Казань
Шрифт:
И вот год назад на Дон прибыли генерал Гаврила Черепов. Ему поручили отрешить Ефремового среднего от атаманства и добиться его высылки в Санкт-Петербург. Заодно Черепов должен был получить новых рекрутов на турецкую войну.
– Освободи ты нас, царь-батюшка, от этой напасти! – Никита подал мне письмо от атамана и старшин – Мочи нет терпеть Черепова на Дону! Мы же и так выставили до двадцать тысяц казаков супротив осман. А он есче и есче потребует!
Я с любопытством начал расспрашивать про успехи донцов на войне. Так, Матвей Платов возглавил атаку казачьей конницы, которая переправилась
– Ходят твои указы, Петр Федорович, промеж донцов то – Никита прихлебнул кваса из чашки, что стояли на моем рабочем столе – Многие готовы выйти к тебе на службу.
– Черепова я от вас уберу – кинул я своим мыслям – Земли також верну. А вот готов ли атаман, да воинский круг присягнуть мне?
– Истинно так – Ефремов младший встал, поклонился – Меня вперед послали упредить. Ежели составим уставную грамотку он наших вольностях…
Никита замялся. Ясно, разговор подошел к самой сути. А именно, к торговле. Странно, что такого молодого парня послали со мной договариваться, но видимо, Черепов сильно прижал семью атамана Ефремова.
– Рекрутский набор в гусарские полки после моего воцарения останется – я достал перо, бумагу – Також с чиновниками и податями – со всех доходов и земель надо платить десятину.
Никита поменялся в лице, набычился.
– Зато дам вам льготу в пивоварении, винокурении… Соляные промысла також останутся за вами – я решил подсластить пилюлю – Работа Межевой комиссии должна быть закончена, земли вписаны в особый реестр. Можешь съездить в Оренбургскую губернию или тут посмотреть – у нас особые чиновники занимаются сим делом.
– Для чего нужен реестр? – заинтересовался Ефремов-младший.
– А как землицу то наследовать, да покупать и продавать?
– Неужель любой крестьян у вас может торговать землей? – поразился казак – А как же община?
– Воля она такая – пожал плечами я – Либо она есть, либо ее нет. Хватит барям хапать народное богатство. Да, крестьянин пока не умеет распоряжаться землей. И много бед я ожидаю от сих свобод. Но наш путь избран и сумненьям места нет.
Община – это, разумеется, была проблема. Вести хозяйство одному в средней полосе России с ее низкой урожайностью и выскоими климатическими рисками было затруднительно. И избавиться быстро от общины не получится. Но сделать первые шаги к возможности выделения крестьянам собственного хозяйства – было нужно. Кроме того, свой вклад должно было дать снижение налогового гнета.
Наш разговор с Ефремовым закончился подписанием урядной граммоты и обсуждением казацких планов. Никита рвался поднимать Дон, но я опасался поджигать еще одно восстание в тылу воюющей с турками армии.
– Пущай казачки пока покажут свою удаль – я решил есть пирог мальникими кусочками – Вас обидел астраханский губернатор?
Ефремов мрачно кивнул.
– Так пущай Астрахань и станет первой целью – я достал карту, ткнул пальцем в город – А по дороге с Дона возьмите на саблю крепость Дмитрия Ростовского.
– Там
Будущий Ростов-на-Дону мне был нужен даже еще больше чем Астрахань. Это обезопасит мои южные границы и сделает еще более трудным вывод второй ударной армии из Крыма и окрестностей.
Решив все вопросы с Ефремовым, я выглянул в приемную. Тут толпилось куча народа, но первым пришлось впустить Шешковского. Степан был напряжен и озабочен:
– Петр Федорович, Волков приехал.
– Какой еще Волков?
– Сенатор. Ваш бывший секретарь. А також еще купец Озакан. Имею сведения, что он является турецким шпионом в столице.
– Вот так османский шпик разгуливал по твоим оком, Степан Иванович?? – удивился я.
– Приглядывали, конечно. Но не брали. Екатерина Алексеевна сказала, лучше известный резидент, чем неизвестный.
– Давай сначала Волкова – решился я, тяжело вздохнув. День обещал быть тяжелым.
Сенатора я принимал наедине в тронном зале. Волков долго и упорно изучал мое лицо, корону, потом его удивленный взгляд скользнул по обломкам сабель, горящей керосиновой лампе. В Казани с утра подула метель, небо нахмурилось, стемнело прямо в середине дня. Слуги принялись зажигать свечи. А заодно в ход пошли и две лампы с зеркалами, что в подарок мне сделали на Берсудском заводе.
– Король Пруссии шлет вам, Петр Федорович, свои приветствия! – Волков взмахнул треуголкой, обмахнул страусиным пером пол.
– Бросьте, Дмитрий Васильевич – я ухватился за рукоятку одной из сабель рядом с подлокотником трона – Я знаю, что вы были секретарем Петра III и знали его в лицо. И почему вы представляете здесь Фридриха?
– А кого мне представлять? – усмехнулся Волков – Не Екатерину Алексеевну же, Емельян Иванович…
– Значит, все-таки Пруссия – я тяжело вздохнул. Самый вздорный, непредсказуемый сосед. Беспринципный Фридрих может ударить в спину в любой момент. Впрочем, может ударить и по Екатерине. И похоже, в Берлине свой выбор уже сделали.
– Да Пруссия, Петр Федорович – с нажимом произнес “мое” имя сенатор – Вы остаетесь фигурой декоративной, после победы, уступаете трон сыну Павлу. Фредрих получает Варшаву, Панин становится канцлером.
– Значит, еще и Панины – я покачал головой. Как там говорил Ницше? Падающего толкни? Похоже трон под Екатериной прилично так зашатался.
– Разумеется, наша договоренность действенна в случае победы над Орловым – Волков слегк ослабил галстук-жабо под сюртуком – После “отречения”, вы получаете Константиновский дворец и полный пансион. Неплохо для беглого казака, не правда ли?
Сенатор презрительно улыбнулся, посмотрел в окно.
– Для казака это слишком много – я тоже усмехнулся в ответ – А для царя… это слишком мало. Эй, кто там!
Двери открылись, в зал вошла охрана.
– Взять его! – я ткнул пальцем в опешевшего Волкова – В холодную его. Пущай о жизни подумает.
Казаки схватили побледневшего сенатора, потащили его прочь.
Политика – это как игра в покер. Никогда нельзя принимать первую ставку. Ведь за ней всегда последует вторая. Посмотрим, кого и с чем пришлют мне Фридрих и Панины через месяц другой.