Каюсь. Том Второй
Шрифт:
– А моя-то что сделала?
– Да вот именно, что ничего еще не сделала, а гонору, как у принцессы Уэльской, - раскритиковала мать Леську, я же от неожиданности не знал, что сказать. Обычно мама была не столь строга и многое оправдывала. Видимо, настало время и моей дочери получать по заслугам.
– И все -то ей должны, и все-то ей обязаны, - продолжила мать, заводясь с каждым словом все больше и больше.
– Отец у нее видите ли плохой, видеть она его не хочет. Я говорю: « Да ты иди сначала хоть сотую часть сделай из того, что отец делает. Всю семью из нищеты вытащил, всех на ноги поднял. Тебя не бросил, как многие мужики делают, а воспитал, как мог, ты же только ноешь! Ни разу от тебя благодарности не видели.в.
– Да-а, избаловали ее, - согласно протянул отец и тут же с упреком добавил,- а все потому, что тряслись над ней бедной да несчастной. А чего она бедная да несчастная, я так и не пойму. Вы у нас вон тоже вечно в деревне у бабки жили, а мы пахали в три смены и ничего: никто не обозлился и не ныл, какие мама с папой плохие - бросили нас.
– Да ладно 6ы просто ныла, так ведь она еще и злорадствует, - тут же подхватила мать.
– Представляешь, радуется, что у тебя не сложилось с Янкой, прямо аж захлебывается восторгом. Это насколько надо испорченным ребенком быть?! И главное - с отцом она, значит, общаться не будет, а жить за его счет -это пожалуйста. Что за поколение?! Ни принципов, ни стержня, ни уважения к родителям, одно сплошное самолюбие и эгоизм! Ты у нас, если бунтовал, так собирал вещи и в путь, только мы тебя и видели, а эта хорошо устроилась: кормите меня, а я буду носом воротить. На твоем месте, Олег, давно 6ы ее приструнила. Пусть 6ы сама своими мозгами в университет поступала, как это все нормальные дети делают да пожила на прожиточный минимум в России, посмотрела 6ы, как оно в жизни-то. А то легко за папиной спиной тявкать да дурью страдать.
– Мам, ну, ты уж совсем разошлась, - прервал я ее тираду с тяжелым вздохом. Слушать это все было, конечно же, неприятно, но и отрицать справедливость столь нелестной характеристики я не мог, хотя и дочь понимал, поэтому добавил.
– Не вижу смысла сейчас прессовать ее, все равно ни черта не поймет, только еще больше обозлится. Как говорится, непокорной лошади иной раз лучше ослабить узду, чтоб не травмировалась, брыкаясь.
– Лучше, сынок, старого-доброго ремня средства еще не выдумали. Парочка хороших ударов по жопе излечивает от любой глупости, - провозгласил отец, вызывая у меня улыбку.
– Ой, Саш, вечно ты со своими смешочками, - с напускной строгостью пожурила его мать.
– Вообще-то я абсолютно серьезен,- возразил отец, и у них завязалась шутливая перебранка. Я же задумался, стоит ли сейчас сообщать новость о прибавлении в семье. Выслушивать прорву вопросов и шокированновых возгласов не хотелось, но и откладывать их на потом тоже смысла не было. К счастью, мама избавила меня от этой дилеммы, задав, наконец, тот самый вопрос, ради которого и был проделан путь из Сибири в столицу.
– Олег, что у тебя происходит? Оля рассказала, как прошла ваша встреча и … -Мам, все нормально, - поспешил я успокоить ее, пока она не начала задавать вопросы, на которые отвечать я не намерен.
– А то ли я не вижу, как оно «нормальное.
– Просто устал, - отмахнулся я и осторожно добавил.- Ну, и кое-что случилось… -Что?
– одновременно насторожились родители, что меня даже повеселило.
– Сын у меня скоро родится, - огорошил я их, решив не ходить вокруг да около, и откинувшись на спинку стула, стал терпеливо наблюдать за метаморфозами на лицах родителей: от недоумения до изумления.
– Как?!-ошарашенно выдохнула мама, все еще не придя в себя.
– Олег, то есть… это что же… -То есть, мама, это ребенок и всё, - любезно подсказал я, выделив последнее слово, пока она не начала додумывать всякие свадьбы и иже с ними, но у Веры Эдуардовны фантазия работала в ускоренном режиме.
– Так с Янкой, значит, вы поэтому разошлись, - выдала она мысль, от нелепости которой я едва со смеху не покатился. Надо быть дебилом или помешанным на сексе, чтобы жить с восемнадцатилетней секс-бомбой и еще на стороне где-то трахатся. Но, конечно же, я сдержался и втянув с шумом воздух, спокойно пояснил: -Она и есть мать моего ребенка. Мама несколько секунд переваривала эту информацию, а потом недоуменно воскликнула, ожидая, по-видимому, объяснений.
– Тогда я вообще ничего не понимаю: еще на Новый год ты едва ли видел кого-то кроме своей Янки, а теперь, как ни в чем не бывало оставил беременную!
– А тут понимать ничего и не нужно, - парировал я, начиная внутренне закипать.
– Все, что необходимо вы теперь знаете, а свою личную жизнь я обсуждать не намерен.
– То есть нам заткнуться и кивать головой на каждое твое решение?
– сьехидничала мать, глядя на меня с осуждением.
– Мам, прекрати, - поморщился я.
– Можете на меня обижаться, но эта тема закрыта! На несколько минут в столовой повисла напряженная тишина. Мама, поджав губы, отвернулась к окну, отец же напряженным взглядом сверлил тарелку перед собой, а я не знал, как лучше поступить: молча выйти из-за стола, чтобы дать время успокоится, либо попытаться как-то сгладить углы. Но, как оказалось, зря ломал голову.
– Вот что, сын, - начал отец тем самым тоном, от которого в детстве поджилки тряслись, я же удивленно приподнял бровь. Вот уж чего-чего, а нравоучений никак не ожидал. Отец, меж тем, собравшись с мыслями, продолжил.
– Я, конечно, понимаю, ты человек состоятельный, важный и тебе никто не указ. Но не забывай,
– Ты не насмешничай, смешного в этом мало, - заметил он.
– Хорошо, слушаю тебя, - снисходительно кивнул, соглашаясь с их родительским правом на вмешательство. В конце-концов, мне не сложно выслушать.
– Я не знаю, что у вас там произошло да меня это и не касается. Но мужик должен быть ответственен за то, что он делает. Захотелось тебе молодую да красивую, ради бога. Но уж в сорок лет надо понимать, что и у молодости свои издержки. Если тебе с этим пестаться не хочется, то и не хер лезть, а если уж сделали ребенка, так либо семью создавайте, либо вообще не рожайте. А то над Танькой смеешься, а сам -то недалеко уехал - тоже сплошное 6л*дство и эгоизм. Пора 6ы уже завести семью, Олег, иначе для чего вообще жить? В чем смысл -то тогда?
– Это, бать, вопрос чисто философский, о нем можно дискутировать вечно, - парировал я устало.
– Ты, конечно, во многом прав, но не всегда все просто, как дважды два. И не каждому везет встретить хорошую женщину.
– Да брось ты это, - скривился отец.
– Что значит хорошая -то? Каждая со своими забубенями и еще не ясно, какие из них хуже, а какие лучше. Важно суметь отыскать ту, которая тебя вдохновляет, рядом с которой жизнь играет всеми красками. И если нашел ее такую, не отпускать, не оттолкнуть сдуру или от великого ума и дрянного характера, не сделать ее несчастной и не подтолкнуть к ошибке. Вот в чем смысл, Олег! И не о чем тут философствовать и дискутировать, - со всей горячностью, чуть ли не стуча мне по голове, распинался отец.
– Просто, как дважды два, Олежа, ни у кого не бывает, - тут же подхватила мама, не позволяя мне и слова вставить.
