Кавказский пленник XXI века

Самаров Сергей Васильевич

— Я своему командиру бывшему звонил. Может, сумеет помочь.

— Он здесь, в Дагестане?

— Нет. В Тамбове.

— Как он оттуда сюда достанет? Только по телефону.

— На это и надеюсь. Но он у нас человек ответственный. Я с ним только полгода служил, и здесь, на Кавказе, с ним в командировке был. Был старшим лейтенантом. Потом ему капитана присвоили и в другую бригаду перевели, ротой командовать. Но меня он помнит. Даже имя вспомнил.

— Хороший, наверное, командир, если имя помнит, — согласился Ананас. — Но лучше ни на кого, кроме как на себя самого, не надеяться. Я это давно

усвоил.

— Надежда умирает последней… — произнес я классическую глупость.

К нам шел Василий. В свете начинающегося рассвета он никак не выглядел человеком, удрученным предстоящей вскоре собственной кончиной.

— Что не спите?

— Остатками жизни наслаждаемся, — брякнул глупость Ананас.

— Утро хорошее, свежее, настроение поднимает… — сказал Василий и поднял навстречу рассвету обе руки.

В одной из них была зажата трубка. Василий только что кому-то звонил, как и я. Но, похоже, его ответ порадовал больше, чем меня…

Эпилог

Рассвет наползал медленно. Так же медленно текли минуты ожидания. Все мы сознавали, что это не какое-то ожидание проходных событий, а ожидание собственного конца. Разве что я в глубине души надеялся, что капитан Смолянинов сможет что-то сделать. Да и Василий, которого я уже даже мысленно не называл стариком Василием, не выглядел сильно удрученным. Но он молился. Повесил на большой камень свой нательный крест, встал перед ним на колени и шептал слова молитвы. Мы старались ему не мешать, не вставали в это время и не ходили. И как-то смущенно отворачивались, не умея сами положиться на Бога, но не мешая человеку полагаться, если он это может. Сам я давно был в себе уверен и знал, что отношусь к вере с уважением, но от своих спутников-бомжей я такого не ожидал. Думал даже, что они будут насмехаться над Василием, и готов был прикрикнуть или кулаки в ход пустить, чтобы защитить молящегося. Они же оказались гораздо более деликатными, чем я думал раньше. Может быть, близкая угроза смерти так влияла, может, от природы были такими, и долгое время бомжевания не вытравило из их душ то, что туда было заложено свыше.

Василий закончил долгую молитву и залег между камнями, наблюдая за своей восточной стороной. Пока он молился, его сторону вместе со своей южной взял под наблюдение и я. Вытащил свой бинокль из футляра и положил перед собой. Однако, когда нет определенной точки наблюдения, лучше биноклем не пользоваться. Он сильно сужает пространство и показывает только незначительный участок окружающего мира, тогда как опасность может прийти с любой стороны, и вовсе не обязательно, что из точки, которую в бинокль рассматриваешь. Если уж заметишь что, тогда можно и к биноклю прибегнуть. Так и получилось.

— Рядовой Арцыбашев! — тихо сказал дядя Вася.

— Я!

— С биноклем ко мне!

Я поспешил к западной стороне. При этом понимал, что на любом из высоких холмов может сидеть другой человек с биноклем и наблюдать окрестности. И вполне может оказаться, что смотрит он как раз в нашу сторону, поэтому передвигался я, пригибаясь за камнями, не высовывая голову и тело выше их уровня.

Когда оказался рядом с дядей Васей, он даже приподнялся, чтобы лучше рассмотреть что-то интересное вдали,

и пальцем мне показал.

— У тебя глаза помоложе моих и всяким дерьмом не затуманены. Присмотрись-ка вон туда. Промелькнуло что-то на пару секунд, я сослепу разобрать не успел.

Я с удивлением увидел, как дядя Вася, покопавшись в кармане, вдруг вытащил очки и нацепил их себе на нос. Ни разу его в очках не видел. И лицо у него стало совсем другое.

— Жалко, очки чужие… Подобрал в машине. Эти — минус, а у меня старческая дальнозоркость. Так еще хуже вижу.

Он снял их и снова показал мне пальцем. Я поднял бинокль и стал всматриваться в указанном направлении. По мере расширения сектора обзора обнаружил шестерых бойцов полицейского спецназа, которые только-только вышли в пространство между холмами и сразу же скрылись за другим холмом.

— Шестеро ментов. Идут, носы к земле, следы нюхают. Но мимо нас движутся, даже слегка от нас удаляются.

— Спасибо, рядовой! — проявил дядя Вася неожиданную интеллигентность.

Я так же аккуратно вернулся на свое место и занялся наблюдением.

Глаза от постоянного всматривания в рассеянное пространство начали уставать минут через сорок, когда уже совсем почти рассвело и вот-вот должно было взойти солнце. Именно тогда подал голос Ананас:

— «Краповые», кажется. Саня, ко мне с биноклем.

К Ананасу мне было проще перекатиться, чем идти, что я и сделал, оставив автомат в своей бойнице.

— Вон та ложбинка между холмами. Наискосок мимо нас тянется, — пальцем показал Ананас.

Я поднял бинокль, присмотрелся. И увидел, удивившись зоркости взгляда Ананаса, что в ложбинке, привалившись спинами к крутому склону холма, сидят четверо бойцов. Один из них был в «краповом» берете, другие в обычных зеленых. Видимо, группа только что спустилась с холма, а до этого на холм по крутизне взбиралась и наверху не отдыхала, поэтому дыхание у бойцов было тяжелым. А спецназ внутренних войск славится своей физической подготовкой. Видимо, подъем им выдался в самом деле крутой, если пришлось отдыхать после спуска.

— Четыре спецназовца. Только один из них «краповый». Отдыхают. Следи за ними, Ананас. Скажешь, куда двинут…

— Скажу, — пообещал Ананас. — Уже двинули. От нас. На следующий холм полезли.

— Присматривай за ними, — подсказал Василий. — Тот холм выше нашего. Могут нас оттуда в бинокль увидеть. Понаблюдай. Они, наверное, и лезут на него, чтобы оттуда по сторонам посмотреть. Соображают.

— Соображай не соображай, а наилучшее для нас, наверное, было бы где-то в ложбинке отлежаться. Между холмами, — проворчал дядя Вася. — Там на нас только случайно наткнуться можно, а здесь с разных мест увидишь.

— «Краповые» и менты тоже так думают, — не согласился я. — Они по ложбинкам и шарят, а наверх почти не смотрят.

— Есть в нашем варианте один неприятный момент. Камни. Они должны внимание привлечь, за ними легче спрятаться. При этом, если бы мы устроились на лысом холме, увидеть нас было бы совсем просто. Значит, из двух зол следует выбирать меньшее. Меньшее мы и выбрали. Но это только время оттягивает. Они все равно сюда пойдут. Просто посмотреть отсюда захотят.

— И что? — спросил Ананас. — Будем драться?