Катарсис
Шрифт:
– К чёрту образец, я тот, кто есть.
После холодного душа стало легче, зубная паста, кажется, убрала запах перегара. А, быть может, и нет, я сам не знал. Теперь нужно было идти в спальню к монстру, поэтому я решил сначала зайти к ангелу. Перед смертью не надышишься, как говорится. Я вошёл в комнату. Она смысл моей жизни, моя крошка Ди. Я люблю её куда больше жены. Она была тем, что я пытался все эти годы отдать полностью жене – моим сердцем. Воплощением моих чувств. Как сладко она спала. Хотелось поцеловать, но я по-прежнему был вдребезги пьян, так что мне стоило спуститься обратно в ад. Мало ли, разбужу свою красотку. Я страшно боялся идти в противоположную комнату и не знал, что мне делать. Меня всё ещё беспокоил вопрос, что говорить жене, если она проснётся.
– Иди уже, ослина, – шепнул я.
Я лёг на край кровати, но мне было до жути паршиво находиться рядом с ней.
– Мразь. Что ты наделала? Я тебя никогда не прощу.
– Вик, где ты был? – сонным голосом промямлила Эни. – Я тебе звонила. Господи, что с тобой? Твоё лицо…
– Всё в порядке, Эни, – буркнул я в сторону.
– Ты что, пьян?! – её лицо было готово нарезать овощи и мясо.
– Угу.
– Что на тебя нашло, мать твою?!
– Утром поговорим, киса. Я очень устал, правда. Дай поспать.
– Но…
– Отъебись, ладно?! – тут я не сдержал эмоций, слегка повысив голос. Кажется, она поняла.
Я отвернулся и, пытаясь не блевануть от нагрянувших вертолётов, отдался в объятия сна.
2
С утра зазвонил будильник, что не придало мне бодрости – как и любому среднестатистическому человеку мне нужно было на работу. Голова разрывалась, будто в ней происходили боевые действия времён второй мировой. На полу была лужа блевотины. Я удивился.
Пока я отправлял свои нужды, мне стало чуть поганее от одной мысли, что моя красавица всё это видела. Хотя она же ещё не должна была проснуться, верно? Стоило бы прибрать всю эту хрень, чем я и занялся.
Запах свежих блинов был слышен ещё из комнаты, но идти на него мне совсем не хотелось. Нужно было привести себя в порядок: утренний душ, бритьё. Губа всё ещё немного опухшая, да и чёрт бы с ней. Эх, не так уж я и плохо выгляжу по меркам моих лет, даже жирка не набрал, а угловатые скулы даже добавляют какой-то мужественности. Я причесал свои карие волосы, которые всё равно потом начнут виться. Потом я собрал весь свой внутренний мир с пола и пошёл одеваться.
Как же мне было херово. В шкафу была открытая бутылка коньяка, который мы открыли по случаю прихода каких-то там друзей Эни ещё пёс знает когда. Как их там звали? Плевать на этих уродов, только и умеют, что занимать бабки. Что она в них нашла, понять я не в силах. Друзья детства, наверняка, трахались когда-нибудь давно. Почему от этой мысли мне не становилось так же паршиво, как вчера, когда я узнал, что моя милая жёнушка трахается с моим коллегой по работе? Чёрт его знает, но жить с этим мне явно не хотелось, нужно было что-то менять. Положительный герой этой осени явно не я. Отпил немного.
Одевшись в свой изношенный рабочий костюм, я всё же нашёл в себе силы зайти на кухню. Там за большим деревянным столом сидели Эни и Ди, смакуя стряпню первой и что-то вяло обсуждая. Но пришлось нарушить беседу своим появлением, сразу в воздухе повисло молчание. Я поглядел на них: обе спрятались за своими чёрными прядями, свисающими до стола, а сейчас мне хотелось бы больше всего увидеть серые глаза своей дочурки. У неё, кстати, в отличие от мамаши, волосы были моего типажа, но не цвета. Стянул один блинчик из тарелки, немного заляпав скатерть, запил приготовленным для меня крепким кофе.
– Доброе утро, красотка, – я погладил Ди по голове.
Она не ответила мне. Эни довольно неплохо проводит воспитательную работу в отношении моей дочурки, могла даже настроить её против меня же, своего отца. За это я хотел порой убить свою жену.
– Вик, что вчера с тобой произошло? – спросила Эни, выставив, как обвинительный приговор, свои карие глаза.
– Я бы не хотел обсуждать это при ребёнке, – ответил я, взяв со стола один блинчик.
– Почему же, она также беспокоилась, переживала. Думала: «Где же мой папочка?»
– Пришлось слегка задержаться на работе, – говорил с набитым ртом я, – дел было невпроворот, которые требовали немедленного решения.
Врал я как Бог. Интересно, в такое поверит хотя бы первоклассник?
– Неплохо ты работал, вся квартира пропахла твоими трудами. А твой телефон? Ты вообще слышал его? – продолжила жена.
– Я на допрос пришёл? – хлебнул кофе. – Ди, нам пора ехать, пока не опоздали.
Она встала, поцеловала маму и, не взглянув на меня, пошла в коридор одеваться и обуваться. Одарив свою супругу взглядом, полным пустоты, я вышел вслед за ребёнком. Надеялся, что это произвело впечатление на Эни, хотя она, кажется, и не поняла ничего. Да и чёрт бы с ней. Дверь открылась, Ди вышла из квартиры, а я напоследок сказал:
– Передавай привет Карлу, когда он в следующий раз будет спускать в тебя. Надеюсь, он оценит!
Кстати, моя карточка! Лежала в прихожей, пора бы её забрать.
На улице был туман такой, словно я оказался в фильме ужасов, и где-то недалеко, выжидая нужного момента, спрятался монстр. Хотелось бы верить, что он не собирается смаковать меня, ведь на вкус я очень желчный. Ди уже сидела в машине. Ремень, зажигание, фары – вроде бы ничего не забыл. Моя старушка тронулась в направлении дороги, где толпились с виду такие же люди. Но кто знает, может среди этой груды металлолома сидит такая же тупая морда с оленьими рогами. Я бы с ним сейчас осел где-нибудь в баре за горячей беседой о насущных проблемах. Высказал бы все свои мысли, как будто его ебёт моё горе. Кого в этом мире вообще волнуют чьи-либо проблемы, кроме как его собственные?
– Где ты был ночью, пап? – наконец, хоть и с большим трудом, заговорила Ди.
– Пил.
– Что у тебя случилось? Мы же с тобой всегда обсуждаем мои проблемы. Так почему же ты не пришёл ко мне со своими?
А вот и ответ на моё рассуждение: только моего ангела интересуют мои проблемы.
– Потому что они касаются твоей матери. Кажется, скоро мы разойдёмся, детка, – с большим и тяжёлым выдохом протянул я.
– Но почему?! – глядя на меня своими большими блестящими серыми глазами, закричала она.