– Ты думаешь, мы эти пятьдесят лет вместе прожили, потому что было легко и просто? Да нет. И ругались, и разочаровывали друг друга, и не понимали, и расходились… да всякое было! Но мы осознавали свою ответственность перед семьей, которую создали и не просто не разводились, как вы с Пенкой, а именно старались, усмиряли свой характер и своё я Нужно давать отношениям шанс если не ради себя, то ради детей, ради всего хорошего, что было. И мы это тебе говорим, сынок, не из праздного желания поумничать, а потому что очень переживаем. Ты конечно, прекрасно держишься, но мать-то не обманешь, я же вижу, что ты полностью раздавлен. Не живешь без своей Янки. С ней у тебя глаза горели, улыбка была на все лицо, как у мальчишки, а сейчас будто угас, посерел весь. А мне тебя таким видеть невыносимо. Душа болит, сынок, -тяжело вздохнула мама, глядя на меня так, что у меня ком в горле встал. Кое-как сглотнув его, я отвел взгляд. Сказать мне на это было нечего, ибо каждое слово правда -не живу, угас, посерел.
– Верно мать говорит, - словно прочитав мои мысли, подвел отец итог и помедлив, добавил.
– Мой тебе совет, усмири свой желчный характер, Олег, потому что я уверен, именно он корень всех вот этих проблем. Я усмехнулся и невесело резюмировал: -Поздно, бать, пить боржоми, когда почки отлетели. А что еще я мог сказать?! Конечно, если начать рассуждать, то по большому счету родители правы: всё он - мой дрянной, желчный характер. Но куда его теперь денешь-то? Сколько не усмиряй, все равно выползет наружу. Не святой же я, в конце концов. Ну, попробую дать еще один шанс себе и Чайке, сойдусь с ней. А что толку? Я себя знаю и ее тоже: буду ведь контролировать, следить во сколько пришла, откуда и зачем, думать, с кем она была и когда. Она, может, и будет молчаливо терпеть, тюрьма ей вроде гонору поубавила, но чуть какое мероприятие Яночка же выпьет и начнет хвостом крутить, просто потому что у нее натура такая - ей моих взглядов мало, ей надо, чтоб все смотрели, а я беситься начну. И найдет коса на камень, всплывет все дерьмо на поверхность: и ее вранье, и 6л*дство, и тюрьма, и мои косяки, и Леська - да все, что угодно. Уж чего - чего, а херни в наших отношениях предостаточно. И вот тут ты хоть старайся, хоть усмиряй, хоть голову расшиби, чтоб не помнить, а все равно от этого дерьма никуда не денешься. А у Чайки характер тоже дурной: она раз потерпит, два, а потом отмочит такое, что ох*еешь и поймешь, что не зря все же основной причиной при разводе бывает несовместимость характеров. Вот она - прямо на лицо. И спрашивается, за каким хером это все надо? Но это разве родителям объяснишь? Нет, конечно. Поэтому я с отрешенным видом допивал чай, мать же с отцом задумчиво смотрели в окно, любуясь закатом. Некоторое время тишина нарушалась лишь мелодичным звоном китайского фарфора, пока мама не прервала ее тяжелым вздохом, переводя на меня взор.
– И когда нам ожидать внука? Что врачи вообще говорят? Никаких, надеюсь, проблем нет, а то ведь сейчас девки пошли - никто родить нормально не может? Или это нам тоже знать не положено?
– обрушилась она на меня с градом вопросов, которые еще пару часов назад также занимали мой мозг.
– Мам, - закатил я глаза, давая понять, что она уже перебарщивает.
– Все в порядке, ребенок развивается без отклонений, родится в конце ноября.
– Уже?!- поразилась мама и тут же упрекнула.
– Олег, а почему ты столько скрывал?
– Ну, а чего вас раньше времени беспокоить, - невозмутимо отозвался я. Не рассказывать же, что сам узнал буквально на днях. Надо, кстати, еще раз Лёньку предупредить, чтобы язык держал за зубами насчет мутных Чайкиных дел. Он, конечно, профессионал, но мало ли как-нибудь по семейному сболтнет, все-таки Янка, как не крути,
Он, конечно, профессионал, но мало ли как-нибудь по семейному сболтнет, все-таки Янка, как не крути, а скоро войдет в нашу семью, и разговоров не избежать, поэтому нужно еще раз напомнить, чтобы молчал, иначе родители вообще охренеют со всей этой Санта-Барбары.
– Ну, да конечно, - сыронизировала меж тем мама, качая головой.
– А Янка-то вообще где сейчас? В Москве? Хотелось 6ы ее повидать.
– Она в Америке, - соврал я, дабы пресечь эти неуместные порывы.
– Батюшки мои, ты 6ы ее еще на Антарктиду сослал!
– сыронизировала мать.
– Сослал бы, если 6ы меня удовлетворяло там качество жизни,- не менее иронично парировал я.
– Ясно, - протянула мама.
– Значит, внука будем видеть раз в сто лет.
– Мам, если хочешь, куплю вам самолет и катайтесь хоть каждую неделю.
– Ой, Олег, мы -то бабка с дедом: приехали, поняньчились и уехали. А ты-то отец! Ну, ладно по молодости надо было зарабатывать, как-то в жизни устраиваться и так далее. Но сейчас -то у тебя все есть и даже больше, неужели тебе не хочется видеть, как растет, как развивается твой ребенок? Неужели не хочется участвовать во всем этом: купать его, спать укладывать, учить его говорить, ходить - наблюдать это все самому, а не с чьих -то слов? Ведь каждый день что-то будет происходить, каждую минуту твой ребенок будет меняться. И ты все это упустишь, даже если десять самолетов купишь. Жить надо с семьей своей, самому заботиться о ребенке, а не просто поиграть приезжать. Я понимаю, что ты совершенно другого уровня человек, нежели мы были и уклад жизни у тебя соответствующий, но ценности они были, есть и будут у всех всегда одни. И самая главная наша ценность - это наши дети! И ради их благополучия, а не капризов - прошу заметить-иногда приходится чем-то жертвовать.
– Я уже достаточно пожертвовал ради благополучия этого ребенка,- процедил я и поднялся из-за стола, давая понять, что разговор окончен.
– Ну что ж, наше дело дать совет, а ты волен поступать, как знаешь, -раздраженно подвела она итог. Я кивнул и поспешил сменить, наконец-таки, тему.
– Какие у вас планы?
– Завтра в Питер поедем к лёньке на пару деньков, потом у нас встречи с нашими знакомыми. А сегодня хотели прогуляться по городу да по магазинам. Вечером, кстати, Игорек пригласил нас на ужин в ресторан. Присоединишься?
– К сожалению, не смогу, очень много работы скопилось, так что без меня. Водитель в вашем полном распоряжении, развлекайтесь. Только Игорька не грузите через чур, а то я начинаю понимать, почему внуки не часто вас навещают, - подмигнув, дал я им напутствие, разряжая обстановку. Отец усмехнулся, мама же с улыбкой покачала головой. Поблагодарив ее за чак-чак,поцеловал напоследок и скрылся в кабинете, где без сил рухнул в кресло. Ни о какой работе, естественно, не могло быть и речи. После такой эмоциональной мясорубки хотелось напиться к чертям, чтоб себя не помнить и не слышать этого проклятого, внутреннего голоса, нашептывающего дьявольское «а что если…. Поэтому я решил не отказывать себе и выпить немного вина. Следующий час я тупо пялился в потолок, закинув ноги на стол. Потягивая Петрюс, покачивался в кресле, чувствуя, как напряжение понемногу сходит на нет, и можно сказать, почти успокоился, пока не снял часы и не потянулся по привычке к сейфу, чтобы положить их. Стоило только открыть его, как на глаза тут же попался ярко-красный футляр от Картье,небрежно брошенный поверх золотых слитков. Несколько секунд я сверлил его взглядом, забыв о часах, а потом все же решился взять. Нажав на механизм, футляр плавно открылся, являя взору роскошное кольцо с фантазийным жёлтым бриллиантом грушевидной огранки, погруженным в двойное гало бесцветных бриллиантов. Кричащее, вопиюще-шикарное и конечно же, безумно дорогое кольцо. Будь на месте Чайки другая женщина, я 6ы заказал что-то не столь вычурное. Классический бесцветный бриллиант в изумрудной огранке и раза в два меньшего размера - это как раз то, что отвечало 6ы моим вкусам. Но разве Чайка вяжется с чем-то бесцветным и скоромным? Нет и еще раз нет! Искрящая, словно шампанское, ослепляющая, будто солнце, обжигающая, как огонь - это все она, а потому и кольцо соответствующее : из столь же яркого, канареечного бриллианта в одиннадцать карат, также называемого «слезой солнца,что в полной мере отражает Чайку и ее суть. Уверен, ей 6ы этот символ любви пришелся очень по душе, и уж такое проявление чувств она 6ы точно поняла и оценила. Хотя теперь это не имеет совершенно никакого значения. Чувства, как и это кольцо, надежно заперты в сейфе, код от которого не известен даже мне самому. Эти мысли вызвали горькую усмешку. Повертев в руке футляр, любуясь игрой бриллиантов на свету, тяжело вздохнул и захлопнув крышку, положил в самый дальний отсек в сейфе, зная, что теперь эта красота заперта в нем на долгие годы, и пока я жив хозяйку не обретет. Наверняка столь унылые размышления погрузили 6ы меня в очередной, безысходный сплин, если 6ы не приехала Алиса. Когда охрана сообщила о ее визите, я - будучи уже изрядно под градусом-не сразу сообразил, чего ради она притащилась, поэтому встретил ее с недоумением.
