Карта костей
Шрифт:
Я отпрянула, шагнув назад. Он посмотрел на свою руку, словно на чужую. На наших лицах одновременно мелькнуло отвращение.
Инспектор отступил в темноту двора и ушел. Я вернулась в спальню, прижимая ладонь к лицу. Дудочник, все еще занятый документами, ничего не заметил.
Той ночью после ухода Дудочника я думала не об Инспекторе, а о профессоре Хитоне. Я вправду желала знать, что с ним случилось. Действительно ли его смерть была быстрой и безболезненной по сравнению с медленным умиранием на поверхности, охваченной радиацией и голодом. Но, лежа в кровати, я поняла: мне хотелось, чтобы
Глава 28
Дудочник вернулся на рассвете. Я уже проснулась, большую часть ночи пытаясь потушить пламя, которое тлело в моем сознании — примерно после полуночи меня разбудил пригрезившийся взрыв. Услышав шаги во дворе, я потянулась за ножом под подушкой.
— Это я, — успокоил Дудочник. Под отекшими веками залегли темные синяки. Открывшаяся дверь хлопнула о стену.
— Ты хоть на минутку прилег? — Я села, опустив ноги на пол.
— Похоже, я могу его отыскать, — ответил он. — Ковчег. Смотри.
Он протянул мне лист бумаги, от которого я отмахнулась, натягивая свитер:
— Дай мне хоть одеться. Ковчег там уже четыре столетия, за несколько минут никуда не денется.
Было так холодно, что пришлось закутаться в одеяло поверх одежды. Присев, я взглянула на бумаги, что он выложил на пол.
— Вот. — Дудочник подтолкнул ко мне страницу. На ней не стояла дата, но, судя по печатному тексту, ее можно было отнести к начальным годам существования Ковчега. Отчет экспедиции, оценивающий уровень радиации на поверхности. — Обрати внимание на первую колонку.
Заголовок: Показания уровня радиации (Бк), взятые с интервалом в полтора километра от Ковчега (выход 1). Ниже стояли цифры: запад 1, з.2, з.3 и так далее до конца страницы.
— Но затем показания прерываются, — заметил Дудочник. — Последнее показание з.60. Но на этой странице, — он подтолкнул мне второй листок, так же разлинованный таблицей с цифрами, — другая экспедиция движется на восток, и они зашли гораздо дальше. До в.240.
— И что? Они, наверное, повернули назад намного раньше, когда продвигались на запад. Возможно, они дошли, куда планировали. Или столкнулись с какими-нибудь трудностями. Повстречались с враждебно настроенными выжившими и сбежали.
Дудочник покачал головой:
— Они не спешили, на обратном пути тоже делали замеры, которые представлены в третьей колонке. — Он поднял на меня взгляд. — Они остановились, потому что вышли на побережье.
— Ладно. — Я замолчала и потерла глаза, прогоняя сонливость. — Но даже если и так, чем это нам поможет? По всей видимости, Ковчег разместили в девяноста километрах от побережья вглубь континента. Но от какой точки берега? Прибрежная полоса — около шестисот миль.
— Сюда смотри. — Он покопался в принесенных документах и достал лист. — Абзац почти в самом низу, о воде.
Один из регулярных отчетов Ковчега с обновлениями о состоянии припасов, вспышках заболеваний и проблемах с подземным бытом.
3 год, 9 августа. Совещание по ресурсам и инфраструктуре (правление).
Питьевая вода: текущих запасов в резервуарах хватит на 26 месяцев (меньше, чем ожидалось из-за повреждения резервуара 7 во время детонации), после чего придется положиться на внешнее водоснабжение. Система фильтрации для внешнего источника функционирует, и хотя удаление пепла и осадков существенно уменьшило уровень радиации (значительно ниже показаний префильтрации, отмеченных четвертой экспедицией на поверхность), он остается намного выше, чем […]
Я подняла глаза на Дудочника:
— У них имелся доступ к пресной воде. То есть рядом располагался какой-то ручей или река?
— В Ковчеге оставались тысячи людей. Источник должен быть большим.
— Ясно. Значит, имеется в виду река в сотне километров или около того от побережья. Не особо точный ориентир.
— Вот еще. — Он протянул мне лист, оборванный на половине.
Я прочитала заголовок:
— 18 год, 18 апреля. 39 экспедиция на поверхность. Наблюдения (территория, пригодная для проживания для обеспечения возможного будущего переселения).
Не дожидаясь, когда я прочту все, Дудочник протянул руку и постучал по строчкам возле оборванного конца страницы:
— Читай тут.
[…] при условии, что уровень радиации будет спадать ожидаемыми темпами, любые поселения на поверхности в следующие десятилетия должны располагаться вблизи Ковчега, чтобы иметь возможность использовать его ресурсы (особенно системы очистки воды и […]
Расположение Ковчега, пусть оптимальное для минимизации воздействия взрыва, ограничивает нас в возможности переселения на поверхность. […] Суглинистые почвы, обеспечивающие идеальные условия для стабильного котлована, плохо подходят для возделывания […]
— Посмотри на обороте, — сказал Дудочник.
Несмотря на мою аккуратность на пол посыпались мелкие хлопья бумаги и пыли.
— Тут ничего, — отозвалась я. — Только пятно. — На обороте не было текста, только расплывчатое темное пятно на нижней части, словно от пролитого чая.
— Я так тоже сначала подумал. Но задался вопросом, почему тогда оборотную часть страницы не использовали повторно для записей. На всех остальных бумагах используют обе стороны. А тут пустые полстраницы — почему на них ничего не написано?
Я наклонилась, чтобы приглядеться внимательнее. Слева просматривались перекрывающиеся выцветшие слои.
— Это картинка, — пояснил Дудочник, перегнулся через мое плечо и повернул страницу. И я разглядела, что там вовсе не пятно, а горы, упирающиеся в пустое небо. — Не такая, как все остальные в этих документах. — Он указал на технические схемы, которые я сложила на одной из кроватей. — Здесь нет деталей, она не выглядит, как пояснение к работе какого-то механизма. Больше похоже на рисунки, которые висели на стене в доме моих родителей.