Катаклизм внутри, Катаклизм снаружи
Шрифт:
– Отставить, – тут же махнул рукой солдат.
Достав из кармана мой военный билет, боец сверил услышанное с записями, а затем кинул мне, видимо, оставшись довольным честностью пленного:
– Что делал в магазине.
– Я… – язык в мгновение отнялся, мысли заскрипели, подобно несвязанным шестерёнкам давным-давно проржавевшего механизма. – Искал…
– Мародёрствовал?
Я ничего не ответил, всё и так ясно. За мародёрство в военное время расстреливают на месте.
– Расслабься. Война всё спишет, особенно такая, – угадав мои мысли, сказал снайпер. – Садись вон туда и жди.
Я
Мы находились на лестничной площадке какой-то тёмной многоэтажки. В широком окне виднелись здания, но навскидку определить, где мы, не удалось. Судя по высоте, этаж третий.
Снаружи немного посветлело, наступило подобие дня. Привычно взглянув на циферблат часов, я не увидел ничего, кроме цифры «22», обозначающие минуты…
В голове кружилось сонмище вопросов, но задавать их я не решался. Снайпер же, быстро утратив ко мне интерес, подошёл к окну и, встав сбоку, аккуратно выглянул на улицу. Убедившись в отсутствии опасности, он прислонил снайперскую винтовку к стене, достал из бокового кармана рюкзака коробку с патронами и принялся снаряжать пустые магазины. На красно-чёрном картоне виднелась надпись «9x39»52. Наверное, какой-то специальный боеприпас, я с таким раньше не сталкивался.
Закончив с пополнением боезапаса, военный рассовал магазины по кармашкам разгрузки, смял пустую упаковку и сунул её обратно в рюкзак. Минута шла за минутой, снайпер молчаливо поглядывал то в окно, то на лестничный марш, а я никак не мог решиться заговорить первым. Уж слишком сосредоточенным выглядел снайпер.
– О! Очнулся? – раздался голос с площадки этажом выше.
От неожиданности я дёрнулся и лишь чудом удержался, чтобы не вскочить на ноги, однако стоящий у окна снайпер даже не повернулся на шум.
– Нет, блин, он ещё спит. Не видишь, что ли.
По лестнице бесшумно спустился ещё один солдат, в плане снаряжения представляющий практически полную копию первого, с той лишь разницей, что вместо снайперской винтовки он был вооружён диковинным автоматом, выполненным в компоновке «булл-пап»53. Цевьё, селектор огня, спусковая скоба и пистолетная рукоять очень напоминали аналогичные детали от Калашникова, но всё прочее в корне отличалось. Мушки на стволе не было, массивная ручка для переноски, судя по всему, была совмещена с прицельными приспособлениями, короткая ствольная коробка оканчивалась массивным затыльником.
Единственное, что было действительно знакомо в этом странном «штуцере», так это стандартный магазин от АКМа54.
– Поёрничай мне тут, – улыбнулся солдат, неожиданно протягивая мне руку. – Линь.
Снайпер выразительно фыркнул, я же, опешивший от контраста между лёгкой неприязнью первого солдата и дружелюбием второго, не сразу решился ответить на рукопожатие.
Автоматчик вызывал больше симпатий. Наиболее точно его внешность описывало словосочетание «истинно арийская»: волевой подбородок, волосы светлые, глаза голубые, – человек производил впечатление непрестанно улыбающегося весельчака, своего в доску парня, от которого сходили с ума все без исключения девушки.
– Я не кусаюсь, – распознав мучащие меня эмоции, рассмеялся Линь. – Или Грач уже успел тебя запугать?
Это хорошо, что имена не говорят, обойдясь позывными. Видимо, не хотят оглашать лишнюю информацию, а если так – то вполне возможно, что отпустят рано или поздно.
– Никак нет, – выходя из ступора, ответил я. – Ваня.
– Ну вот и отлично, Ванёк. Жить хочешь? – с этими словами Линь извлёк из кармана разгрузки массивный глушитель и сноровисто накрутил его на ствол автомата.
– Так точно.
– Тогда идёшь за Грачом. Я замыкаю. Двигаемся быстро, тут недалеко. Никаких разговоров, ворон не считаешь, поглядываешь влево и вправо. Видишь опасность – хлопаешь впереди идущего по плечу и приседаешь. Понятно?
– Так точно!
– Выдвигаемся.
Выйдя на улицу, мы трусцой направились вдоль здания, обогнули его и по очереди перебежали дорогу. Идти было тяжело, движение изрядно замедляли вездесущие сугробы, но двигающийся впереди снайпер старался выбирать наиболее удобные и наименее заметные пути. Вновь пошёл снег, но, в отличие от недавней метели, он был до крайности ленивым и спокойным.
Следуя приказу Линя, я контролировал обстановку по бокам, параллельно пытаясь определить местоположение. Из знакомых строений на глаза попалось разве что здание первой гимназии, правда, оно находилось совсем не там, где положено. В местах, где снега навалило поменьше, из сугробов выглядывали крыши автомобилей, брошенных сбежавшими из города жителями. Однажды вдалеке показалась длинная туша какого-то автобуса, но я не смог с такого расстояния определить, эвакуационный он или нет.
Пропетляв минут десять по дворикам, мы вышли к огороженному высокой стеной заводу, но Грач жестом остановил нас и, некоторое время вслушиваясь в тишину, повёл группу в обход. В следующий раз пришлось остановиться, когда неподалёку раздались приглушённые голоса. Плюхнувшись на животы, мы замерли за крышей какого-то ларька.
Грач бросил косой взгляд на мою жёлтую куртку и зелёные камуфляжные штаны и сокрушённо покачал головой. Что правда, то правда. Если моих спутников тяжело разглядеть на снегу, даже наступив на них, то меня одежда выдавала с потрохами.
По дороге шла группа «иностранцев», состоящая из восьми человек. Между бойцами, выстроившимися в цепочку, было, примерно, равное расстояния. Складывалось ощущение, что они что-то искали.
Грач бросил вопросительный взгляд на Линя, но тот отрицательно мотнул головой.
– Уходим, – скомандовал он, и мы продолжили движение.
Ещё спустя минут пять, пробегая мимо неприглядного здания гостиничного типа, до наших ушей долетело громкое жужжание, исходящее из тёмных недр подъезда. Замыкающий Линь, крутнувшись на месте, выпустил на звук несколько очередей. Послышался вскрик, громкий гул невидимых отсюда насекомых усилился.
– Быстрей, быстрей! – подтолкнул меня автоматчик, срывая с разгрузочного жилета гранату с пластиковым корпусом55.
Снаряд исчез внутри. Послышался хлопок, и из прохода повалили серые клубы ОВ56. Проверять, насколько газ оказался эффективен против порождений Города, желания не было.