Карта неба
Шрифт:
— Я не совсем… — растерялся кузен, — не совсем понимаю, чего ты добиваешься от мистера Пичи… виноват, я хотел сказать, от капитана Шеклтона…
— Ваш кузен прав, мистер Уинслоу, — сказал капитан. — Когда я победил Соломона, я не был один. Со мною были мои люди. Мы располагали мощным оружием и…
— Так отправимся в двухтысячный год и перевезем все сюда, — предложил я. — Да, отыщем в будущем ваше оружие и ваших людей, которые готовы пойти с вами на смерть, и разгромим проклятых марсиан!
— Каким образом? — пожал плечами Шеклтон.
— Что? — переспросил я.
— Каким образом вы собираетесь отправиться в будущее? — уточнил капитан.
Я остолбенело взглянул на него.
— Не знаю… Я думал, что… А как вы сами прибыли из будущего, капитан?
— В том-то и дело, Чарльз, — вступила в разговор Клер. — Дерек прибыл из будущего на машине, которая потом была разрушена.
Это удивило меня, поскольку я не знал о существовании еще одной, помимо «Хронотилуса», машины для путешествий во времени, хотя должен был понимать, что в будущем, откуда происходил Шеклтон, нечто подобное более чем возможно. В любом случае, если эта машина уничтожена, как уверяла Клер, нам на нее нечего рассчитывать. У нас оставалась единственная возможность совершить такое путешествие.
— Тогда мы отправимся в «Путешествия во времени Мюррея» и используем «Хронотилус» для поездки в двухтысячный год, — с торжеством в голосе заявил я.
— Но эта фирма закрылась два года назад, мистер Уинслоу, после смерти Гиллиама Мюррея, — напомнил мне Шеклтон.
— Я знаю… Но как вы полагаете, что сталось с окном, ведущим в двухтысячный год через четвертое измерение? Оно по-прежнему открыто?
— Не думаю, — ответил Шеклтон с поразившей меня уверенностью.
Я уставился на него, прикидывая, как его переубедить.
— А я думаю, что открыто. И через него мы наверняка сумеем попасть в будущее. В будущем, откуда вы прибыли, нет никаких следов марсиан, и это означает, что в какой-то момент и каким-то пока неизвестным нам образом мы с ними покончим. — Я снова окинул всех взглядом, и мне почудилось, что на лицах моего двоюродного брата, Мадлен и даже Гарольда и кое-кого из слуг мелькнуло нечто, похожее на понимание. Это добавило мне воодушевления. — Теперь вы начинаете меня понимать, верно? Ну конечно! Мы отправимся в фирму Мюррея, совершим путешествие в будущее и разгромим марсиан. И знаете, почему мы этого добьемся? Потому что мы уже этого добились!
— Но мы не можем быть уверены в том, что именно мое вмешательство позволит избавиться от нашествия, — упорно твердил Шеклтон. — Возможно, это будет помощь дружественной страны или что-то другое…
Капитан оглянулся, ища поддержки у слушателей, но его слова потонули в гуле всеобщего восхищения. Кое-кто из слуг шагнул к нему, словно под влиянием гипноза: ведь среди них находился герой, который спасет человеческую расу от гибели, а для этого прежде всего победит марсиан, уничтожив мощные машины, разрушавшие их родной город.
— Может быть, он прав, Дерек, — тихо заметила Клер. — Возможно, ты оказался здесь не только потому, что любишь меня. А если твое появление в нашем времени имеет и другую цель, как утверждает Чарльз?
— Но послушай, Клер… — возмутился Шеклтон.
Она нежно погладила его по руке.
— Мне кажется… ты должен попробовать, Дерек, — сказала она и умоляюще взглянула на него.
Шеклтон молча смотрел в ее прекрасные глаза, а мы все с замиранием сердца ожидали его решения.
— Хорошо, Клер, я попытаюсь, — наконец сказал он.
— Прекрасно! — обрадованно воскликнул я, и все начали аплодировать и даже обниматься. — Значит, отправляемся в двухтысячный год!
Я видел, как Гарольд незаметно вытирает слезы, в то время как слуги обнимались и хлопали друг друга по плечу, словно их команда выиграла самый главный матч сезона. И только моя жена сидела насупившись и не принимала участия во всеобщем ликовании.
