Казань
Шрифт:
Подошли всего двое. Юлай Азналин с сыном. В снег на колени первым повалился Салават Юлаев, за ним его отец.
– Угощайтесь, уважаемые, чем Бог послал – я кивнул Жану на гостей и тот достал еще несколько ложек.
– Бачка-осударь – Юлай Азналин сел на пятки – Разреши слово молвить.
Я ободряюще кивнул. Кочевник начал долго и велеречиво славить меня. Досталась порция лести и моим приближенным. Наконец, Азналин перешyл к делу. Башкиры с киргизами просятся в беш-беш. Заскучали в Казани, хотят отомстить дворянам за покушение
Да… сколько волка не корми…
– Клятву на Коране дадите? – спросил я, поудобнее устраиваясь на ковре – Что грабить крестьян да городских не будете.
Кочевники обеспокоенно переглянулись.
– Дадим! – тяжело вздохнул Азналин.
– По Волге пойдете? – поинтересовался.
– Истинно так, царь-батюшка – поклонился Салават Юлаев – А також может по Орше или Вазуле.
– Карту смотрели? – удивился я такому знанию топографии и притоков Волги.
Азналин с сыном опять переглянулись. На сей раз смущенно. Ага, деды рассказали поди. О своем беспокойном прошлом.
– Ладно – я махнул рукой, решив не дожимать кочевников – Беш-беш дозволяю. В Нижний и другие города не суйтесь, там царские полки. Клятву чтобы дали все, також самый последний чабан. При мулле.
– По слободам тысяч осьм башкир да киргизов будет – удивился Азналин – Неужель у всех примешь клятву?
– Откуда столько? – в ответ поразился я.
– Так стекается к тебе царь-батюшка народец – включился в беседу Почиталин – Крестьян идет еще больше. Мы просто не всех в полки то берем.
Неделю назад, обеспокоенный наплывом добровольных рекрутов – даже не пришлось пока создавать призывные канцелярии – я велел тестировать всех новобранцев из деревень на импровизированной полосе препятствий. Высокий забор, яма со снегом, бревна… Плюс забег на версту по расчищенной дороге. Отсеивался каждый второй.
– Не только клятву, но и присягу – я подозвал Жана – Подготовьте все в тронном зале.
Я задумался. Восемь тысяч присяг и клятв… Это дня на два. Неужели я так прячусь от похорон Харловой и этой ужасной реальности? Прикипел к Татьяне, ребенка тоже хотел…
– Возьмете с собой моих людишек из Тайной канцелярии – я повернулся к Анзалину – Останутся по городам.
– Для шпионства? – первым сообразил Салават.
– Об сем вам знать не треба!
После инспекции войск, поехал в госпиталь на перевязку и проведать раненого Никитина. Вручил охраннику орден Красного знамени, поблагодарил за службу.
– Виноват я перед тобой, царь-батюшка. Татьяну то мы не уберегли – повинился Афанасий – Как только заговорщики в дом ворвались, я всех спаленку кликнул защищать. Кто ж знал, что ты Харлову то отослал и сам в бой пошел.
– Кончилось время, когда цари то сиднем в Зимнем али Кремле московском сидели – я обернулся,
– Помните песню про суровые году?
Воины покивали. Вперед протиснулся Мясников:
– Это та, что “за ними другие приходят и они також будут трудны”?
– Да. И вот трудны они будут потому, что мы тапереча кость в горле не только рассейских барей, но и всех соседей. Хоть цесарцев возьми, хоть пруссаков… Там ведь тоже дворянчики пьют народную кровь. Ну а коле наша здесь возьмет, ополчатся ли они на нас?
Я внимательно посмотрел на казаков. Те закивали.
– А ежели ополчатся, придут нас воевать?
– Так их же народ тоже подымится! – не согласился одноглазый.
– Не будет нам от них подмоги – покачал головой я – Обманут европские баре своих крестьян, наобещают, наврут… Дескать азиатские дикари идут грабить. Помните недалече русский солдат в семилетнюю войну Фридриха гонял, Берлин брал. И где тот Берлин?
Я попрощался с ранеными, вышел в коридор.
– Петр Федорович, это же ты и велел русские полки поворотить обратно! – Максимова тут же набросилась на меня, стоило нам отойти прочь от свиты – Зачем казачкам лжешь?!?
Вот это удар. Прямо под дых. И что отвечать? Я не тот, за кого себя выдаю? А ведь Маша почти поверила мне.
– Об том ли ты хочешь говорить? – я взглянул в заплаканные глаза девушки.
Максимова поколебалась, но все-таки произнесла:
– Танечку жалко… бабки обмывали ее, беременная она.
Я тяжело вздохнул. Пошли ходить слухи.
– Скажи честно, от тебя? – Маша сильно сжала мою руку.
– Какой у нее месяц?
– Откель же я знаю? – удивилась девушка – Бабки говорят пятый. Может от мужа понесла?
В голубых глазах Максимовой набухали слезы. Ревнует?
– В сентябре ее казачки в крепости захватили. Думаю так – я поколебался, но все-таки решил не множить слухи – От мужа. Сама говорила, что кровей не было у нее уже месяц, просила в Казань к родственникам отпустить.
Маша испытывающе на меня смотрим. Поверила или нет?
– У меня к тебе просьба – я решаю сменить скользкую тему – От Харловой остался цех швей на северной стороне. Они уже начали делать шинели для полков… Будь ласка, присмотри за ним. Оплата там годная идет, в накладе не останешься.
– Я, Петр Федорович, и без оплаты согласная – Максимова опустила глаза, залилась румянцем – Скучаю по тебе сильно!
Позвать к себе? Или не стоит. Таня Харлова еще не похоронена, а я уже о другой думаю! Чувствую себя распоследним мерзавцем. Бездушным и черствым.
– Я тоже – шепчу Максимовой на ухо – Обожди чуток, обратно будем вместе. Обещаю!
– Федот, вставай… – женский настойчивый голос, наконец, достучался до адресата и выдернул его из крепкого сна о чем-то очень приятном, о чем он тут же забыл, едва уселся на кровати.