– В чем дело?
– покачиваясь в кресле, спросил, как только открылась дверь в кабинет.
– В смысле?
– нахмурилась моя помощница, я же скользнул по ней осоловелым взглядом, с удивлением обнаруживая довольно провокационный наряд: полупрозрачную, белую блузу с ромбовидным вырезом от самого горла и чуть ли не до пупка, и черную юбку ниже колена с высоким разрезом от бедра, отчего наличие телесных чулок не являлось секретом - все это безусловно вписывалось в рамки делового дресс-кода, но фривольность несколько зашкаливала,что наводило на определенные мысли… Под моим взглядом Алиска ничуть не смутилась, напротив, расправила плечи и изящно выгнула бровь, я же поразился чудодейственным силам правильно-подобранной одежды, способной из серой мышки сделать нечто интересное даже на мой взыскательный вкус. Хотя может, все дело в вине и полугодовом воздержании? Хрен его знает. В любом случае женщину я в своей помощнице заметил, и она, поняв это, не смогла скрыть триумфальный огонек в глубине глаз, что меня повеселило и заинтриговало. Стало интересно, как давно ведется охота, которую я в упор не видел.
– Шикарно выглядишь, Алис Николаевна, - отсалютовав ей бокалом, подвел я итог осмотра.
– А-а вон оно что, - лукаво протянула она и подойдя к столу, положила передо мной кейс.
– Я привезла документы на подпись, как вы и просили. Я неопределенно хмыкнул, поднимаясь из-за стола, чтобы налить еще вина и дать Алиске время придумать благовидный предлог остаться. Развлекая сам себя, сделал ставку в тысячу долларов, гадая, струхнет или нет. И Алиска не разочаровала.
– Если хотите, могу остаться, помочь вам разобраться, что к чему, - предложила она, как 6ы между прочим. Я повернулся к ней спиной, наполняя бокал, и прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Взглянув в окно, увидел родителей, направляющихся к машине, и решил, а почему 6ы и нет. Пора уже завязывать с целибатом. Тем более, что Алиса - вариант очень даже удобный и со всех сторон разумный.
– Оставайся, - помедлив еще немного, бросил совершенно индифферентно и повернувшись, с усмешкой предложил.- Вина?
– Шампанского, - с полуулыбкой отозвалась она и села в кресло, закинув ногу на ногу, оголяя бедро, но в этом не было ни пошлости, ни единой капли дешевого кокетства. Эта женщина была уравновешена, спокойна и уверенна, чем и вызывала интерес.
– Ты всегда сверхурочные празднуешь?
– подразнил я ее, звоня на кухню, чтобы прислали шампанское и закуски.
– Я - трудоголик, Олег Александрович, для меня каждый лишний час - праздник, - подмигнув, парировала Алиса.
– Сопьешься так, - ухмыльнувшись, сделал глоток вина и сев обратно в кресло, отодвинул кейс с документами.
– Ну? Что там у нас? Алиса невозмутимо и без заминок доложила о состоянии дел в мое отсутствие, доказывая, что на ее профессионализм и готовность работать никак не влияет двусмысленность ситуации. Меня это порадовало. Пока она говорила, принесли шампанское. Я вышел из-за стола и наполнив бокал, протянул его Алисе.
– За что пьем?
– поинтересовался, чтобы заполнить паузу.
– Не знаю, - пожала она плечами и с интересом оглядела закуски.
– Может, за приятные внеурочные?
– предложила насмешливо и отправила в рот пластик сыра. Я хмыкнул и отсалютовав ей бокалом, пригубил вина. Некоторое время мы пили молча, задумчиво глядя друг на друга, оценивая. Все же в Алиске, несмотря на все ухищрения, не было ничего особо примечательного, кроме разве что длиннющих ног, в остальном же самая что ни на есть пресная внешность: светло-русые, короткие волосы, тонкие черты лица и фигурка, не отличающаяся особыми формами. Конечно, как и во всякой женщине, в ней был свой шарм, но в данный момент мне на него было глубоко наплевать. Мне просто захотелось секса, а уж кого трахать было вопросом второстепенным. По-настоящему желал я лишь одну женщину, но поскольку заменить ее, как не старайся, не получится, то можно было особо не заморачиваться, с кем «справить нужду.
– Не против, если я сниму обувь? Ужасно затекли ноги, - отвлекла меня Алиса от не самых лестных в свой адрес мыслей.
– Да снимай хоть все, - бросил я по простецки, давая понять, что можно уже скинуть маску официоза. Она улыбнулась краешком губ и сделав глоток шампанского, капризно поморщила носик.
– Предпочитаю, чтобы меня раздевал мужчина.
– Это призыв к действию или так - для справки?
– А как хотите,- провокационно отозвалась она и стянув ботфорты, вытянула свои убийственно -охрененные ножки.
– Тогда самое время переместиться в спальню,- насмешливо заметил я, раздевая ее взглядом.
– О, это как-то совсем непрофессионально,- шутливо посетовала она, напоминая, под каким благовидным предлогом мы тут собрались.
– Думаю, это зависит от профессии, - возразил я. Алиса рассмеялась, я же отметил, что вечер с каждой минутой нравится мне все больше и больше, как и моя собеседница. А уж в следующее мгновения она и вовсе меня покорила.
– Эта шахматная доска, надеюсь, не только для красоты?
– кивнула она на притаившееся у окна произведение искусства из черного дерева и золота, подаренное Шуваловыми.
– А что?
– Хотела сыграть.
– А ты умеешь?
– скептически воззрился я, на что Алиса возмущенно фыркнула.
– К вашему сведению, Олег Александрович, у меня даже есть разряд - второй взрослый, - бросила она мне вызов, не принять который я просто не мог.
– Ну, сейчас проверим, - пообещал с предвкушением, доставая из сейфа бархатную коробку с шахматами, чувствуя, как в крови разливается азарт.
– Ничего себе, - присвистнула Алиска, когда я протянул ей набор из белого золота. Замерев, она стала рассматривать каждую фигурку, инкрустированную жемчугом и бриллиантами. Пока девушка любовалась, я расставил свой набор из желтого золота с черным жемчугом и, нетерпеливо покачивая ногой, стал дожидаться, когда она придет в себя.
– Да уж, одной фигуркой можно здорово обогатиться, - подвела Алиса итог и расставила фигуры.
– Ну
что, классические, быстрые или блиц?
– подмигнув, начала она подначивать.
– Классику, я давно уже не играл, - улыбнувшись, неохотно признался.
– Хорошо, тогда начнем, - снисходительно согласилась она, чуть ли не потирая руки и поправив фигуры, сделала ход.
– Испанка, значит, - резюмировал я спустя три хода.
