Катарсис
Шрифт:
— Значит, что натворили наши предки во времена Ивана Грозного, спрашивать бесполезно?
— Мысль высказанная есть ложь. Но мысль также есть сила. И пока мы пребываем в тумане предположений и иносказаний, остается шанс для этой силы. Может, ничего не натворили, а может, приняли на себя бремя Орды в виде материального воплощения. Так ведь проросшее зерно умирает. Разве не знаете об том? Глупо выкапывать обратно то, чего уже нет.
— Артефакты исчезают после использования?
— Они лишь символы из мира невидимого, где вершатся
— Зачем же тогда все эти поиски?
— Затем, что кроме всего есть еще и препятствия. И они весьма затрудняют дело. Неужели никогда не слыхали о проклятых камнях или картинах? Они есть слабое отражение действительно опасных вещей. Оттого и нужен особый человек, которому позволено высшими силами брать их в руки.
— Старец Амвросий советовал с любовью все делать, тогда и путь выправится.
— На то он и старец. Теперь давайте решать, куда вас отправить.
— В ссылку?
— В убежище.
Дверь распахнулась. Вошел Николай Павлович. Широкие шаги дали эхо от высокого потолка.
— Я вижу, вы поговорили. Не хотел вас отвлекать. Такие разговоры не для компаний. Но в вашей судьбе, Зарайский, я хочу участвовать непосредственно.
— И так участвуете, куда уж более. Разве мало доказательств, что я ваш?
— Поймите, удержать трон непросто. И сейчас создалась, и не без вашего участия, угроза всему государственному устроению. Сейчас прямо недалеко от дворца ваши разбойники стоят напротив лейб-казаков с обнаженным оружием.
— Дозволите успокоить?
— Отправили уже к ним Елену Петровну.
— И что будем делать?
— Потушим пожар, — сказал Викентий Иванович, — выплатим компенсации пострадавшим, накажем виновных. Деньги у вас есть.
— А мне куда?
— Я думаю продать вам Аляску, — сказал Государь, — по началу были мысли поставить вас во главе, но правильней будет, если появится возможность распоряжаться собственностью в рамках дозволенного.
— И сколько же она стоит? — растерялся я.
— Для вас особые условия, — произнес Викентий Иванович, — вы теряете право на распоряжение капиталом, что лежит на вашем счете. Часть суммы ежегодных выплат пойдет на погашение акций, векселей, долгов и прочих финансовых обязательств.
— А как же русско-американская компания? Насколько мне известно, она является монополистом и имеет не только привилегии, но и серьезные дотации.
— Имеет. Но и с ними дела у них все равно неважные. Компания Гудзонова залива обходит наших по всем статьям. На островах голодают. Сейчас прибыли упали. С индейцами стычки, причем, с участием англичан и американцев.
Знаю я, почему там упали доходы. Увидев прекрасно идущие дела, государство установило свой контроль, прислало чиновников. Бюрократия съела купцов и все лучшее. Надо ли мне туда?
—
— Как своим имением под Суличем. Под русским флагом, без права передачи в собственность кому-либо без согласования, — Викентий Иванович вытащил бумаги, — впрочем, ознакомьтесь с кратким резюме.
По документам я приобретал за пятнадцать миллионов ассигнациями все американские владения вместе с сомнительным фортом Росс, отдельно расплачивался с долгами и выплачивал компенсации, обеспечивал переезд в Россию желающих. Из миллиона черырехсот тысяч годового дохода резервировалось для этого миллион двести тысяч. Также Аляска в лице Русско-американской Компании лишается государственных дотаций, которых более двухсот тысяч в год.
По именному указу Императора я назначался ответственным со стороны государства за ведение дел, мне присваивался чин действительного статского советника, что соответствует генерал-майору армии или контр-адмиралу. Это если вкратце.
— Не пугайтесь стольких хлопот. Создадим специальные комиссии по оценке, отправке, приемке, выплатах, — говорит Викентий Иванович, — все устроим лучшим образом.
— Со мной понятно. А что со остальными? Зачем войска ввели? Карательные экспедиции и сожженные деревни? — усмехаюсь я.
— А вот по этому поводу главный разговор. Есть способ избежать всего того с великой пользой для всех.
— Это какой же?
— Переход в казаки. Идея тайных казаков, которыми можно укрепить любое другое войско или полицейское ведомство, очень интересна. Нельзя ее просто отставить в сторону. Но все же зависит от вас. Даете согласие, и никто никого не карает. Петр Тимофеевич Смирнов будет атаманом. А вы шефом. Но при условии лояльности ваших будущих казаков, в чем мы уверены при вашей правильной команде.
Я задумался. Для спасения всех моих стараний выход хороший. Не то, что я бы хотел, но в этих условиях единственный. Или так, или пугачевский бунт, бессмысленный и беспощадный, с полным разгромом и реками крови.
— Я согласен. Готовьте проект постановлений и указ о создании войска. Я все подпишу. Всем все озвучу. И дайте мне приказ об отводе войск.
— Разумно. Будете почетным атаманом, — кивает Викентий Иванович, — проекты готовы. Если Государь подпишет, то часть документов получите сейчас
— Не возражаю, — ответил Император, — теперь выйдите к своим людям, а то Елена Петровна их не удержит.
Глава 18
Я иду через поле к старому дереву с привязанным дирижаблем, вокруг которого толпа наших сотни в три. Под мышкой папка с документами и копиями указов. Я уверен, что сотней бойцов не обошлось. Никифор — человек припасливый, припрятал по перелескам и оврагам еще кого-нибудь. Видеть свою силу приятно, но стратегически неправильно. К удивлению, здесь же Веретенников и почти все механики.