— Я поеду с вами, — заявил Эндрю. Он был сильно взволнован.
— Нет, братец, — с улыбкой возразил я. — Мы отправимся вдвоем с капитаном. Выходить наружу очень опасно. Не забывай, что капитан Шеклтон играет важную роль в этой истории: именно он должен остановить захватчиков, и будущее подсказывает нам, что он своего добьется, а следовательно, не погибнет, по крайней мере до этого. Однако не факт, что на сопровождающих капитана будет распространяться его иммунитет, так что оставайся здесь и возьми на себя заботу о женщинах. Вряд ли обворожительным сестричкам Келлер улыбается одновременно стать вдовами, — пошутил я. Кузен хотел что-то возразить, но я остановил его примиряющим жестом и повернулся к кучеру: — Гарольд, подготовьте экипаж.
Кучер незаметно переглянулся с Эндрю, и тот кивнул.
— Экипаж будет подан через пять минут, мистер Уинслоу, — сообщил Гарольд.
— Лучше бы через две, — улыбнулся я.
Когда он ушел, мы, участники этого безумного предприятия — которое, тем не менее, должно было увенчаться успехом, — стали прощаться с теми, кто оставался в убежище. Клер умоляла Шеклтона быть осторожнее, а я наказывал Эндрю получше заботиться обо всех. Виктория ко мне не подошла и лишь разочарованно покачала головой, а я в ответ пожал плечами. Так наше прощание вылилось в молчаливый обмен упреками. Она не знала, что я собираюсь спасти планету, а я не знал, что никогда больше ее не увижу. Но если бы даже мы это знали, смогли ли бы мы вести себя по-другому?
XXXIII
Чарльз слегка подул на последний абзац, чтобы чернила побыстрее высохли. Потом захлопнул тетрадь, положил сверху ручку и уставился на нее невидящим взором. Больше двух лет прошло с тех пор, как он в последний раз видел свою жену, и сейчас ощущал такую душевную боль, какой еще никогда не испытывал, оттого что не поступился тогда своей гордостью и не запечатлел на ее губах романтический поцелуй, как того требовала обстановка, или, по крайней мере, не заключил ее в объятия, по возможности нежные и искренние. Но то, чего он желал сейчас, не имело никакого значения, поскольку Чарльз, писавший свой дневник, был не тем Чарльзом, который покинул подвал в Квинс-Гейт, преисполненный уверенности. Да, далеко не тем. Ни один мужчина не может дважды войти в одну и ту же реку, как некогда сказал Гераклит, и два раза обнять одну и ту же женщину, потому что во второй раз все будет другим: мужчина, женщина и река. И Чарльз стал другим не только потому, что время в конце концов поубавило в нем наивного оптимизма, который прежде, казалось, защищал его от любых невзгод. «Если бы это было единственным изменением», — подумал он.
В этот момент он услышал похрустывание, исходившее от закрепленного на нем ошейника, словно туда забралась мышь, и почти сразу же ощутил знакомое щекотание в том месте, где ошейник вонзался в кожу посредством тончайших щупалец, примерно на уровне четвертого шейного позвонка. Через пару секунд щекотка усилилась и распространилась по всему позвоночнику, словно струя расплавленного металла, которая сжигала ему хребет, и, достигнув ног, переходила в болезненные судороги. Чарльз сжал зубы, стараясь контролировать дыхание, в ожидании, когда ежедневная пытка закончится и останутся лишь боль в животе, ватное тело и дрожащие ноги. К счастью, разряд длился не очень долго, всего несколько секунд, и со временем он почти привык к нему. Единственными последствиями этих мощных и пунктуальных разрядов были несколько сломанных друг о друга зубов да известный стыд, который будет преследовать его до смерти, ибо не раз случалось так, что его сфинктер расслаблялся, и ему приходилось являться к месту работы с позорным балластом в потертых брюках. Сейчас он переносил ежедневную процедуру со своего рода выстраданным смирением, радуясь, что она не вызвала особых неприятностей, если не считать остаточной тошноты, проходившей через несколько минут.