– Она самая, Олег Александрович, - довольно промурлыкала Алиса, и пожалуй, именно в этот момент я заметил в ней не только девку на раз потрахаться. Следующий час прошел настолько увлекательно, что все свалившиеся на меня проблемы отошли на второй план, я полностью погрузился в наше с Алисой противостояние, наслаждаясь ее по-настоящему приятной компанией и конечно, великолепной игрой. Алиса действительно имела разряд и не давала мне спуску, что бесило, подстегивало и не слабо так заводило, а уж когда она загнала меня в угол и смерив насмешливым взглядом, объявила «шах и мате, я испытал восхищение вкупе с возбуждением. Что не говори, а наличие у женщины неординарного ума заводит, порой, не меньше, чем шикарная задница и грудь.
– Благодарю за игру, ты была великолепна, - немного охрипшим голосом выразил я свое восхищение и следуя шахматному этикету, протянул руку.
– Вам спасибо, вы достойный соперник, - ответила она на рукопожатие и кокетливо улыбнувшись, уточнила.
– Я ведь не забыла упомянуть, что игра на желание?
– Увы,- вздохнул я с притворным сожалением, но помедлив, снисходительно добавил, сделав глоток вина.
– Но так и быть, для столь очаровательной победительницы я готов пойти на уступки и рассмотреть варианты.
– Очень щедро с вашей стороны, Олег Александрович.
– да пока не особо, я ведь не обещал непременно исполнить любую прихоть, хотя вполне готов увеличить премию, скажем так… в трое,- подразнил я ее, на что она отреагировала притворным возмущением.
– Я кажусь настолько примитивной?
– Я 6ы назвал это прагматичностью. В конце концов, этим миром управляют деньги.
– Ну, когда пьешь Вдову Клико из Уотерфордского хрусталя и держишь в руках целое состояние в виде шахмат думать о деньгах совершенно не хочется. Тем более, что у меня уже давно есть одна маленькая мечта, связанная с вами… -И что же это за мечта такая?
– заинтригованно протянул я.
– О, это мечта о больнючем щелбане, - выдала она полнейшую нелепицу, сбивая к чертям весь настрой.
– Не понял… Это что, какой-то особый фетиш?
– недоуменно воззрился я на нее.
– Хочешь, чтобы я тебе по лбу щелкнул?
– Упаси боже, мазохизм не моя тема, - открестилась она, весело сверкая глазами.
– Но я 6ы с удовольствием щелкнула по лбу вам.
– Серьезно? Тебе так легко угодить?- хохотнул я, сообразив наконец, в чем дело.
– Более чем, и не только мне. Уверенна, каждый ваш сотрудник предпочел 6ы премии разок приложить вас по голове.
– Видимо, я вам много плачу.
– Было 6ы грех жаловаться.
– Ну, иди, - похлопал я по своему бедру.
– Мсти за всех моих бедных и несчастных подчиненных. Алиса усмехнулась и помедлив, поднялась с кресла. Ее немного повело, но она не стала останавливаться и направилась ко мне. С каждым ее шагом, воздух между нами сгущался, я чувствовал, как внутри начинает разгораться пожар желания, разносясь по крови, Алиса тоже задышала учащенно. Правда, подойдя ко мне, нерешительно замерла, но я не позволил ей долгие сомнения и приобняв, усадил к себе на колени, отчего ее юбка задралась, и боковой разрез обнажил бедро до самых трусиков. Я не смог удержаться и ласково коснулся оголенной плоти, вызывая у Алиски судорожный вдох.
– Я думаю, тебе стоит отказаться от идеи с рукоприкладством, - прошептал я, скользя губами по ее шее, продолжая ласкать бедро, продвигаясь все выше и выше.
– И почему же?- выдохнула она и заглянув мне в глаза, неспешно поцеловала.
– Не люблю агрессивных женщин, -сообщил между поцелуями, скользнув рукой между ее ног, лаская через влажное кружево.
– А каких любите?
– со стоном отозвалась она, выгнувшись в моих объятиях, когда я сдвинул ее трусики и коснулся клитора.
– О6 этом лучше вообще не знать, - пробормотал с невеселой усмешкой, проникая в нее сразу двумя пальцами, продолжая поглаживать клитор.
– И все же?
– прерывисто прошептала она, расстегивая мою рубашку и покрывая поцелуями каждый обнаженный сантиметр моего тела.
– Покорная, ласковая, нежная… -безотчётно перечислял я, трахая ее пальцами, с каждой секундой добавляя скорости, отчего Алиса стонала все громче и так по-6л*дски текла, что от желания побыстрее разложить ее на столе сводило каждую мышцу.
– Пожалуйста, - прохныкала она, обводя языком мои губы.
– Хочу тебя.
– Не так быстро, - покачал я головой и прикусив ее язычок, прекратил ласки, заставляя подняться с колен. Она, как и положено покорной девочке, встала. Медленно оглядев ее, расстегнул две малюсенькие пуговички, удерживающие тоненькую блузу, которая тут же соскользнула с плеч, открывая небольшую грудь, упакованную в шикарное белье. Не найдя в этом ничего интересного, расстегнул юбку, и она с той же легкостью последовала за блузой, окончательно убеждая, что у Алиски обалденные ножищи. Оставив ее в нижнем белье и чулках, снял с себя рубашку и устроившись поудобней в кресле, кивнул в сторону паха. Алиса тут же сообразила, что от нее требуется и опустившись на колени между моих ног, сделала один из лучших минетов в моей жизни. Как потом выяснилось и над чем я долго хохотал, существуют специальные курсы, обучающие разным техникам, которые Алиска - будучи по натуре перфекционисткой - с успехом освоила. Я, конечно, всякое видел и слышал, но чтоб вот так придуривались - впервые. И надо сказать, был впечатлен столь основательным подходом к делу, который к тому же давал свои результаты-секс был весьма и весьма не дурен. Но все же как 6ы не старался не сравнивать, понимая, что Чайка вне всего, на отдельной полосе от остальных, а все равно, не мог ни думать о ней, не мог ни вспоминать. Она не знала никаких крутых техник и в принципе не вытворяла в постели космических вещей, ну, разве что порой, демонстрировала чудеса растяжки, но ей и не требовались какие-либо ухищрения: Янка одним только взглядом способна была довести до состояния помешательства. О, этот проклятущий взгляд, сразивший меня с первой же секунды! В нём была дикая смесь вызова и покорности, похоти и стыдливости, неопытности и страсти. Ее взгляд горячил кровь, туманил разум, манил, обещая нечто невероятное. И наш секс действительно был невероятен. Без шуток, такого, как с ней, у меня ни с кем не было. Не знаю, то ли в чувствах дело, то ли в ней самой, но так, как отдавалась мне Чайка, не отдавалась ни одна женщина. Трахая ее, я чувствовал себя особенным, словно я единственный мужчина в её мире, и она готова умереть за каждый мой толчок внутри себя. Впрочем, я и был у нее первым и единственным, и мне это чертовски нравилось, но ключевое слово здесь «был», так что вспоминать и сравнивать нет никакого смысла, тем более, что с Алисой пусть не кипела кровь и не сносило голову, но было хорошо. А уж утро окончательно убедило меня, что она прекрасно подходит для отношений в более долгосрочной перспективе нежели, чем одна ночь. Когда я проснулся, за окном было еще темно. Спросонья, не сразу поняв, что происходит, замер, всматриваясь в женский силуэт, расхаживающий возле кровати, и в какой-то момент с губ чуть не сорвалось проклятое «малыш, но слава богу, я вовремя опомнился. Горько усмехнувшись, прикрыл глаза, перезагружаясь, а после стал наблюдать за Алисой. Заметив, что я не сплю, она не начала жеманничать или вести себя так, словно мои яйца теперь у нее в кармане. Напротив, Алиска была отстраненной и полностью настроенной на работу, словно тоже перезагрузилась да так, что если 6 мы не были в спальне, ни за что 6ы не поверил, что всего пару часов назад эта женщина сладко стонала подо мной на шедевре от Пьера Фрея. Но что особенно радовало, в ее поведении не было ни капли наигранности или неловкости. Алиса не заморачивалась и с легкостью перешла с режима «любовницам на «личный помощник, что в полной мере отвечало моим требованиям касательно служебных романов, но все же от подколки удержаться я не смог: -Алиса Николаевна, твое искусство перевоплощения достойно лучших сцена никак не моей спальни.
