помощи. Но, думаю, они подтвердят все мною сказанное.
– Не сомневаюсь...
– скрипя зубами, пробормотал Абметов.
– Мне кажется, мы совсем забыли о Лесли Джонсе, - напомнил Виттенгер.
– Вот именно, - поддакнул Абметов, - может это он убил торговца.
Я долго выбирал момент, чтобы провозгласить главную новость дня, и этот момент наконец наступил.
– Готов поспорить, что я тут единственный, кому известно, кем на самом деле был Лесли Джонс.
– Аудитория замерла в оцепенении.
– Лесли Джонс и есть четвертый гомоид - его снимок был в кабинете Франкенберга. Сегодня, рассматривая вблизи его лицо, я заметил следы пластических операций. Косорукого косметолога по имени время тоже нельзя сбрасывать со счетов, ведь гомоиды стареют быстрее нас с вами. Абметов, гомоид Джонс был под самым вашим носом, а вы его проморгали... Или нет?
– Мне нужно немедленно осмотреть его тело, - заявил он.
– И мне, - сказал Бруц, - в конце концов, это я его ухлопал.
– Хватит с вас и Антреса. Поэтому будем считать, что гомоида убил Виттенгер.
Бруц не сдавался:
– А вдруг это он убил Тодаракиса? Я возразил:
– Вряд ли, скорее всего он прятался на Хармасе, пока Абметов путешествовал по Оркусу. Не к чему было Джонсу попадаться на глаза ни мне, ни Антресу.
– Справедливо, - снова поддержал меня Виттенгер. Я ожидал, что новость о четвертом гомоиде доконает Абметова, но тот продолжал упорствовать:
– Никто не поверит ни единому вашему слову. Я готов признать, что пытался добыть на Плероме кое-какую информацию, но это еще не преступление. А вы тут нам изобразили целый заговор. Трисптерос какой-то выдумали. Чушь полная! С чего вы взяли, что я принадлежу к этой, как вы ее назвали, Трисптерос?
Я обратился к сержанту:
– Бруц, мне нужна ваша помощь, подержитека покрепче господина Абметова, а я тем временем проведу небольшое анатомическое исследование. Не бойтесь, Абметов, - только поверхностное.
– Вы не имеете права! Это насилие!
– завизжал Абме-тов.
Но насилие тем не менее свершилось. Крылатый треугольник был выведен на том же месте, что и у Номуры.
– Вы видели?
– спросил я у Бруца, но тот в ответ расхохотался.
– Ну вы даете, - говорил он сквозь слезы, - хорошо, что вы это мне сейчас показали, а то представляю себе, что бы сделали с вами, представь вы свою главную улику в суде.
Вслед за ним расхохотался и Абметов. Я возмутился:
– Что вы ржете тут, как лошади. Виттенгер, вы тоже смеетесь?
– Ни в коем случае, - ответил он серьезно. Бруц наконец перестал смеяться.
– Абметов, объясните вы сами, - предложил он.
– Нет уж, давайте вы, а то господин Ильинский мне опять не поверит.
Бруц положил мне руку на плечо и ласково так сказал:
– Фед, вы только не принимайте то, что я вам сейчас скажу, слишком близко к сердцу, но, понимаете...
– Бруц еле сдерживал смех, - понимаете, знак, что вы видели, называется вовсе не "Трисптерос". Этот знак носят астронавты-испытатели - "дрэггеры" - так они себя именуют. Есть у них и свое братство. Оно объединяет астронавтов, принимавших участие в испытаниях новых участков Канала в Секторе Улисса - новых терминалов, другими словами. Сам же знак - всего лишь условное изображение древнего устройства для углубления водных каналов - что-то вроде трех вращающихся ковшей, вычерпывавших грунт со дна канала. Немудрено, что вы о дрэггерах ничего не слышали, ведь последнее испытание проводили пять лет назад и так далеко от Сектора Фаона. Вы, доктор, который из терминалов испытывали?
– Двадцать два - ноль шесть, - ответил Абметов и добавил: - Давно это было, еще в молодости.
– А я - двадцать девять - пятнадцать. Пожал бы вам руку - как бывшему коллеге, но боюсь, это будет неверно истолковано, да, Ильинский?
Я сказал, что мне начхать.
– И вы не хотите взглянуть на мой знак?
– Да ладно, будет вам...
– Я чувствовал себя вконец оплеванным.
– Но погодите, - хватался я за соломинку, - если Номура был всего лишь испытателем, то почему он хотел убить гомоида? Или же дрэггеры ненавидят гомоидов не меньше, чем гомоид Антрес - людей?
– Кто такой Номура?
– строго спросил Абметов. У Виттенгера был такой вид, будто он старается что-то припомнить.
– Стой, как ты сказал, Номура?
– Да, Номура - он работал со мной, вы его не могли знать, Номура погиб в пещере Южного Мыса, когда мы искали там лабораторию Франкенберга.
– Все, вспомнил!
– воскликнул Виттенгер.
– Когда ты сказал про Южный Мыс, я сразу вспомнил. Так и есть: Номура погиб, но не в пещере, а во время пожара на биохимическом заводе! Нам в департамент прислали список погибших, и в нем был Номура. К сожалению, полного имени я не помню...