Катализатор
Шрифт:
Я оглядываюсь назад и вижу его тёмные волосы и широкие плечи, нависающие над наброском. Нет, не стоит его беспокоить. Он, похоже, пытается сосредоточиться, чтобы прокрутить в голове каждую деталь. Я следую за Триной на выход, как вдруг он меня останавливает.
— Сиенна? У тебя найдётся минута?
Глаза Трины распахиваются, она ухмыляется.
— Давай, красотка, — шепчет она, закрывая за собой дверь.
Мои щёки горят, и я пытаюсь успокоить сердце, потому что оно, по ощущениям, вот-вот вырвется из груди.
— Я хотел убедиться, что у нас всё в порядке. То есть, я надеюсь, ты ничего такого не подумала из-за слов Нэша…
Я мотаю головой.
— Нет, конечно, нет. Он просто хотел выпустить пар. Я это понимаю.
— Потому что я старше тебя, и из этого ничего хорошего не выйдет…
— Не выйдет, — соглашаюсь я. У меня перехватывает дыхание, когда он придвигается ближе.
Он вскидывает бровь, полуулыбка играет на его губах.
— И почему ты так быстро с этим согласилась?
Тяжело сглатываю.
— Я думала, это то, что ты хотел от меня услышать.
Он останавливается, когда его лицо оказывается всего в нескольких сантиметрах от моего.
— Нет, не это.
У меня кружится голова. Что он такое говорит? Что он не хочет, чтобы я с ним соглашалась? Что из этого может что-то выйти?
— Ты меня запутал, — произношу, наверное, самые честные слова в моей жизни.
Трей смеётся и отступает на шаг.
— Прости. Я только хотел проверить, всё ли хорошо между нами.
— Да, — уверяю его. — Спасибо за всё, что ты делаешь. Прости, я вела себя как избалованный ребёнок. Если бы я знала… Я бы дала тебе больше времени.
— Вместо ультиматума? — ухмыляется он.
— Конечно.
Наступает тишина. Мои глаза скользят по его комнате, которая намного приятнее моей. По крайней мере, она не похожа на обитель пациента в смирительной рубашке. Матрас упирается в гладкую деревянную спинку кровати. Стены из шлакоблоков окрашены в холодный синий оттенок, который совсем не похож на ярко-белый цвет моей комнаты. У Трея есть несколько картин, на одной из них изображён город, пышущий благополучием, на другой — поле с огромным деревом.
— У тебя здесь мило.
Он поднимает голову и смотрит на меня так, будто подозревает, что я безумна.
— Пардон?
— Твоя комната. Здесь уютно. В своей я чувствую себя как в психушке.
Трей усмехается.
— Тогда как насчёт этого: мы вернём твою маму, ты постараешься не умереть на задании, а я помогу тебе покрасить стены в комнате.
Я сужаю глаза.
— Почему ты так добр ко мне? У тебя есть скрытый мотив?
— Например? — поднимает бровь.
— Тебе лучше знать.
Он моргает.
— Видимо, тебе придётся подождать и узнать самой, — он пересекает комнату и открывает дверь. — Увидимся ночью.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Мы с Триной пришли в туннель вместе в двадцать два часа. На мне позаимствованные чёрные штаны и чёрная непромокаемая майка, любезно предоставленная Триной. Жаль, что я не закинула в рюкзак, перед тем как покинуть дом, свой чёрный наряд. Потому что сейчас бы он пригодился.
Я натянула штаны так высоко, как только могла, и закатала штанины, чтобы не волочились по земле. Трина обещает сводить меня завтра в павильон, где я смогу запастись одеждой. Это своеобразный магазинчик в лагере, куда люди приносят свои старые вещи, чтобы обменять на новые. Когда я указываю Трине на тот факт, что мне нечего туда отнести, она заверяет меня, что первый раз бесплатно.
Трей и Кудряш уже ждут нас в тоннеле. На плече Трея висит большая спортивная сумка. Он ведёт нас к своему чёрному пикапу, закидывает сумку назад и передаёт ключи Трине.
— Вы двое, берите Серебряную Пулю. Сиенна и я поедем на грузовике впереди. Не отставайте.
Я смотрю, как Трина плавной походкой направляется к такой узкой и низкой машине, что оба пассажира в ней должны сидеть, втянув шею и плечи. На Трине красные «шлюшные» шорты, как она их сама назвала, которые едва прикрывают её задницу, а так же чёрные сапоги на десятисантиметровых каблуках, которые поднимаются выше колена. Её чёрный топ без бретелек открывает плечи и тонкую талию с бронзовой кожей. Она хорошо выглядит, и так и было задумано. Одним из важнейших элементов нашего плана будет отвлечение внимания, которое она возьмёт на себя. Я подавляю улыбку, когда представляю мужчин, которые не смогут устоять.
Я замечаю, что Трей тоже следит за тем, как Трина идёт к машине, и мой живот сжимается. Мне не нравится этот его взгляд — одобрение и…
Желание?
— Может, хватит уже таращиться? — ворчу я, занимая пассажирское сиденье грузовика.
Трей забирается рядом и смеётся:
— Она отлично справилась. Очень даже.
Глядя вперёд, я скрещиваю руки на груди. Меня не должно парить, что он там думает о Трине. Он знает её намного дольше, чем меня. И всё же ревность сжигает меня изнутри, доводя до точки кипения.
Трей ничего больше не говорит, пока мы не останавливаемся на дороге в четверти мили от предполагаемого местонахождения бункера. Он глушит двигатель и оглядывается назад, чтобы убедиться, что Пуля стоит прямо за нами. Затем смотрит мне в глаза.
— Готова?
К горлу подкатывает тошнота, когда я внезапно осознаю, что мы сейчас будем делать. Я наклоняюсь вперёд, опуская голову между коленей. Если что-то пойдёт не так, если что-нибудь случится…
Это будет моя вина.
Трей кладёт руку мне на спину.