Катаклизм внутри, Катаклизм снаружи

Ташендаль

Нельзя туда ходить, нельзя! Очевидно же! Город заманивает нас в ловушку! Не может здесь быть никаких детей, откуда им взяться? На подобные провокации велись разве что в первые дни Катаклизма, а потом, спустя десяток другой трупов, альтруисты неожиданно кончились и более не спешили на помощь к мольбам из тёмных домов.

Я лично был свидетелем подобной ситуации. Мы обходили сектор, когда из-за ограждения донёсся женский плач. Незнакомка просила помочь ей, жаловалась на боль в груди, раз за разом твердила, что ей не выжить. От этих стенаний у нас волосы на затылке вставали дыбом, потому что инфракрасные датчики не регистрировали никого живого по ту

сторону минного ограждения. Штыков скомандовал отойти назад и приготовиться к бою, но один из зелёных новичков решил, что он больше разбирается в реалиях Катаклизма. Как же его звали… Совсем вылетело из головы… Не успели мы ничего предпринять, как он подошёл к забору, крича что-то невидимой женщине, а потом… исчез… словно его никогда и не было. Просто растворился в воздухе. Сержанта крепко вздули за пропавшего подчинённого, но с тех пор никто не вёлся на такие разводки.

Сейчас Грач напоминал того пропавшего салагу, проигнорировавшего инструкции и предупреждения. Видимо, было ошибкой считать, что эта парочка бывала на периметре.

Вытащив из кобуры пистолет, я пошёл следом за снайпером. Попытался определить, откуда исходит плач, однако вопрос разрешился сам по себе, стоило оказаться внизу. От одной из дверей исходил резкий неприятный запах.

– Ну и вонь…

На лице Грача не дёрнулось ни единого мускула, подойдя к источавшей тошнотворный аромат двери, он занял позицию слева от неё, жестом указав мне на ручку. Линь присел сзади, беря на мушку подъездную дверь, я же приготовился распахнуть квартиру.

Вблизи запах принял узнаваемые нотки: амбре испорченного мяса, вонь испражнений и аромат корицы, который не столько разбавлял эту гремучую смесь, сколько делал её ещё отвратительней. Сглотнув подступающую тошноту, я прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов.

– Я слева. Давай, – кивнул прижавшийся к стене снайпер, и я послушно распахнул дверь.

Спец тенью проскользнул внутрь, вскинув винтовку, я устремился следом, двигаясь вдоль правой стены. Внутри оказалось темно, а вонь достигла своего апогея.

Обогнув платяной шкаф, заглянул в ванную комнату. Пусто.

– Лечь на пол, быстро! – послышалось из зала.

Мимо прошмыгнул Линь, исчезая в темноте вслед за снайпером. Проверив кухню, я направился за ними, прикрыв на всякий случай входную дверь.

В помещении зала оказалось куда светлее, чем я ожидал. Благодаря широкому окну с распахнутыми шторами, внутрь проникали остатки скупого дневного света, давая возможность как следует рассмотреть детали интерьера: массивную стенку, стоящую в углу сушилку для одежды и гладильную доску. Брюки и всё ещё включенный в розетку утюг красноречиво показывали, что Катаклизм застал хозяев за глажкой одежды, а не до конца собранные сумки, лежащие на диване, создавали впечатление, что они так и не успели никуда уехать.

Сперва я не понял, к кому обращался Грач, но вскоре разглядел некую фигуру, копошащуюся в тёмном углу зала. Именно от неё исходил слабый детский плачь, то и дело прерываемый чавканьем.

– Опусти ребёнка, быстро! Лечь на пол! – Грач обходил странное существо слева, а Линь – справа.

Оружейные стволы, не отрываясь, смотрели на тварь, готовые в любой момент нашпиговать её свинцом, но её это вовсе не беспокоило. Вспыхнул красным нагрудный фонарь, в узком луче света стали видны детали.

