Казейник Анкенвоя
Шрифт:
– Ты, чего в болото по колени уходишь, твое преподобие?
– осклабился он, газуя то ли от избытка возбуждения, то ли бензина.
– Здесь форель таскать запрещается. Здесь она только в Карелии дрейфует.
– Клевый байк.
– Четыре такта. Китайский сбор.
Мите было лестно, что я оценил по достоинству его технику. Мне было лестно, что за мной приехали. Бог весть, когда за мной не приезжали.
– А где Виктория?
– А везде Виктория, - продолжил искрить мой спасатель.
– Кругом победа секса над унылыми буднями. В данный момент у бургомистра. Возглавляет комитет по ликвидации последствий
– Много последствий?
– Крепче всех орду николаевскую накрыло, - Митя засмолил косяк от моей чужой сигареты, и с наслаждением затянулся.
– В Белфасте пиво так не разбавляют пленным солдатам Ее величества.
– Был?
– Оффшорная полоса. Сопровождал хозяина с видом.
– Тегеран? Бейрут? Бильбао?
– Тебе откуда известно?
– Твоему хозяину партнеры нужны.
– С чего ты решил?
– Всем партнеры нужны.
Митя, которому партнеры были не нужны, капитально задумался.
– Ну, а что Никола-чревоугодник?
– сбил я Митю.
– Третий час анафему поет.
– Кому?
– Текст неразборчивый. Но смотрит в небо.
Я сел позади анархиста, окружив его талию руками.
– Правильно! Ты за меня держись, отец! - газуя, Митя отщелкнул косяк в сторону.
– Кто за мной, у того колода!
Через десять минут мы ворвались на окраину, и Митя слегка сбросил скорость. Полноводные улицы Казейника активно разживались челноками, баллонами, катамаранами, спаренными из бревен, байдарками и разновидными плотиками речных обитателей. Сухопутные граждане сидели на крышах как зайцы на островах. Митя причалил к мокрому сухому клену в переулке, и мы еще раз перекурили.
– Какие потери у славянства?
– Казармы-то на холме. Плац только захлестнуло. Выше фундаментов половодья нет. «Нюрнберг» с продуктовым филиалом, те да. На пол этажа погрузились. Но и там повезло. Могила загодя приказал все продовольствие на чердаки перетаскать.
– Он что, ясновидящий?
– Он-то?
Пятерня Дмитрия невольно потянулась к затылку и соскользнула по шлему.
– Совпало, говорит. Пер типа. Ночью вышел приказ от Гроссмейстера устроить ревизию.
– На чердаках?
– Типа того. Электричества нет, а там светлее. Но в целом на духовенство ссылается. Твоими, говорит, молитвами.
– Ясно.
– А я о чем?
– Жертвы есть?
– Умеренные. Десяток избирателей смыло в залив. Четверо, не считая баб, захлебнулись по месту прописки.
– А считая баб?
– Кто ж нынче баб считает?
– Все?
– Свеча взвесился, - нехотя буркнул полицмейстер.
– Владимир? Как же это?
– Нервы. Шнурки в уборной сплел, и того. На сливной бачок заплел. Соседи говорят, записку оставил.
– Что в записке?
– Мало ли. Запиской подтерся кто-то, пока следствие вызывали.
Я просто не мог поверить, что Володя Свеча, этот пламенный поезд, наделенный двумя бесконечностями, точно пустая теплушка, скончался в каком-то зловонном общественном тупике.
– Чушь. Подлая чушь.
– Ну, ты вот что, епископ. Ты метафизикой занимайся. Продукты отмаливай или еще там что, а мирские хлопоты законникам оставь.
Вспыхнувшую было ссору погасил возбужденный с цыпками на кумачовых лапах инспектор, подлетевший к нам тоже на водном скутере, но с ободранной местами
– Самосуд в общежитии сезонных строителей! Толпа совсем озверела! Матерятся хуже сапожников! Ватник подожгли, из окон размахивают!
– Кого?
– перебил инспектора Митя.
– Геннадия-армянина утопили! Но сначала разрезали! Руку отрезали!
– За что?
– Такое дело! Наводнение! Крыша течет, а он сантехник! Вышел, как вредитель! Вспомнили, что валюту менял! Руку отрезали!
– Уроды, - Митя забрал у подчиненного клюшку.
– Ты, куда скажет, епископа свезешь, а я с этими профсоюзом уродов лично поцелуюсь.
Едва успел я пересесть на ближайший скутер, как Митя с лицом, кривым от бешенства, умчался наказывать сезонных пролетариев. Известие о гибели добродушного Генки подкосило меня пуще странного самоубийства учителя биологии. Зверскую и бессмысленную расправу над армянином, запалившим собственный киоск ради того, чтобы юные русские вымогатели остановились расстреливать своих же товарищей детства, я не воспринял как парадокс. Я воспринял ее как самый вероятный сценариус проявки на прочность всей людской цивилизованности, которой грош пока цена, в минуту глобальной катастрофы. Как очень вероятную поведенческую модель в час уплотнения народов, которых сгонит мировой океан с насиженных прибрежных линий на чужие пространства. И такой термин, как «модель» я применил умышленно.
И здесь я намерен выложить изрядный отрывок пресс-конференции рабочей Межправительственной группы по изменению климата: «(нами) были проведены эксперименты с двадцатью тремя сложными физико-математическими моделями атмосферы и океана… Повышение уровня океана (как следствие парникового эффекта вызванного с вероятностью 90 процентов антропогенным воздействием) будет существенно влиять на мировую экономику. В прибрежных районах, которые могут быть подтоплены в результате подъема уровня океана, проживает более 50 процентов населения (3,5 миллиарда человек) Земли, которые обеспечивают около 70 процентов мирового производства». Вопрос: «Как вы думаете, что может предпринять человечество для предотвращения катастрофы?» Госпожа Соломон: «Это вопрос к вам. Это ваше дело, дело правительств, сообществ. Вы можете принимать решения, как жить, как планировать экономику. Наша работа завершена». Соломоново решение.
Уже и «Титаник», распоротый от носа до кормы, ломался вместе с костями растоптанных пассажиров, уже и трещали кости на Ходынском поле, уже и на Трубной площади трещали. И дело тут не в названии площади, а в площади, как таковой. Сколько человек, и на какой площади должны оказаться вместе, чтобы не растоптать соседей? И это не проблема демографического порядка, увлекшая Бориса Александровича к ответственной миссии по ликвидации пяти миллиардов лишнего, с его точки, населения, уважаемый читатель. Вернее, не только демографическая. Это проблема жилищная. Это проблема расовая, религиозная, законодательная и нравственная. И вся целиком как есть она проблема наследственная. Такое мы наследство нашим детям и внукам оставляем. Это им проверка на вшивость. «А наша работа завершена».