– Вы недооцениваете свою спальню, Олег Александрович,- возразила она, улыбнувшись и понизив голос, словно собиралась сказать нечто секретное, добавила.- Да и порой, внимание одного мужчины стоит дороже сотни восхищенных взглядов.
– Неужели, - сыронизировал я, мыслями же снова вернулся к Чайке. Я 6ы многое отдал, чтобы она в свое время придерживалась подобного мнения.
– Ну, а что вас удивляет?
– пожала Алиса плечами.
– Женская хитрость и коварство, -отозвался я с усмешкой.
– Парочка таких льстивых ремарок способна женить даже закоренелого холостяка.
– О, можете не переживать, мое коварство не преследует матримониальных целей.
– Да? И почему же?
– Потому что я предпочитаю быть «на побеryшках» не за статус, а за свою прекрасную зарплату, -открестилась она, вызывая у меня смех.
– Ну, ёлки! А я уж думал, получится сэкономить.
– Даже не надейтесь! И кстати, раз с моей маленькой мечтой вы меня прокатили, то придется быть примитивной и соглашаться на премию, - заявила она, как 6ы между прочим, хотя я давно ждал, когда разговор зайдет о деньгах. Уж что-что, а правила игры «по средам и пятницам после семи” были мне прекрасно известны, но все же немного подразнить Алиску не помешает.
– Это вряд ли, Алиса Николаевна.
– Почему?
– удивилась она, видимо, не ожидая такого поворота.
– Потому что столь выгодное предложение вы благополучно профукали,- обломал я ее. Несколько секунд она молчала, а потом, сообразив, что шучу, воскликнула с притворной досадой: -Да что ж такое?!
–
– Ну, что ж, - помедлив, резюмировала она.
– Значит, буду зазывать вас на очередную партию.
– И внеурочные?
– провокационно уточнил я.
– Разумеется. Без внеурочных разве живем?
– Тогда я, пожалуй, распоряжусь насчет премии. Все -таки так любить свою работу - это дорогого стоит, - насмешливо протянул я.
– Чудесно. Когда вас ждать?
– Завтра у нас пятница?
– Да.
– Тогда завтра после семи,- оповестил, словно издеваясь над самим собой.
– Договорились,- улыбнулась Алиса и подхватив сумочку, бросила напоследок.- Не забудьте, в десять часов у вас заседание Координационного совета, план в синей папке в кейсе.
– Я ознакомлюсь, спасибо, - кивнул я, и как только за ней закрылась дверь, с невеселым смешком отметил, что личная жизнь теперь тоже вошла в привычную колею: никаких тебе чувств, переживаний, моего*бства, исключительно комфорт и покой. Но сука, как же всего ломает! Ощущение, будто с «трюфелей на овсяную кашу перешел. И ведь сколько не убеждай себя, что она полезней, легче не станет, все равно будешь хотеть гребанных «трюфелей, хоть и знаешь, что подорванное здоровье их больше не потянет. Остается только надеяться, что однажды отпустит, и мне, наконец, станет тихо и хорошо наедине со своими мыслями. Пока же приходилось занимать себя настолько, чтобы не оставалось сил и времени на размышления. Впрочем, как кто-то писал: в мире денег нет места для жизни, и он был абсолютно прав. Две недели до моего дня рождения промчались в бесконечных делах, которые настолько поглотили, что я 6ы наверняка забыл про намечающийся юбилей, если 6 не приезд дочери, которого я ждал с нетерпением и, надо признать, волнением. Предстояло сообщить о том, что скоро у меня родится ребенок, но как Олеся воспримет эту новость, думать совершенно не хотелось. Я, конечно, надеялся, что она проявит интерес к брату, но уверенности в этом не испытывал ни на йоту, поэтому решил, что поговорю с дочерью после вечеринки, дабы не портить себе настроение. На свою голову организацию праздничного вечера я доверил Аленке, так как у меня не было ни времени, ни желания заниматься всем этим. Шуваловой же за радость устроить что-нибудь веселое. Ну, она и устроила… Вечером накануне моего дня рождения, по дороге домой, на мою машину напали. Будь я человеком простым, сразу 6ы понял, что это прикол, но в моей реальности такое вполне может случится, поэтому вместо того, чтобы посмеяться, оказал яростное сопротивление. Шувалова-зараза, видимо, на то и рассчитывала, поэтому все меры предосторожности были приняты, хотя конечно, без пострадавших не обошлось. Сидеть сложа руки, я, естественно, не собирался и первому же смельчаку, попытавшемуся скрутить меня в одиночку, разнес весь чердак. Но против четырех здоровяков я был совершенно бессилен, так что меня быстро обездвижили, и надев наручники, посадили в машину. От всего этого беспредела я был просто в ах*е, адреналин и ярость кипели в крови с такой силой, что казалось, меня разорвет изнутри. Я пытался понять, как вообще такое возможно, учитывая новейшую систему безопасности, охрану из пяти человек, бронированные машины и прочие примочки, но ничего понять не мог. В какой-то момент даже начал прощаться с жизнью, ибо нанятые мужики играли крайне убедительно, но спустя несколько часов полета с завязанными глазами в полнейшей тишине до меня начало доходить, что что-то с этим похищением не так. Вот только на Шувалову ни разу не подумал.
Впрочем, мысли, кто за этим может стоять, занимали меня недолго, больше волновал исход всего этого мероприятия и возможные последствия. Боялся ли я смерти? Как таковой нет, но так и не увидеть своего сына было страшно, как и представить, что будет с дочерью, если меня вдруг не станет. Ведь все это шакалье прихлебателей соберется и начнет рвать ее на куски, а она еще слишком маленькая, чтобы справится с грузом на миллионы долларов. Такие деньги - это не благословение небес, а прежде всего, опасность, особенно, когда они сваливаются на столь юную голову. И я 6ы ни за что не хотел для дочери подобной участи, не для того я их зарабатывал. А потому умирать мне совсем не хотелось. О, нет! Я хотел жить и жить долго! И конкретно сейчас, как никогда, желал оказаться в кругу родных и друзей, дабы отметить свое сорокалетие, зная, что впереди меня ждет еще примерно столько же лет жизни, полной как радостей, так и горестей, а потому Шуваловой было совсем не обязательно тащить меня в Индию и арендовать целый средневековый дворец, дабы я, пораженный размахом, не прибил ее после столь своеобразной шутки. Но стоит признать, если 6ы все же был зол, план 6ы сработал, потому что когда меня вывели из самолета и расстегнув наручники, сняли повязку, я - каких только красот не повидавший-охренел, когда передо мной целая площадь с дворцом, как по волшебству, вспыхнула тысячей огней, освещая разряженную толпу в сто с лишним человек, начавшую со смехом скандировать: «С Днем Рождения тебя! С Днем Рожденья тебя! С Днем Рождения, Олежа! С Днем Рождения, дорогой!. Свое пение они закончили бурными аплодисментами и улюлюканьем под аккомпанемент фейеверка, озарившего ночное небо. Я же покачав головой, рассмеялся, чувствуя как меня заполняет радость и тепло.
– Спасибо, дорогие гости, после такого треша реально ощущение, будто заново родился,- провозгласил я с изрядной долей иронии. Гости рассмеялись, я же под шумок поманил к себе дочь. Олеся, как не странно, характер демонстрировать не стала, тут же подошла ко мне.
– Лисенок, как ты?
– прошептал я, целуя ее в лоб, крепко сжимая в объятиях.
– Все нормально, пап. С Днем Рождения! Счастья тебе, - тихо поздравила она и немного помедлив, отстранилась, отводя взгляд. Меня это, конечно, неприятно кольнуло, но я не стал удерживать ее. Сейчас было не время и не место выяснять отношения.
– Спасибо, дочур. Буду счастлив, если ты согласишься сопровождать меня в этот вечер,- решил я не сдаваться так быстро и погладив ее по щеке, галантно предложил руку. Леся зарделась и с едва заметной улыбкой покачала головой, словно это она взрослая, а я - назойливый мальчишка, но меня подобный расклад ничуть не смущал, главное, что руку мою она все же приняла, чем действительно осчастливила. Этот вечер я хотел, прежде всего, провести со своей дочерью, а потому был более, чем доволен, когда Леся без лишних слов взяла на себя обязанности хозяйки и повела нас во дворец, тем
самым объявляя вечеринку открытой.
