Казенный дом
Шрифт:
— Куда вам можно перезвонить? — спросил кто-то с кавказским акцентом.
Продиктовав номер телефона Горбуненко, сыщики с нетерпением стали ждать звонка. Петр Васильевич без слов включил кнопку записи разговора.
— Сейчас будут издеваться и угрожать.
Позвонили через пол минуты. Тот же голос спросил:
— Андрей Витальевич? Это говорит Руслан Буташев.
— Здороваться не будем, Руслан Буташев.
— Только не утруждайся меня засекать, все равно не найдешь.
— Ты так и раньше думал.
Буташев, сидевший в машине на Пулковском шоссе, в ярости ударил рукой по «торпеде».
— Не говори так, шакал! Что было, то было. Если еще раз полезешь в мои дела, — милости не жди.
— Куда уж больше.
— Я хочу чтобы ты знал: я не взрывал твой дом. Я здесь ни при чем.
— Он сам взорвался.
— Повторяю, Гусар, я ни при чем. Я чеченец, я так подло не поступил бы, из-под тишка. Я бы встретился с тобой открыто. На западе говорят: чеченцы — французы Кавказа...
— Ага, пигмеи — зулусы Африки. Отлично сказано.
— Зачем так говоришь? Ты знаешь, что я политикой не интересуюсь. У меня свой бизнес.
— Криминальный.
— Какой есть. Мне не хотелось бы лишний раз портить отношения с милицией. У нас свои счеты, Гусар. Но, клянусь мамой, я только сегодня узнал, что ты жил в том взорванном подъезде.
— Ты за этим позвонил?
— Не надо меня искать. Я уезжаю на родину.
Буташев швырнул радиотелефон на асфальт шоссе под колеса проезжающего мимо грузовика. Через секунду аппарат был раскатан в тонкий черный пластмассовый блин.
Енгаев сдался. После того, как он позвонил в РУОП и узнал, что оперативник Марченко, занимавшийся его заявлением, убит. Хотя Эльдару Александровичу больше никто не угрожал. Был только один звонок.
— Алло, наше предложение о введении Соркина в совет директоров отменяется. Будет другое, мы позвоним.
Что другое? Предложение? Или вообще все другое? Об этом звонке Енгаев не стал сообщать в РУОП. Пусть будет что будет. Предложат «крышу» — пусть будет «крыша», раз ее не избежать. Инцидента, подобно случившемуся возле обсерватории, и конкуренту не пожелаешь. А если бы сам Эльдар Александрович был в «волге»? Становиться в центр сообщений о криминальных разборках совсем не хотелось. Это означало бы потерю богатых клиентов. Конечно, кто же будет заказывать самолеты на авиапредприятии, которому угрожают? Хорошо, что о причине перестрелки на Пулковском шоссе из милиции не допустили утечки информации. В газеты не попало название «авиамеридиана». Даже трехдневный вихрь задержаний, пронесшийся по злачным местам Петербурга, не прояснил из-за чего стреляли. Журналисты копали, но не докопались, что имя Енгаева связано с происшествием. Теперь он ждал следующего шага бандитов.
Ратников залег на дно. Он перестал выходить из дома, то же самое порекомендовал делать и своим Федям-Петям, бывшим с ним на Пулковском шоссе. Его маленькое дело продолжалось под контролем тех, кто не засветился. Несколько цыганских семей исправно получали на распространение маковую солому и героин, действовала и сеть продавцов-наркоманов. Жаль, нелепый случай отодвинул реализацию нового проекта. Зачем было стрелять по милиционерам? Придурки! Буташев обещал наказать своих людей. Убивать таких надо. Теперь Енгаев будет под опекой РУОПа и аэродрома Руслану долго не видать. Однако, Буташев считал иначе. Руслан наведался домой к Ратникову.
— У них на предприятии, оказывается, есть собственный замполит. Кто-то вроде попа. Регулярно собирает трудовой коллектив и проповедует, внушает высшие ценности, а заодно и послушание начальству.
— Я знаю. Это Кудратов.
— Кудратов Владимир Михайлович. Имеет огромное влияние на господина Енгаева и его коллектив.
— Да? Я думал, он там только мозги пудрит насчет связей с космосом.
— Давай-ка я с ним поговорю. Устрой встречу.
Через неделю Кудратов пригласил Енгаева в свой офис по очень важному делу. Этому предшествовала его встреча с Буташевым. Его привез Ратников, который обещал вернуть наконец-то вещи, отобранные его Федями-Петями.
На условленной встрече вымогатель снова слушать не хотел разглагольствования о мощи биоэнергетики. Кроме Федь-Петь в офис вошел еще один человек в темных очках, обращавший на себя внимание стройностью, одетый в хороший костюм и не участвовавший в разговоре. Ратников давил:
— Не дури мне голову. Показывай финансовые документы, меня интересуют только твои доходы!
Слупив с клиента до копейки, Ратник вернул отнятые пожитки. Кудратов бегло взглянул на бумажник, документы...
— А радиотелефон?!
Полудиск лежал в кармане Коли-Пети. И чего этого мага-волшебника больше всего волнует эта штука?
— В другой раз. Попользуемся пока.
Голос повысил, сморчок. Орет, что телефон ему нужен сейчас.
— Сядь! Никуда он не денется. Вещица, вижу, дорога тебе. Проплатишься второй раз — получишь. Хоть завтра.
Кудратов негодовал.
— Вернете сразу, как только я дам вам деньги! Вернете именно мою вещь! Понятно?!
— Давай сейчас!
— Такой наличности в данный момент нету.
— Ни фига себе, что ж ты в сейфах держишь? Аж пять железных ящиков!
— Не ваше сраное дело.
Пропустив грубость мимо ушей, Ратников миролюбиво сказал:
— Тогда у меня есть другое предложение. Будем взаимно вежливыми. Ты оплатишь нам услугой, которая тебе, мне кажется, ничего не будет стоить.
— Я не хочу иметь каких-то общих дел с вами.
— Дослушай. Есть хорошее предложение. Сейчас я тебе представлю очень уважаемого коммерсанта, он тебе все объяснит и покончим с высокими тонами. Это Руслан Буташев. Думаю, что вы договоритесь.
Ратников пошел к выходу, за ним последовали его Феди-Пети. Сидевший до этого в стороне человек в элегантном костюме встал. С едва уловимым кавказским акцентом заговорил по деловому:
— Вы, Владимир Михайлович, вхожи к Эльдару Александровичу Енгаеву. Даже помогаете ему работать с персоналом. И должны знать, что дела у него идут неважно. Не сегодня, завтра могут прикрыть.
— С чего вы взяли? Я считаю, что предприятие крепко держится на ногах, я бы сказал, на крыльях.
— Вот как раз крыльев у него маловато. В последнее время я пристрастно интересовался вопросами работы авиакомпаний и кое что стал в этом понимать. Господин Енгаев плохо держится на крыле.