Картонные звезды
Шрифт:
Полковник от удивления разинул рот, но я, предвидя новые расспросы, постарался его опередить.
— Когда же мне представится возможность связаться с моим командиром, товарищ полковник? Наверняка они там беспокоятся обо мне. Частоты для связи мне известны, и можно было бы прямо сейчас…
— Одна частота у нас и так есть… — неуверенным голосом произнес полковник, важно оттопыривая нижнюю губу.
— Да, но ваша группа уже неделю как не выходит на связь, — подхватил Максим, заметив, что его начальник с досадой отвернулся в сторону. — Мы не раз пытались…
— Тогда нужно срочно их искать на коротких волнах! — возбужденно вскочил я с места. — Если они не отвечают вам на ультракоротких, то, вероятнее всего, просто вышел из строя второй передатчик. Вот, пожалуйста, — схватил я со стола листок бумаги. — Есть три стандартные частоты, которые используются группой постоянно. Будьте любезны, попробуйте вызвать Воронина на них, — пододвинул я исписанный листок поближе к Пал Палычу.
Тот некоторое время поиграл им, но все же отдал Максиму, сопроводив листок весьма выразительным взглядом. Тот тут же поднялся и вышел.
— Если и это не поможет, то можно попробовать отыскать их по земле. Наша предыдущая стоянка была в том месте, откуда работал зенитный дивизион. Там, правда, тоже все к чертовой матери разбомбили, но ракетчики по большей части легко отделались. То есть, конечно, я лишь примерно дорогу знаю, не точно. Но помню приблизительно район… Может быть, так быстрее будет? — жалобно попросил я, остро ощущая полную свою ничтожность и бесполезность.
— Зенитчики чуть не каждый день дислокацию меняют, — отмахнулся от моих слов полковник. — Ты думаешь, здесь один дивизион, что ли, действует? Ничего подобного. И отдельные батареи здесь есть, и даже целые полки ПВО по лесам шныряют.
— Да и не могли они все разом пропасть, — продолжал я гнуть свою линию, — поскольку часть людей была направлена на поиски сбитого самолета. Я, Щербаков, да и Башутин со Стуловым в этих поисках участвовали. То есть я хочу сказать, что хоть кого-то можно будет найти.
Полковник повернулся в сторону мгновенно приподнявшегося Андрея.
— Лейтенант, — звонко пристукнул он пальцами по краю тарелки, — распорядитесь найти транспорт… и хоть пару сопровождающих. Да, — повернулся он ко мне, — какой, считаешь, необходим автомобиль?
— Любой грузовик подойдет, — обрадовано воскликнул я. — Все же семь человек, кроме меня самого, и, может быть, там даже часть аппаратуры уцелела…
Я готов был сорваться с места прямо сейчас, но мои собеседники ясно дали мне понять, что с поисковой экспедицией они торопиться не намерены. Даже Андрей, которому, кажется, были выданы прямые указания к действию, лишь переменил позу и закинул ногу за ногу. У меня почему-то даже сложилось такое впечатление, что все чего-то от меня ждут, чего-то такого, о чем даже и не решаются спросить. Шумно закипел чайник.
— Чайку? — приподнимаясь с места, спросил лейтенант.
— Нет, угости лучше нашего гостя кофе, ну знаешь каким… нашим… желтым.
— Объясни мне, Саша, — вдруг ни с того ни с сего встрепенулся полковник, до того равнодушно наблюдавший за тем, как Андрей собирает со стола грязные тарелки. — Как это вы так ловко оказались там, где упал американский самолет-разведчик?
— А очень просто, — с готовностью отозвался я. — Взяли трофейные винтовки, сели на УАЗ и поехали. В назначенном месте встретили машину с ополченцами и…
— Я не про то, — качнул головой Пал Палыч. — Понятно, что вы не бегом за ним бежали. Но раз вы заранее договорились с ополченцами, то, стало быть, были твердо уверены, что самолет упадет именно там?
— Еще бы, — самодовольно подтвердил я. — Это ведь была целая эпопея. И, надо сказать, преинтересная.
— Ну, ну, — подбодрил меня полковник.
— Вы ведь наверняка знакомы с проблемой линейного шифра? — начал издалека я.
— Не совсем, — услышал я в ответ.
Пришлось мне начинать рассказ издалека, от самых азов радиотехники и шифровального дела. И когда я подошел к перечислению американских самолетов, имеющих на борту телетайп с шифровальной приставкой, полковник встрепенулся и торжествующе хлопнул в ладоши.
— И вы решили при случае подловить такой самолет, — воскликнул он.
— Как же, подловить! — возразил я. — Это не муха бестолковая, чтобы его можно было просто так подловить. Пришлось целую операцию разрабатывать и массу вспомогательных сил подключать. Два десятка ополченцев — это только так, одна тысячная всех задействованных сил, — все больше и больше распалялся я, энергично размахивая руками. — Пришлось хитро выманить экипаж именно этого конкретного самолета, заставить его прилететь именно в заранее определенное место, отсечь истребители сопровождения и совершить еще сотню совершенно необходимых действий.
— Так вот в чем дело, — удовлетворенно произнес полковник, когда мой рассказ подошел к концу. — Выходит, в этой истории нет ничего случайного. И все, что произошло, было тщательно отработанным и осуществленным планом.
— Да, нет, — сдал я немного назад, — в конце все пошло совсем не так, как планировалось. Уж никак мы не ожидали того, что к месту падения пришлют команду спасения аж на двух вертолетах. Хотя, с другой стороны, нам удалось во время поисков обломков выследить и поймать выпрыгнувшего радиста. Так что одна неудача была несколько компенсирована неожиданной удачей.
— Все верно, сынок, — подхватил Пал Палыч с энтузиазмом в голосе, — это не просто удача, это неслыханная удача! Надеюсь, что завтра, когда американец придет в себя, мы его допросим и выясним массу для себя полезных сведений. Теперь, когда мы знаем об этом вояке достаточно много, ему уже не отвертеться от ответственности за совершенные преступления против вьетнамского народа!
— Он вовсе и не вояка, — уточнил я, — и никаких преступлений не совершал.
— Да нам-то, какое, собственно, дело, — отмахнулся полковник от моих слов. — У нас есть определенные обязательства перед вьетнамскими товарищами, и я намерен строго их придерживаться. В конце концов, вся наша деятельность слишком зависит от их расположения и содействия.