Как только мы вошли, заиграл оркестр, гости же словно с цепи сорвались, считая своим долгом поскорее подойти ко мне: со всех сторон посыпались поздравления, рукопожатия, поцелуи и объятия. От переизбытка всеобщего обожания, слава богу, спасла Аленка. Хотя, когда она подошла, я в притворном ужасе отшатнулся.
– Шувалова, даже не приближайся, а то ведь придушу тебя заразу, - пригрозил я, но вопреки словам притянул к себе, и поцеловав в щеку, прошептал.- Аленка, ты сдурела что ли? На хрена ты мне этот дворец откупила?
– Гладышев,ты можешь просто радоваться?
– Не могу, у меня «простом вообще ничего не бывает.
– А у меня вот бывает: захотела и откупила другу дворец, а захочу - могу и по голове треснуть, чтоб чужие деньги не считал.
– Туше!
– хохотнул я и повернулся к Шувалову.- Боря, следи за своей женой, она становится опасной. Скоро с ней по миру пойдешь.
– Ну, подсунул мне ее, а теперь - следи, говорит, - не остался он в долгу, что вызывало у всех смех, кроме разумеется Аленки, возэрившейся на мужа с обещанием неминуемой расплаты, мне даже стало жаль друга. Но Шувалов, похоже, не слишком переживал. Как ни в чем не бывало притянул к себе жену и что-то прошептал ей, на что Аленка закатила глаза с довольной улыбкой и укусив его за нос, тут же принялась целовать. Я же в который раз позавидовал их идиллии, но к счастью, эта хандра надолго не задержалась, так как появился ведущий, и вечер начал набирать обороты. Это был по-настоящему великолепный праздник даже для столь в большинстве своем искушенной публики, что собралась на моем дне рождении. Я, несмотря на все проблемы, отлично повеселился и отдохнул, за что Аленке огромное спасибо. Но конечно, главной моей радостью стало то, что Леська немного оттаяла. Мы с ней вполне непринужденно общались, танцевали и даже наметили поездку на Багамы, где у меня была пришвартована яхта. В зимний сезон Карибский бассейн для круизов подходил идеально, к тому же мы были 6ы недалеко от Майями и возможно, мне 6ы удалось уговорить дочь познакомиться с братом, если она вдруг отреагирует на его рождение негативно. Честно говоря, как сообщить эту новость я не знал. У нас только-только начали налаживаться отношения, и мне не хотелось в очередной раз их портить. С другой стороны-тянуть кота за хвост тоже смысла не было никакого, поэтому я решил, что непростой разговор состоится завтра, о чем и сообщил дочери во время танца, чтобы утром она задержалась в отеле.
– Пап, - с тяжелым вздохом протянула Олеся и чуть отстранившись, предложила.- Может, мы не будем ни о чем пока говорить?
Я 6ы с удовольствием принял это предложение, но тянуть дольше было нельзя, поэтому с не менее тяжелым вздохом ответил: -Мне нужно тебе кое-что сообщить.
– Почему 6ы тогда не сделать это сейчас?
– Сейчас не время и не место для таких новостей, Лисенок.
– А, понятно: значит, новости плохие, - скривилась она и как будто поникла.
– Нет, не плохие, - возразил я, прижав ее к себе сильнее, словно боясь, что дочь сейчас развернется и уйдет.
– Но?
– уточнила она, немного отстранившись. Поскольку мы были одного роста, наши взгляды тут же встретились, но видеть так близко глаза Ленки (а они у Леськи ее) было странно, поэтому я отвел свой взгляд, но чтобы дочь не додумала что-то свое, признался: -Я не уверен, что ты способна сейчас это понять, а хочется хотя 6ы один вечер провести, как семья. Дочь на мое откровение неопределенно хмыкнула, а потом сделала собственное признание, заверив в том, что намерена вести себя, как взрослый человек: -Не волнуйся, пап, бабушка прочитала мне потрясающую лекцию на тему семьи.
– Вот как, -с понимающей усмешкой протянул я.- И что же, тебя действительно настолько потрясли ее речи?
– О, она была пугающе - убедительной.
– Ну, это она умеет, - улыбнувшись, согласился я, мысленно посылая высшим силам благодарность за то, что моя дочь, наконец, начала взрослеть. Вот это взросление действительно стоило отпраздновать, что я и решил сделать, как только мы вернулись к нашему столику, а на сцену вышел подарок Димана -королева бурлеска.
– О, боже, дядя Дима в своем репертуаре, - закатила дочь глаза, когда Дита фон Тиз, оставшись в стрингах и кисточках на груди, начала свое фирменное шоу в бокале с мартини. Поскольку я уже видел ее выступление на чьем -то дне рождении несколько лет назад, то происходящее на сцене не вызывало у меня совершенно никакого интереса. Впрочем, фон Тиз и в первый раз меня не особо впечатлила, антураж, конечно, шикарный, но она сама сексуальна не больше, если не меньше, чем любая другая среднестатистическая баба, напялившая на себя корсет, поэтому я откровенно скучал, наблюдая за ее потешными плесканьями. Что 6ы там не говорили, бурлеск - это, прежде всего, эротика, а эротика в исполнении дамы глубоко за сорок, не отличающейся красотой тела - вещь крайне сомнительная, поэтому восторгов я не разделял. Вот если 6ы в этот стакан усадили Чайку - тогда 6ы было по-настоящему вкусное шоу, и дело даже не в красоте, красивых девок пруд пруди. Но вот такой мощной энергетики, с ног сшибающей сексуальности и вулкана эмоций редко у кого встретишь. для жизни, конечно, такой набор совершенно не пригоден, но вот для сцены-самое то. И этой мыслью меня вдруг озарило. Я едва на месте не подскочил, поняв, что вот оно - безболезненное решение проблемы под названием Яночка.В голове закрутилась сотня вариантов, как реализовать эту идею и, я настолько погрузился в обдумывание деталей, что даже не заметил, как выступление закончилось. Словно в подтверждение, что мои мысли приняли правильное направление, на глаза попался столик, за которым сидела моя давняя знакомая, имеющая к шоу-бизнесу (к его закулисной стороне) самое что ни на есть прямое отношение, и можно сказать, в этот момент звезды сошлись - судьба Чайки решилась, а вместе с ней и все потенциальные проблемы, но для собственного спокойствия я еще раз взвесил все «за» и «против, и только потом, снова придя к выводу, что плюсов все же больше, направился к Илоне Мачабели. Мое крайне выгодное предложение повергло ее в шок, поэтому несколько минут Мачабели смотрела на меня, как на восьмое чудо света.
– Олег, ты серьезно?
– пришла она, наконец, в себя.
– Абсолютно.
– Никогда 6ы не подумала, что ты пополнишь ряды тщеславных индюков, пытающихся пропихнуть свою кралю, - заявила она в своей резкой, прямолинейной манере, которой наводила жуть даже на таких, как я. Что-что, а сбить с ног одной фразой Мачабели умела и ей было совершенно наплевать, по кому проезжаться катком: по водителю ли или по олигарху. Эта женщина не прогибалась под статусы. Как она говорила: « Я зарабатываю миллионы не для того, чтобы перед кем-то лебезить, а для того, чтобы посылать всех на хер.я И я уважал ее позицию, поэтому к подобному ответу был готов и не особо смутился.
– Ну, если 6ы ты подумала еще, то поняла 6ы, что делаешь поспешные выводы, - парировал я со снисходительной усмешкой, призванной ставить на место таких остряков и смельчаков. Мачабели была не дурой, к тому же деньги очень любила, поэтому лишь хмыкнула и с такой же снисходительной усмешкой оповестила: -Олежа, я не продюсирую «поющие трусы”.
– А я не вкладываюсь в сомнительные предприятия.
– Ну, в этом я не сомневаюсь, но шоу-бизнес это тебе не рынок международных перевозок.
