Катастрофа. Я вернусь
Шрифт:
Шиша, видать, соскучился по человеческому общению и говорил охотно, многословно. А Зойка и не мешала. Ей было интересно.
– Неужели, ни разу не представилась возможность прибиться к какой-нибудь общине? – лениво поинтересовалась она.
– Почему не представилась. Вон, цеховые, например. Регулярно ко мне заходят, подкармливают.
– А, что же вы с ними не ушли?
– А зачем? Мне общество, сейчас, не особо нужно. Привык за много лет один жить. И им хорошо, когда я тут.
– А им-то, чем хорошо?
– Ну, как же? Пару часиков пересидеть, отдохнуть.
– Патроны? Мне бы для обреза штук десять, чтобы до своих дойти. Я бы вернула потом.
– Э, нет, девонька. Вещи это – не мои, и распоряжаться ими я не имею права. Вот, завтра группа зайдёт, у них и спросишь. Я храню, только.
– И что это за цеховики такие?
– Цеховые. Община на старом механическом заводе. На Батурина, который.
– Так, там же, давно завода нет. Одни развалины.
– Это, сверху развалины. А завод этот, всегда двойного назначения был. Сверху – гражданское предприятие, а под землёй секретные цеха. Там электрооборудование для подводных лодок делали. Когда завод работал, туда просто так попасть было невозможно. Охрана и строгая пропускная система. Всех работников, КГБ, чуть ли не под рентгеном изучал. А, потом, когда всё в запустение пришло, цеха наверху развалили, разворовали всё, а до цехов так и не добрались. Вот, община там и села. Неплохо они там развернулись. Помещения просторные, и пробраться не так-то просто. Я так разумею – тебе к ним надо.
– Меня друг забрать должен. У нас своя община есть.
– Ну, как хочешь.
– Шиша! – внезапно осенило Зойку. – А, если Сашка сейчас придёт, а меня нет?
– Не беспокойся. Если придёт, мы услышим.
– Как?
– Сигналка у меня стоит там. Ты думаешь, я тебя случайно нашёл? Нет. Только ты в склеп вошла, мне об этом сразу известно стало.
– А, если это не Саша будет?
– А мы увидим.
– Как?
– Ящик видишь, который люк закрывает?
– Вижу.
– Там фанерка вбок сдвигается, и ты прямо в ящик вылезаешь. А в нём дырочки в стенках. Вот так, поднимаешься по лесенке и через дырочки смотришь, что в склепе творится.
– Хитро.
– А то! Шиша на свете долго живёт, много знает и умеет.
– А, что это за люди там, возле костров?
– Плохие люди. Секта. Они днём бедолаг отлавливают, а по ночам сюда приводят, чтобы своим богам жертвы приносить. Мучают бедняг, убивают, а одного, обязательно, заживо сжигают. Так что, выйди ты к ним, тоже жертвой бесовскому богу стала бы. Страшной смертью померла бы.
– Вот, твари, – передёрнула плечами Зойка. – Мало боли и страданий, так, они ещё добавляют.
– И не говори, девонька. Грех большой.
– А цеховые, что? Не знают о них?
– Почему не знают. Знают.
– Что же под корень эту секту не изведут?
– А им зачем? Секта к ним не суётся. Одиночек отлавливает. А воевать в наше время, только зазря людей под пули подставлять, да патроны тратить.
– Но, это, же, неправильно!
– Это, девонька, с какой стороны посмотреть. Если, просто так рассуждать, то, получается, что права ты. Людей жалко, конечно. А, если с точки зрения тех людей, которые под пули должны будут пойти, то – не права. Себя завсегда жальче. Своя рубашка в нынешние времена, ближе к телу. Вот так-то. Эй, девонька! А ты, похоже, засыпаешь? Вот я, дурень старый! Столько натерпелась! Идём. Я уложу тебя.
Зойка и сама чувствовала, как, взамен сумасшедшему напряжению этого дня, на неё накатила сладкая истома, и веки начали слипаться. Мысли путались, и она, уже, не понимала, что творится на самом деле, а, что ей уже снится. Повинуясь руке Шиши она поднялась и, прихрамывая, пошла к одной из ниш. Как-то вяло подумалось о том, что нога болит, уже, не так сильно, и так же вяло содрогнувшись от того, что придётся спать там. Где не так давно стояли гробы с мёртвыми, она завалилась на кучу тряпья, изображающую постель, и провалилась в сон.
Проснулся он от холода и сырости, забравшейся под куртку. Встревожено вскинулся, спросонья не понимая, где он, и как сюда попал. Постепенно в голове прояснилось, и вспомнилось всё, что произошло вчера. Зябко передёрнув плечами, выглянул из-под лестницы, осмотрелся по сторонам и, не увидев ничего опасного, выбрался наружу. Грязный пляж, такой неуютный и заброшенный в это время года, был пустынным. Хрустя галькой, пробежался до уреза, зачерпнул горсть воды и плеснул на лицо. Холодная вода взбодрила. Мозги заработали, выстраивая план действий на ближайшее время.
В начале, необходимо убраться с пляжа. Хоть и безопасно в отношении зомби, но, в такое время опасность представляют не только заражённые. Достаточно вспомнить вчерашних охранников. Где вероятность, что они с утра пораньше снова не принялись за поиски Сашки? А тут – он, как волосинка на лысине, со всех сторон виден издалека. Осторожно, поднявшись по лестнице, Сашка оглядел набережную. Слева, на перекрёстке, топтался одинокий зомби. Ну, этот не опасен. Далековато. Вдали послышался шум автомобильного мотора, и парень, от греха подальше, перебежал улицу и нырнул в ближайший подъезд.
Как назло, спуск в подвал был закрыт решёткой, запертой на амбарный замок, поэтому, возиться он не стал, а побежал наверх, на площадку между первым и вторым этажом. Сквозь мутное пыльное окошко была видна проезжая часть. Звук мотора становился всё ближе и, наконец, по улице проехал УАЗик со снятым тентом. В салоне сидели бойцы в знакомой, уже, чёрной униформе. В животе что-то ухнуло. За ним? Или, в поисках новых жертв? Как бы то ни было, а встречаться с ними Саньке не хотелось. С замирающим сердцем он следил за машиной. Остановятся? Нет. Проехали дальше. Звук мотора стал удаляться, и Санёк сел на пол, переводя дух. Пронесло. Пока. Уходить отсюда надо. И, чем быстрее, тем лучше. И уходить, как можно дальше от этого района.