Катализатор
Шрифт:
Он вздыхает и отступает назад, прислоняясь к стойке.
— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Можешь подождать ещё несколько дней?
— Несколько дней? — сверлю его взглядом. — Ты обещал помочь, а теперь уклоняешься. Я понимаю, что у тебя сейчас много дел, и если ты не можешь помочь мне, ладно. Я сделаю это сама.
Я спрыгиваю со стола. Кровь тут же ударяет мне в мозг, и коленки подкашивает.
Руки Трея обхватывают мою спину и прижимают к груди.
— Осторожнее, — предупреждает он. — Последнее, что тебе нужно,
Его дыхание ласкает мою кожу, и наши губы невероятно близко. Сердце бешено бьётся, я вырываюсь из его объятий и опираюсь на стол.
Трей делает глубокий вздох.
— Я не говорил, что не помогу, — он подходит к шкафчику, достаёт чистый бинт и кивает на стол. — Заберись обратно, пожалуйста.
Я неуклюже взбираюсь и вытягиваю руку. Молча Трей снимает старую повязку с засохшей кровью, и я вижу порез на пять сантиметров. Мой живот скручивает при виде разорванной кожи там, где наложены швы.
— Похоже, что утренний рукопашный бой был не очень хорошей идеей, — иронизирует Трей.
— Заживёт. Тем более, что оно того стоило, — я касаюсь своего носа и улыбаюсь.
Его глаза светятся теплом, и он улыбается в ответ.
— Ага, спасибо, кстати, за разбитый нос.
— По крайней мере, я не пнула тебя по рёбрам.
Трей стонет.
— Нэш, мне кажется, отделал меня и за тебя, и за себя.
Я вмиг становлюсь серьёзной.
— Как твои рёбра? — я тянусь, чтобы коснуться его торса, но останавливаю себя, понимая, насколько это интимный жест.
— Да всё хорошо, — он заканчивает перевязывать мою рану, и я кладу ладонь на его руку, прежде чем он отстранится.
— Слушай, я с вами всю дорогу. Тренировки. Извлечения. Всякая всячина. Просто скажи мне, что делать, и я это сделаю, — наклоняю голову к плечу и улыбаюсь. — Не забывай: я теперь в «Грани».
Я закатываю рукав, напоминая ему о скрытой татуировке.
Его пальцы слегка скользят по заживающей коже, вызывая мурашки.
— Давай я нанесу немного мази. Не хочу, чтобы туда попала инфекция.
Он достаёт с полки баночку и наносит жёлтый крем по саднящим местам. Мазь охлаждает и успокаивает кожу.
— Спасибо, — я разворачиваю рукав, закрывая внутреннюю татуировку, пока он убирает остатки и выбрасывает окровавленный бинт.
— Ты пойдёшь сегодня ночью? — спрашивает Трей, прислонившись бедром к стойке.
— А ты хочешь, чтобы я пошла? — отвечаю я вопросом на вопрос, и тут же хочу забрать свои слова обратно.
— Думаю, для тебя это будет полезный опыт, — он уклоняется от прямого ответа.
— Я там буду, — я делаю паузу. Мне хочется задать вопрос, но боюсь показаться надоедливой. — Когда, говоришь, мы отправимся спасать мою маму?
— Я этого не говорил, — Трей подходит к металлическому столу и расставляет руки по обе стороны от меня. — Давай встретимся в моей комнате завтра после обеда. Я позову несколько человек, которым могу доверять, и мы обсудим план действий.
Мои губы расплываются в широкой улыбке. Я так счастлива, что хочу поцеловать его. И мне приходится приложить всю свою силу воли, чтобы сдержаться.
— Звучит отлично. Спасибо!
Наши взгляды встречаются, и у меня перехватывает дыхание.
Он некоторое время смотрит на меня так, а затем прочищает горло и отталкивается от стола. Кажется, я знаю, что значит этот жест. Если он прочищает горло — это знак того, что он смущён или чувствует себя неловко. И это приводит меня к мысли… Почему ему со мной неловко?
***
Надев джинсы и тёмно-синюю рубашку — одну из немногих вещей, которые я взяла с собой в лагерь, — я направляюсь к группе людей из «Грани», ожидающих в туннеле у склада с припасами. Около двух десятков человек пришли, чтобы принять участие в миссии. Я использую этот термин в наиболее широком значении, потому что пока что не уверена, чего следует ожидать.
Трина занимает место впереди группы, а я остаюсь позади с рыжеволосым парнишкой, который выглядит как мой брат-близнец. Он, конечно же, выше меня — ну а кто нет? — но весь такой нескладный, с очень тонкими руками и ногами. Он приподнимает уголки губ, пока я бочком подбираюсь к нему, вставая рядом, и жду Трея с инструктажем.
— Ты ведь Сиенна, так?
Я киваю и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на его веснушчатое лицо.
Он наклоняется ко мне.
— Я наблюдал за тобой, с тех пор как ты сюда пришла. Кажется, Трей хочет назначить тебя одним из добытчиков. Видимо, ты хороша во взломе, — он ухмыляется, обнажая зубы. — Знаешь, а я ведь тоже добытчик. По сути, мы будем работать вместе. Я буду инь, а ты ян, как хлеб и масло.
Я запрокидываю голову и хохочу.
— Как, ты сказал, тебя зовут?
— Гарретт.
— Приятно познакомиться с тобой, инь-хлеб-Гарретт, — протягиваю руку.
Фыркнув от смеха, он берёт мою ладонь и несильно сжимает.
— Ты здесь всю свою жизнь? — спрашиваю его.
— Большую часть. Мою маму убили во время одного из извлечений, — он достаёт фотографию из заднего кармана и показывает мне. На ней запечатлена симпатичная светловолосая девушка.
И тогда я вспоминаю, что это именно на него мне показывал Трей тогда, в столовой. Парень, чья мать погибла при попытке спасти первую партию гемов.
— Мне жаль, — говорю мягким тоном.
Он пожимает плечами и убирает фотку.
— Не стоит. Это всё часть вечного круга жизни. Мы все когда-нибудь умрём. Её смерть, по крайней мере, была достойной.
— Но разве тебя это не злит? То, что сделало правительство?
— Да конечно злит, но я не могу изменить прошлое. Только сделать будущее лучше.
Я улыбаюсь ему. На мгновение у меня создаётся такое впечатление, словно я говорю с братом или кем-то, кого знаю уже много лет.
— Когда ты успел стать таким мудрым?