– Согласен, в тонкостях вашей кухни не секу, но как работает в целом знаю, а потому в своей протеже даже не сомневаюсь. Несколько минут Илона задумчиво молчала, но видимо, все просчитав, поняла, что без профита не останется, а потому хоть и с тяжелым вздохом, все же согласилась.
– Ну, попробовать, конечно, можно. Даже любопытно, что там за экземпляр, разморозивший тебя.
– Этот экземпляр и тебя разморозит, можешь мне поверить.
– Такие заявление, Олег, делает каждый пропихивающий, так что прости мне мою недоверчивость, -скептически отозвалась Мачабели, на что я понимающе хмыкнул, ибо сам такой же: беспощаден, не зависимо от симпатий, когда дело касается бизнеса.
– Я 6ы, конечно, как «тщеславный индюке сказал, что я не каждый, но ты же скажешь, что это говорит каждый, так что не будем доходить до каламбура. Или это тавтология?
– со смешком уточнил я, на что Илона улыбнувшись, покачала головой.
– Тавтология, Олежа. Каламбур будет, если у твоей протеже не окажется ни голоса, ни слуха.
– А что они стали требоваться?- насмешливо поинтересовался я, Мачабели же закатила глаза.
– Ну, если хочешь вложиться в проект типа ВИА Гра, то не особо.
– Вот от пошлятины меня избавь, - открестился я.
– А в нашем деле, Олежа, без толики пошлятины никак, - сыронизировала она.- Так что, если хочешь рядом с собой видеть звезду, приготовься показать народу ее нижнее белье.
– Если 6ы я хотел видеть ее рядом с собой, усадил 6ы дома, а не делал из нее звезду. Так что займи девочку, чтоб ее звезда горела ярко и подальше от меня, но без сверкания труселей, а со вкусом, -разбил Я напрочь ее домыслы, чтоб не мнила, будто видит меня насквозь. И Мачабели «съела»: изумленно приподняла бровь и несколько секунд молчала, видимо, не зная, что сказать, но тут же пришла в себя и хохотнула: -Признаю, Олег, ты - не каждый.
– Странно, что ты поняла это спустя двадцать лет Знакомства, даже оскорбительно,- притворно возмутился Я.
– Ну, знаешь!
– неопределенно протянула она, а потом все же высказалась.
– К счастью, бог миловал все эти годы от тесных контактов с твоей «оригинальностью, а со стороны ты выглядишь вполне нормальным человеком.
– И что, ты настолько напугана, что даешь заднюю?
– подразнил я ее, зная, что Мачабели никакой «оригинальностью» не испугаешь, когда пахнет такими деньгами.
– Заднюю Я никогда не даю, Олежа, тем более, что меня распирает от любопытства: что же там за девочка, что настолько испугала тебя?
– Узнаешь, как только с юристами моими договоришься, - не стал я отнекиваться от нелицеприятной правды, хоть и сказанной как 6ы в шутку.
– Хотелось бы для начала самой глянуть на виновницу торжества. Все -таки ты оцениваешь ее, как мужчина, а нужен беспристрастный взгляд.
– Месяца через три-четыре, не раньше. И да, мне хотелось 6ы сохранять инкогнито во всей этой истории, - озвучил я одно из главных условий.
– Мда, с каждым поворотом все интересней, - задумчиво подвела итог Мачабели и насмешливо поинтересовалась.
– И в честь чего такой героизм?
– Это не героизм, Илона, это ловушка для тщеславия, рядом с которым твои индюки и близко не валялись, - признался я, чтобы не придумывала того, чего нет и однажды не обнадежила с дуру Чайку, хотя в профессионализме Мачабели я не сомневался, но кто знает, как в будущем сложатся ее отношения с Янкой.
– Страшный ты человек, Олежа: хер поймешь, какие цели на самом деле преследуешь, - покачала она головой с таким видом, словно впервые меня увидела.
– А мне все говорили, что я красив, как бог, - невозмутимо отозвался я и тут же сменил тему.
– Так что? Когда мне к тебе своих казаков засылать?
– Давай, моя ассистентка позвонит твоей на недели.
– Договорились, - кивнул я и посвятив ради приличия еще минут десять разговору на отвлеченные темы, покинул столик Мачабели. Вечеринка продолжалась до самого утра, гости оторвались на полную катушку, хотя я от них не отставала потому в номер заявился изрядно подвыпивший. Душ, конечно, немного отрезвил, но не надолго. Стоило лечь, как потолок надо мной закружился, обещая веселый «соня в обнимку с унитазом. Однако вопреки сигналам моего, не переносящего алкоголь, организма я почти заснул, когда телефон оповестил о новом сообщении. Совершенно на автомате, не отрывая головы от подушки, потянулся, чтобы посмотреть, кому там что нужно, но когда взглянул на дисплей и понял, от кого пришло поздравление, сон тут же улетучился. «С Днём Рождения, Гладышев! Здоровья тебе крепкого, пусть дети всегда радуют, в делах сопутствует успех, а рядом будет та, с которой по-настоящему хорошо, а не просто спокойно. Р. S. Знаю, ты взбесишься, но согласись, жить за твой счет и ломать голову, уместно ли поздравить - это смешно, так что не злись на меня. Лучше улыбнись, твоя улыбка ослепительней майамского солнца, а в Москве наверняка сейчас хмуро. Яна Яна… Ну, надо же какая скромность, словно не узнаю или не вспомню. Как-будто кто-то еще способен написать мне всю эту херню про солнце и улыбки. Прозаик, мать ее! Знает она! Естественно, я взбесился. Взбесился так, что подорвался с кровати и начал нарезать круги по номеру, крутя в руке телефон, раздираемый на части от желания позвонить и высказать этой дуре всё, что я думаю о ней и ее сучьих поздравлениях, хотя конечно, она права: не поздравить было бы дебилизмом. И я это понимал, но все равно бесился в первую очередь из-за того, что вот так остро реагирую. Казалось 6ы, ну что такого особенного она мне написала? Ничего! А меня все равно скрутило, наизнанку вывернуло, и не понятно то ли от злости, то ли от тоски. В попытках утихомирить своих внутренних демонов сжал смартфон с такой силой, что если 6 не титановый корпус, поломал 6ы к чертям, но демоны продолжали вакханалию, подначивая позвонить. И я почти поддался: открыл контакты и готов был нажать «вызове, но помедлив, все же отбросил телефон на кровать, ибо по существу мне нечего сказать Чайке. Спьяну, конечно, можно отвести душу, но это уже последняя стадия долбо*бизма, а я еще вроде как вменяемый. Поэтому тяжело вздохнул, и сев на кровать, стал безучастно наблюдать за восходом солнца, постепенно погружаясь в себя: в темные закоулки своей души и памяти. Кто я? Что делаю? Ради чего? В чем вообще смысл? И действительно ли у меня есть ответы на эти вопросы? И если есть, почему мне так плохо? Почему я не чувствую покоя, если иду правильным путем? Какой вообще путь правильный? Жизнь это ведь не учебник, в конце которого есть ответы. Никто не скажет мне однажды: « послал Янку на хер - молодец, садись, пять!