– Что это такое… – выдохнул Линь, замерев на месте.

Больше всего существо напоминало горбатую старуху, укутанную с ног до головы в тряпки, скрывающими массивную грудь и обвисший толстый живот. Длинный подол мешковатого платья доходил до самого пола и подпоясывался обычной бельевой верёвкой, за которую были заткнуты какие-то обрывки ткани и мягкие игрушки. Лицо, скрытое глубоким капюшоном, неотрывно смотрело вниз, на маленького ребёнка, обёрнутого в грязное тряпьё и прижимаемого к груди правой рукой. Левая перебирала свисающее с шеи ожерелье из сосок. Одну за другой, тварь пыталась запихнуть их в рот не унимающемуся младенцу, словно подбирая из большой связки нужный ключ, но малыш раз за разом отплёвывал пустышки, продолжая плакать.

Луч скользнул в сторону, освещая массивную спину женщины. То, что сперва выглядело горбом, оказалось гроздьями запеленованных детских тел. Некоторые из них, судя по трупному запаху, давно умерли и теперь смотрели на нас из смотровых щелей пелёнок безжизненными личиками, другие еще шевелились, но издавать плачь были не в состоянии. Из «коконов» сочились, капая на пол, экскременты, смешанные с копошащимися насекомыми.

Сколько их там? Никак не меньше восьми. Практически все – покойники.

– Господи…

Существо не обращало на нас никакого внимания ровно до тех пор, пока красный луч света не достиг выемки капюшона. Оно приподняло голову, издало чвакающий звук и сделало шаг назад, прижимая к себе рыдающее дитя, явно находящееся не в восторге от таких проявлений ласки.

– Не отда-а-ам… – буквы то и дело перемежались хлюпами и чмоканьем. – Не отда-а-ам!..

Грач, наконец-то выйдя из ступора, произнёс всего одно слово:

– Огонь.

Стволы ожили, заполняя комнату приглушёнными выстрелами, больше похожими на хлопки ладонями. Звон ударяющихся об пол гильз звучал на их фоне чересчур громким, но ни одна пуля не достигла цели. Существо молниеносно опустилось на четвереньки, за долю секунды закидывая вопящего ребёнка за спину, и по-паучьи пробежало по стене. Тяжёлые пули неотступно следовали за ней, но ловкая тварь постоянно находилась на шаг впереди стрелявших, предугадывая траектории очередей.

Одна из конечностей чудовища непропорционально вытянулась и резким ударом откинула Грача, скорость этого движения была настолько велика, что обученный боец спецназа не успел среагировать и отлетел в сторону, ударившись об стену. Линь, двумя отточенными движениями перезарядив автомат, вновь зажал спусковой крючок, но тварь опять ушла от смерти, выбивающей крошево штукатурки.

Если раньше я опасался открывать огонь из чересчур громкого пистолета, то теперь, глядя на мечущееся по комнате отродье Города, сомнения испарились. Вскинув пистолет, сделал несколько быстрых выстрелов, один из которых всё-таки задел монстра. Взвыв, оно бросилось к двери, попутно отшвырнув с пути автоматчика…

Слишком быстрое, слишком ловкое!..

Развевающиеся полы длинного платья пролетели совсем рядом. Каким-то чудом я успел уйти от нацеленного мне в голову удара и сделал еще два выстрела, целя по нижним конечностям. Попал или нет, заметить не успел, чудовище принялось ломиться в запертую дверь, а вскочивший с пола Линь сорвал что-то с разгрузки и швырнул в прихожую:

– Граната!

Не раздумывая, я отпрыгнул к окну и спрятался за подлокотником дивана. Рядом приземлился автоматчик. Квартиру сотряс оглушительный взрыв, сорвавший с петель входную дверь. Мотая головой, спец поднялся на ноги и быстро убежал в раскуроченную прихожую. Судя по тому, как он растерянно замер на входе, никакого чудовища там не было.