Казачий дух
Шрифт:
— Петрашка и Буалок, садитесь на коней, — громким голосом отдал Захарка приказ, уверенный в том, что женщины успеют сделать по одному выстрелу, пока они приготовятся к конной атаке.
Так и получилось, как только брат с зятем взобрались на спины терским рысакам, так прозвучал еще один дружный залп. Теперь Аннушка подала сигнал, когда женщинам нажимать на курки. Снова кто-то из разбойников упал на землю, а кто-то закачался в седле, стараясь на нем удержаться. Оставшиеся в живых головорезы завернули морды лошадям и поскакали в лес. Им вслед раздался оглушительный казачий посвист, разрезавший воздух на пласты не хуже
Захарка вытер пот с лица и посмотрел на дорогу, на которой раскидались в различных позах разбойники. Некоторые из них были еще живы, они не стремились отползти в кусты, а лишь тихонько стонали. Женщины отводили глаза, им было жалко своих врагов, обещавших совсем недавно пустить их по кругу. Противоречивость их поступков в сочетании с проявленной смелостью вызывали к ним чувство благодарности. Захарка не знал, как в таких случаях поступать, он оглянулся на Петрашку с Буалком, но те тоже не были настроены проявлять к своим подругам всякие нежности. Они давно зачерствели душами, находясь в постоянном напряжении, они стали настоящими казаками, для которых свобода и честь были дороже всего. Петрашка ковырнул носком ботинка главаря в овчинном зипуне и усмехнулся в светлые усы:
— Прав ты оказался, Захарка, здорово мы их разделали, — он с уважением взглянул на среднего брата. — Я так понимаю, что мы сыграли на опережении.
— Если бы мы открыли огонь раньше, то еще неизвестно, кто кого ковырял бы сейчас носком ботинка, — снисходительно ухмыльнулся средний брат. — Я почувствовал, что здесь будет не как у нас на Кавказе, а по другому. Здешний народ не потревоженный, он какой-то полусонный и брать его можно как наших фазанов по осени, когда они от нагулянного жира еле задницами ворочают.
— У нас бы все произошло за минуты, абреки постреляли бы нас из засады и давно поделили бы добычу между собой, — согласился с ним Петрашка.
К братьям подошел Буалок, похмыкав себе в усы, он хитро сощурился и привычно картавя подвел под их рассуждениями черту:
— Прошу прощения, господа казаки, я считаю, что здесь сработала наша готовность дать врагу отпор в любой момент. В прошлый раз мы с Захаркой и с кучером его жены Ингрид едва справились с пятерыми разбойниками, потратив на них почти полдня, — он подмигнул обоим собеседникам. — Не зря мы с вами столько времени гонялись за шамилевыми бандами. Абреки чему-то научили и нас.
От экипажей, перегораживавших по прежнему проезжую часть дороги, прилетел нетерпеливый голос Аннушки, который поддержали возмущенные возгласы Ингрид с Сильвией:
— Вы скоро там управитесь, господа казаки? Пора двигаться дальше, пока солнце еще не село и не закрылась придорожная харчевня…
Красные черепичные крыши города Стокгольма, столицы Шведского королевства, возникли на горизонте сразу, как только экипажи друг за другом выскочили из леса. Ингрид прижала руки к груди и устремила взор вперед, по ее миловидному лицу с аккуратным носиком побежали тени от внутренних переживаний. Захарка слегка потянул вожжи на себя, сбавляя ход, он подумал о том, что надо было бы обсудить с братом и свояком план дальнейших действий, иначе можно наломать много дров. После того, как Виленс Карлсон, бывший жених его супруги, был арестован стражей короля Швеции, прошло немало времени, и где он находился сейчас, оставалось только гадать. Этого кавалерийского офицера
— Ингрид, прежде чем мы погрузимся на катер и отплывем на остров Святого Духа, я хотел бы кое-что уяснить, — обернулся к молодой женщине Захарка. — Я подумал о том, что после будет поздно решать какие-то дела, потому что твои родители не позволят нам возобновлять ссору с герцогом Виленсом Карлсоном.
— Ты плохо знаешь моих родителей, они с самого начала были против моей дружбы с Виленсом, и почти сразу прониклись уважением к тебе, — отрешилась от своих мыслей Ингрид. — Но скажи мне, дорогой мой супруг, что тебя тревожит сейчас, когда на горизонте показался наш дом?
— Я хотел бы знать, где живет этот кавалерийский офицер, чтобы не тратить времени даром, а начать поиски сокровищ немедленно, — внутренне подобрался собеседник. — Кажется, мы с тобой давно пришли к мнению, что они могут находиться у него, потому что в то время его отец служил в наполеоновской гвардии и мог быть причастен к ограблению месье Месмезона в его собственном особняке во французском городке Обревиль.
— Это еще надо доказать, — задумчиво проговорила Ингрид. — А во вторых, вряд ли Карлсон захочет признаться в том, что является их семейной тайной.
— Прости, я не понял, о чем ты хочешь намекнуть?
— Я знаю твой характер, Захар, и характер твоего младшего брата Питера с месье Буало, нашим общим родственником. Вы ворветесь к Карлсонам и начнете терзать, вполне возможно, ни в чем не повинных людей, — натянуто улыбнулась молодая женщина, стараясь как можно мягче обойти угловатую тему. — А прежде чем это делать, надо узнать, действительно ли старший из их семьи совершил кражу, а уже потом вешать на Карлсонов всех собак.
— Ты хочешь защитить своего бывшего друга детства, — печально усмехнулся в усы Захарка. — Ведь вы с ним одной крови.
— Ни в коем случае, — раздраженно повернулась к нему супруга. — Но в Шведском королевстве существует закон, по которому человек считается виновным только тогда, когда обвинение против него доказано.
— Вот и попытаемся выяснить, так ли это на самом деле, не вмешивая в эту историю твоих родителей с остальными родственниками.
Некоторое время в салоне экипажа с поднятым верхом стояла тишина, нарушаемая лишь шуршанием колес по дороге, мощенной диким камнем, да стуком дождевых капель о плотную ткань. Затем Ингрид провела по лицу рукой, затянутой в длинную перчатку, и с усилием проговорила:
— Я не могу сказать с уверенностью, где сейчас находится их семья, потому что они владеют родовым замком недалеко от городка Упсала, и дворцом в центре Стокгольма. Наступает осень, за нею не за горами холода со снежными зимами, и герцоги могли переехать поближе к королевской резиденции.
— Мы побываем и там, и там, — заверил жену Захарка.
— Хорошо, как только мы въедем в Стокгольм, я покажу тебе дом, в котором живут Карлсоны, — сдалась наконец Ингрид. — Но мне будет неприятно знать о нечистоплотности семьи моего друга детства, в том числе и его самого, если подтвердятся ваши с Буало догадки.