е. Жизнь - это поиск счастья. А в чем это самое счастье - неведомо. У каждого свое - скажут умники. А что свое? Я сейчас словно чудом выживший после дикого перевертыша, несусь куда-то в состоянии аффекта и не черта не могу понять, хотя вроде знаю, чего хочу от жизни и действую, исходя из этих желаний, но счастья -то нет, зато назойливой мухой мысль: « а что если ошибся? Что если все эти принципы, гордость и понимание вещей -все пустое? Что если нужно просыпаться рядом с ней, чтобы утро было добрым, что если читать ее дурацкие смс, ревновать к каждому столбу, спорить по поводу и без, посылать ее к чертям, а после заниматься нашим космическим сексом - это именно то, что нужно, чтобы чувствовать себя живым, чтобы быть счастливым? Что если однажды я приду к такому выводу, а она устанет ждать и встретит кого-то другого? Ведь когда-то же встретит. Что тогда я буду делать? Я не знал, не хотел даже думать о6 этом. Просто сидел и кажется, сходил с ума. Мне чудился запах ее волос, самый вкусный запах, который могла создать природа, от него кружилась голова и я прикрыв глаза, наслаждался этой иллюзией да так незаметно и уснул, утомленный переизбытком впечатлений. Когда же проснулся, все это казалось не более, чем пьяным бредом вкупе с экзистенциальным кризисом, поэтому отмахнувшись, я отправился на встречу с дочерью. К моему удивлению Леся новость восприняла спокойно, то ли мать ее как следует пропесочила, то ли правда начала взрослеть, не знаю, но я был более, чем рад, когда она сообщила, что намерена принимать в жизни брата самое активное участие. Как она сказала: «Он же не виноват, что у него такая мать, Но кто виноват, понять дала четко, и поскольку крыть мне было нечем, на этом наш разговор закончился. Леся пообещала прилететь в Майами, как только брат родится, и хотя 6ы раз в неделю звонить мне, после чего попрощавшись, улетела в Лондон. Признаться, на большее я и не рассчитывал, поэтому был вполне доволен. Главное, что наши отношения сдвинулись с мертвой точки, а остальное - дело времени. В общем, в Москву я вернулся в более радужном расположении духа, нежели уезжал. А спустя четыре дня, двадцать третьего ноября Чайка преподнесла мне запоздалый, но самый прекрасный подарок, родив сына. Поскольку это было на пару дней раньше срока, то естественно стало неожиданностью. Я находился на заседании, когда ее мать сообщила, что у нее начались схватки и они сейчас едут в больницу. Естественно, я сразу же вылетел в Майами, и весь полет провел, как на иголках, но оказалось, что волновался зря: Янка родила легко, буквально за полчаса, так что по прилету меня ждало три килограмма девятьсот граммов счастья. И я от этого счастья настолько опьянел, что не помню, как доехал до клиники, как переоделся в хирургический костюм, где взял цветы - ничего не помню. Как открыл дверь в палату и увидел ее, светящуюся, с нежной улыбкой и безграничной, материнской любовью во взгляде, так и забыл обо всем на свете, любуясь одним из самых прекрасных событий-знакомством матери со своим ребенком. Янка что-то нашептывала нашему сыну и покачивая, рассматривала с улыбкой, ежесекундно целуя, а я не мог издать ни звука, боясь нарушить эту идиллию. Но спустя мгновение, малыш меня заметила и расцвела еще больше, словно от моего присутствия радость увеличилась вдвое. Несколько минут мы просто улыбались друг другу, а потом она поманила меня к себе. От волнения я закопошился с цветами, не зная, куда их деть, на что Янка тихонько рассмеялась, мне и самому стало смешно. Как пацан ей богу! Избавившись, наконец, от букета, я осторожно присел на койку и забыл как дышать, увидев личико сына. Несмотря на небольшую отечность и гиперемию, было понятно, что он точная копия Янки: форма губ, носа, темные волосы, даже брови хмурил, как она, но меня это ничуть не расстраивало, напротив умиляло.
– На тебя похож, - улыбнувшись, прошептал я, боясь разбудить сына.
– Глаза твои, - также шепотом отозвалась Янка и нежно коснулась его щечки, отчего он тут же зачмокал губами, вызывая у нас тихий смех.
– С чего ты взяла?
– спросил я, так как из-за отечности глаза определить было просто невозможно, но Чайка была в своем репертуаре: пожала плечами и подмигнув, выдала: -С того, что я так хочу.
– А-а, ну, если ты хочешь, то тогда конечно, - протянул я, но она покачала головой и еле слышно возразила: -Нет, просто с тобой все мои мечты сбывались.
– Разве?
– усмехнулся я невесело и взглянул в ее затуманенные глаза.
– Да, - улыбнулась она сквозь слезы, - только я это не всегда понимала. Мне нечего было ей на это сказать да и слова уже были не нужны.
– Как назовем?
– тяжело сглотнув, спросил я, продолжая тонуть в соленом озере ее глаз.
– Александр, если ты не против, - предложила она, с нежностью взглянув на малыша.
– Я не против, - улыбнулся краешком губ, наблюдая за ней. Материнство сделало ее еще краше, впрочем, как и любую другую женщину, просто я до сих пор не готов был увидеть мать именно в ней. Любовницу, жену, маленькую девочку, наивную девушку, коварную соблазнительницу, звезду, домохозяйку, стерву… да кого угодно, но не мать. Ведь это особая ипостась женщины, в которой заключены самые сильные и светлые чувства, а потому не верилось, что такая дьяволица способна на них, но не верить собственным глазам я не мог. Рождение ребенка превратило эгоистичное существо в нежное, одухотворенное, переполненное любовью создание, которое, казалось, было создано, чтобы стать матерью моего сына. От созерцания и столь странных мыслей меня настолько переполнили эмоции, что не сдержавшись, я наклонился и легонько коснулся губами ее виска, прошептав: - Спасибо тебе за сына! Она на секунду застыла каменным изваянием, а потом судорожно втянула воздух и будто обмякнув, уткнулась мне в шею, вызывая болезненный спазм и сладкую дрожь.
– И тебе, - сдавленно выдохнула, едва касаясь губами моей кожи. И в это мгновение мир для нас замер: звуки затихли, мысли улетучились, а боль умолкла. Нам было тихо и хорошо, мы были почти счастливы. Закрыв глаза, я вдыхал аромат ее волос, слушал сопение сына и мечтал остановить время.
ЭПИЛОГ
5 лет спустя
– Яна, большое спасибо за возможность с вами пообщаться! Знаем, что у вас очень плотный график, поэтому для нас это огромная удача, - подобострастно лыбился ведущий программы, шаря по мне плотоядным взглядом.
– Что ж, тогда не тратьте время понапрасну, - холодно осадила я его, закинув ногу на ногу, мечтая, поскорее покончить с этим. Голова раскалывалась после концерта, а впереди еще четыре часа перелета и съемки для журнала Maxim. От желания прибить кого-нибудь спасало только то, что тур подошел к концу и скоро я, наконец-то, увижу своего зайчонка. Эта мысль подарила мне второе дыхание, и я вошла в скрупулезно созданный образ элегантной, недоступной богини, соблазнительно улыбаясь на камеру и подавляя раздражение.
– Работаем, -дал команду ассистент оператора, сопровождая ее характерным звуком хлопушки-нумератора.Телеведущий, как и я, приклеил фирменную улыбочку, и начал допрос.
– Приветствую всех телезрителей на RU.tv, меня зовут Никита Усольцев и сегодня у нас в гостях певица, чьи песни возглавляют чаты российских радиостанций, актриса, телеведущая, модель, секс-символ страны - несравненная Яна Токарева. Здравствуйте, Яна! Безумно рад видеть вас в нашей студии.
– Добрый вечер, Никита!
– отработала я интригующую полуулыбку.
– Яна, прежде всего, мы знаем, что послезавтра у вашего сына день рождения, поэтому поздравляем вас с наступающим праздником!
– Благодарю! Очень приятно,- одобрительно кивнула я, сдерживая смешок. Журналистик безусловно знает, на какие кнопки надо жать, чтобы расположить к себе и подойти к интересующей теме.
– У вас специально было так запланировано окончание тура или это удачное стечение обстоятельств?
– В нашей работе удачное стечение обстоятельств - вещь крайне сомнительная, поэтому каждый год я подгоняю расписание. Для меня, как и для любой мамы, день рождения сына - это красный день календаря, который я никогда не пропускаю, как 6ы не была загружена работой.
– Весь год подгонять расписание?!
– изумляется он.
– Это же с ума сойти.
– Что поделаешь,- пожимаю плечами, - таковы издержки профессии. График работы очень плотный и жесткий.
– А сколько вообще с таким графиком удается посвятить времени сыну? Ну, скажем, в месяц, в неделю, - задает он довольно щекотливый вопрос, на который отвечать мне совсем не хочется, поскольку знаю, что ответ вызовет массу возмущений и критики в мою сторону, но и врать тоже не вижу смысла.
– Один раз в неделю в лучшем случае, - признаюсь с невозмутимым видом, хотя самой становится не по