Ката – дочь конунга
Шрифт:
Магнус улыбался, глядя, как сестра хлопочет над Машей.
– Доброжир не дождется потехи, – усмехнулся он, – злой будет завтра. Ну да я шепну Изяславу, чтобы остудил боярскую голову.
– Спасибо вам всем, – прошептала Маша и посмотрела на людей, которые в короткий срок стали ей друзьями.
Ката блестела круглыми, полными слез глазами, Магнус и Светислав улыбались, Светозар так и стоял неподалеку. Он помедлил, и вдруг тоже улыбнулся, став похожим на брата. Улыбка очень ему шла.
8
Следующий день Маша провела в полутьме покоев. Ну не выходить же
В сундуке, стоящем у широкой постели, на самом верху лежали ее вещи. Те самые, что выдала костюмерша перед представлением. Маша подняла тяжелую крышку, достала наряд. Трикотажная блузка, мягкая, тянется во все стороны. Мечта женщины просто. Сарафан на потайном замке. Вот они наверно обалдели, разглядывая все это. Маша достала широкий платок, сложила все внутрь, завязала узлом. Сегодня надо уходить. Ката пропала на весь день, с тех пор, как княгиня вернулась, девчонка неотлучно была при ней. В опочивальню приходили служанки, привычно кланялись, кормили Машу и уходили. В первый раз за все время она вспомнила про телефон. Сейчас бы не помешал. Да какой там телефон, хотя бы книжку… Но из развлечений в комнате были лишь веретено с куделью и большая вышивка в прямоугольной рамке. Маша подошла, посмотрела. Нет, она на такое не способна.
День тянулся бесконечно. Ката вернулась, когда солнце уже пошло к закату.
– Заскучала? – улыбнулась девушка, – а я тебе подарочек принесла!
Она протянула Маше нитку мелкого жемчуга. Маша недоуменно протянула ладонь и приняла украшение.
– Бери, бери! – покивала Ката, – у меня теперь этого добра много! Женихи вперед себя прислали подарки.
Маша приложила бусы к груди. Ну что ж, будет у нее память об этом невероятном приключении.
– Спасибо, – сдавленно проговорила она.
Ката наткнулась взглядом на узелок и все поняла.
– Уходишь? – печально спросила она.
– Пора, – кивнула Маша.
Ката ничего не ответила. Она повернулась спиной и так стояла, только лопатки двигались, видно было, что девчонка пытается совладать с собой. Потом она обернулась и улыбнулась.
– У меня никогда не было подружки, – сказала Ката, – я всегда была сама по себе.
– Ты знаешь, я тоже, – ответила Маша, подошла к девчонке и обняла ее. Ката прижалась и всхлипнула.
– Я уеду далеко. Хорошо, если муж будет добрым. Нарожаю ему сыновей, буду почтенной боярыней…
– А я, может быть, прочитаю о тебе в какой-нибудь книжке, – Маша погладила Кату по волосам.
– Ты читать умеешь? – удивилась Ката.
– И писать, – улыбнулась Маша.
– Вот бы и мне с тобой! – вздохнула юная дочь заезжего конунга, – расскажи, как вы там живете?
Они сели, обнявшись, и Маша рассказывала нехитрые подробности своего жития. Про высотные дома и автомобили, про самолеты и поезда, про то, что девушка сама решает, за кого ей идти замуж, про целые залы книг, называемые библиотекой и про волшебные картинки под названием кино. Ката слушала, затаив дыхание, как сказку. И только изредка переспрашивала, если что-то недопонимала.
– В наших книгах князя Ярослава Владимировича называют Мудрым, – сказала Маша, – и про тебя тоже знают! Думаешь, как меня угораздило попасть сюда? Я ведь была тобой!
– Ты – лицедейка! – сообразила Ката.
– Не совсем, – ответила Маша, – но друг попросил, и я согласилась.
– И что же ты изображала про меня? – кокетливо склонила головку княжна.
И тут Маша замерла. Роль иностранной княжны была совсем незначительна, возможно, ее и ввели только для украшения действа, переполненного мужчинами с оружием, но в конце она… погибала!
– Я…я… – замялась Маша, … ну…вот… Ходила такая наряженная, все мной восхищались! – придумала она. – Ты там была самой красивой!
Ката зарделась.
– А еще кого лицедеи изображали? – спросила она.
– Ну… Князь был, княгиня, княжичи. Люди разные, в основном, ремесленники. Только у вас все не так. Княгиня у нас была совсем старая, да и княжичи все сплошь бородатые мужики.
– А отца моего не было? – с надеждой спросила Ката.
Маша отрицательно качнула головой.
Они дождались ночи, затем на цыпочках выбрались из покоев и двинулись на мужскую половину. Маша надеялась, что ее проводят, но совсем не ожидала, что это будет целый отряд. В покоях Магнуса, одетые в полном снаряжении, ожидали ее сам брат Каты и двое его верных спутников.
– Сестра, осталась бы, – предложил Магнус, – сами проведем, никто не обидит.
– Нет, – отказалась Ката, – я и дорогу лучше знаю, и подружке будет веселее.
Маша сомневалась в необходимости веселья, ее больше интересовало, как они такой толпой проберутся через весь город незамеченные. Но, взбалмошные дети Олафа Харальдссона, короля Норвегии, решили все за нее, и ей осталось только подчиниться.
– Спасибо, – Маша чувствовала, что должна поблагодарить мальчишку-княжича.
Магнус улыбнулся.
– Сестра волновалась, как ты доберешься, – ответил он.
Выдвинулись в полной темноте. Впереди Светислав, за ним Маша, поддерживаемая Светозаром, и последние брат с сестрой. Маша крепко сжимала узелок, она помнила про эффект бабочки. Оставлять ничего было нельзя, она поди и так тут нехотя наворотила дел. Город спал. Изредка взлаивали дворовые собаки. Через поселение пробрались незамеченными, осталась площадь у ворот. Ночью через ворота пройти было нельзя. Никому, даже именитым гостям. Поэтому остался один вариант – старый лаз. Но, когда они достигли вожделенной дыры в крепком тыне, оказалось, что ее отремонтировали.
Ката заволновалась, но Светислав махнул рукой, зовя за собой, и они побежали гуськом вдоль стены. Другая прореха нашлась достаточно далеко, но и это было везением. Маша подумала, что стена порядком обветшала, и странно, что никто не заботится о крепости заграждения. Этот лаз был менее удобен, кроме этого, он был достаточно высоко. Мужчинам не составило труда преодолеть преграду, Ката, маленькая и юркая, тоже пролезла без труда. А Машу пришлось подсаживать. Она, стесняясь и краснея, подпираемая Светозаром под ягодицы, кое-как пробралась в отверстие, а с другой стороны ее ловили четыре крепких руки.