Казачка. Книга 1. Марина
Шрифт:
Раньше видела ее только по телевизору. И Сережка проснулся. Достал их видеокамеру, что девочки на свадьбу подарили, и снимал прямо через иллюминатор.
— Это там Рим?
— Где?
— Ну вон там!
Внизу пока были видны только крыши — все аккуратненькие такие, красно-коричневые или ярко-зеленые. И дороги.
Дороги, дороги. А по ним ползут сотни и тысячи автомашин.
Ух! Дыханье перехватывает. И Серега хохоча, снимает то ее — Маринку, то Юльку, которая тоже прилипла к иллюминатору.
Только
Вот мягко тряхнуло — они коснулись бетонки, и иностранцы, что сидели в салоне, по ихней традиции зааплодировали — «браво, капитан»…
И уже не терпится, не терпится — скорее выйти в этот загадочный мир… Это словно как выйти вдруг в застеколье телевизионной программы «Мир путешествий» с Юрием Сенкевичем.
Раз, и там!
Володя и Сережка похватали их сумки, и вот они уже движутся вдоль кресел салона, мимо стоящей в проеме бортпроводницы… И вот — аэровокзал. Не наш. Не русский. Заграничный.
Еще в самолете заполнили какие то дурацкие иммиграционные анкеты со смешными графами, вроде «занятие», «цель приезда в страну», «где собираетесь жить», «каким транспортом будете добираться от аэропорта», «сумма денег, которой вы располагаете»…
Вот и очередь паспортного контроля.
Граждане стран Европейского Союза — проходят отдельно.
Дискриминация!
— Бон джорно, сеньера! Спик инглиш? Йо паспорт, плиз…
Блямпс! В паспорте, рядом с зеленовато-серебристой «шенгенской» визой, пропечатали фиолетовый штампик.
Мы за границей.
Вся семья.
Эх, мамочка не дожила. А как она любила смотреть программы «Клуб кинопутешествий»!
Не выходя из аэропорта, на паркинге, расположенном в подвальном этаже погрузились в автобус «Неоплан». И Италию стали разглядывать уже из-за тонированных стекол.
Ах, какое шоссе! Широченное, пять полос в одном направлении. И развязки… Машины просто нигде не могут попасть на линию встречного движения. Вот бы папка восхитился, кабы дожил!
И реклама, реклама, реклама… Кока-кола, Чинзано, одежда Бенетон…
То, что на улице плюс тридцать пять — почувствовать так и не удалось. В аэропорту — кондишен. В автобусе — тоже кондишен. И в рисепшен — рум отеля «Рояль-палас» — тоже кондишен на полный ход. Маринке даже зябко стало в ти-шортке с коротким рукавом. И не даром эти белобрысые финки или шведки, что тоже одновременно с их автобусом подрулили к гостинице и теперь второй очередью стояли к администратору за ключами — все запаслись свитерками, обернутыми вокруг тонких европейских талий — этих следствий изнурительных диет и ежедневных бдений в фитнесс-салунах…
У них два двухместных номера. Триста третий и триста четвертый.
Володя с Серегой похватали
Здоровски! Все здоровски!
Огромнейший, совмещенный с ванной туалет — содержит еще и би-де. Она его первый раз увидала, но догадалась что и зачем. А в стерильно — голубой кафельной этой красоте висят два огромных ослепительно белых махровых халата и две пары таких же снежно-белых полотенец. И кабы не сознание того, что в пяти шагах от гостиницы — Адриатическое море, так и хотелось бы прыгнуть в ванночку!
Две огромных кровати. Телик, холодилдьник, бар… Окно-дверь в лоджию.
А там под окном — даже не верится! Пляж и пальмы.
Любопытные Серега с Юлькой прибежали из своего номера, -
— Ой, а у вас тоже в баре бутылочки с виски и вином?
— Серега! Чтоб не смел!
Володю ничем не удивишь…
— Сережка, ты пепси или кока-колу из мини-бара не бери, она вдвое дороже получится, мы будем колу и пиво в магазине покупать — получится вдвое дешевле.
Все Володя знает! Умный.
Так забавно, море рядом, но в самом море проживающие в Рояль-паласе не купаются. К услугам дам и господ — огромный бассейн, воду для которого закачивают той трубой, что по морскому дну уходит от берега метров на триста. Им с их третьего этажа из лоджии эту трубу очень хорошо видно. Утром до завтрака — в бассейн!
В лифте белобрысые шведки и финки скалят Володе свои безукоризненные дентальные достоинства, капризно выговаривая, — «мо-оо-рнинг».
На Маринку они не глядят — завидуют ее свежести и красоте. А на Вову явно пялятся. Начитались, видать, в журналах про богатство «новых русских».
Интересно, что они про Маринку думают? Вове под пятьдесят — ей и двадцати не дашь… А плевать что они думают.
В вотер-баре, так называется их гостиничный бассейн, мальчик разносит деревянные лежаки, на которые надо стелить те белоснежные полотенца из ванной… За эту услугу полагается дать тысячу лир. А другой бой — из бара приносит либо пиво, либо колу со льдом, либо вино с фруктами и тоже со льдом — этакий хмельной компотик… Подносит — и ему тоже тысячу лир, сверх счета за напиток.
А вокруг финок со шведками в открытую крутятся «мальчики» иной профессии. Накаченные в спорт-залах красавчики, сперва производят впечатление попрыгав с вышки и красиво — сильным кролем пару раз пересеча гладь бассейна, а потом они подсаживаются к лежакам, где нежатся северные блондиночки… Вова говорит, что эти джиголо — или просто — проституты — сказочно богаты. Все как один — на «феррари» последних моделей. Бр-рр! Гримасы капитализма!
Обедали в открытом кафе на самом берегу. И естественно — макаронами! С красным вином «кьянти». Володя уговорил Маринку, что Сереге и Юльке — можно.