Каждый выбирает по себе
Шрифт:
– Приметил, не приметил...
– проворчал Антон, напряженно размышляя, о чем именно ведет речь ведьмаг.
– Какая разница!
– Непростое оно... Ни один зверь и близко к нему не подходит, ни птиц, ни мошки около не летает... только рыбы диковинные в нем живут, трехглазые, да шибко лютые... Впрочем, видел я однажды, как подранок сохатый с разбегу в воду кинулся, да и ушел у самого берега с головой, даже пузырей не появилось. Я, когда на то озеро впервые наткнулся, тоже чуть не пропал. Пошел в обход, засмотрелся, как на середине вода белым ключом вскипела, а когда спохватился, уже в воде по пояс стоял, точно тянуло меня что-то вглубь. Как выбрался и сам не помню, только очнулся за
– А меня зачем туда повел?
Тот не отозвался. В последнее время ведьмаг часто пренебрегал вопросами парня, то ли считал их преждевременными, то ли не готов был отвечать, как сейчас.
– Не мог я так это оставить, вернулся позже, долго бродил вокруг да около. И смекнул, - он внезапно оживился, - там магический поток все время меняется, иногда он несет безумие, а иногда помогает силы восстановить, точно живая и мертвая вода в том озере попеременно плещется.
– Зачем меня туда потащил?
– уже разозлился Антон.
Родослав замолчал. Не скажешь же, что просто-напросто хотел избавиться от назойливого человека. Думал, у озера голова его крУгом пойдет, да ринется парень куда подальше, а там, глядишь, и про него, Отлюдка, забудет. А уж если в озере решится искупаться, так и того проще будет, ибо озеро, заглотнув добычу, потом долго-долго с живой водой стояло. Так что без особых затей ведьмаг сразу мог 'двух зайцев убить' - и озеро задобрить, и от нежеланного гостя избавиться. Потому и не останавливал простака, решившего на свою беду освежиться. Не думалось, что все так пойдет: едва только скрылся парень в клокочущей заверти, как поднялся над водоворотом столб синего света, усмиряя бушующие воды, и вышвырнуло человека на поверхность, точно лист сухой. Посидел-посидел Родослав на берегу, раздумывая и глядя, как колышется на воде бесчувственное тело, да, скрепя сердце, полез вытаскивать горемыку. И 'добрая' воля его тут ни при чем - коль отказалось озеро от добычи, негоже зря мучить человека. А вот почему от парня отказалось ненасытное озеро, Родослав понял гораздо позже, когда выбрался с 'утопленником' на берег. Таким избытком Саты не располагали даже арии, а уж они могли накапливать эту энергию впрок без особого для себя труда. Заурядному человеку просто не удержать в себе такое количество, а этот пришел в себя и до сих пор живехонек, хотя уровень Саты ничуть не уменьшился. И упущением было бы не приглядеть за обретенной силой и попытаться уразуметь, откуда она взялась да каково действие. А когда оказалось, что всплески её неожиданны, а сдерживать их парень не умеет, счел ведьмаг взять неискушенного чудесника под свой присмотр, да не думал, что попадет в такой переплет. Но не скажешь ведь этого теперь, не скажешь...
– К чему тебе?
– безразлично обронил ведьмаг, - что хотел ты получил. Так чего ж ещё надобно?
– Так я всё равно не понимаю, как у меня колдовать получается? Я не изменился, ничего в себе особенного не чувствую, да и сестра тоже, а она ведь должна была бы... Ведьма все ж...
– Ты видно, слушал меня не слыша...
– Родослав вздохнул, точно жалел о зря потраченном ранее времени.
– Надо различать дар и умение. Дар сродни красоте, какую каждый видит и замечает, и от чужого глаза не укрыть, а вот умение видно только тогда, когда в ход идет. Твоя сила неприметна, потому что с ней никто здесь не сталкивался и понять её сложно. Только... Ты разве не задавался вопросом, отчего лесная чудь тебя, как родного, привечает?
– А разве здесь не со всеми так? Разве так не заведено?
– Заведено? Кем?
– скривился ведьмаг.
– Да простой люд их, как огня, боится, да и нежить не слишком желает людишкам на глаза показываться.
– Антон хмыкнул,
– Нежить лесная магию за версту чует, а твоя магия, как оказалось, в крови таилась. Настал подходящий момент, и она пробудилась, мне только и осталось, что эту силу направлять в нужное русло, и не дать тебе беды сотворить сгоряча. А вот как дальше умением распорядиться, только тебе решать - во зло аль на благо повернуть.
'Ничего себе альтернатива! Выбирай, не хочу!
– но для Антона вопроса не было.
– Что тут выбирать, какой из меня злодей?'.
Ведьмаг будто прочитал мысли, вертевшиеся в голове парня:
– Ты не думай, что так просто остаться собой. Ты и не заметишь, как делая мелкие послабления самому себе, шагнешь туда, откуда вернуться практически невозможно... Зло есть внутри каждого человека, ибо оно пронизывает весь Мир сверху донизу. Как застарелая болезнь точит плоть, пока не завладеет телом, так и зло точит человека, пока не поработит душу. Искушений слишком много...
– Ты удержался?
– Догадка была невероятной, но вполне возможной.
– И специально ушел в леса, чтобы остаться собой?
Родослав горько вздохнул: - 'Для того чтобы остаться собой, мне не надо было возвращаться домой, да что теперь жалеть...'.
Антон терпеливо ждал ответа. Ведьмаг почему-то медлил, но уж раз разговор начат, то обрывать его не стоит:
– Ушел? Я просто-напросто сбежал, не найдя смелости бороться... А ты... у тебя должно получиться.
– Ну и нафига мне такое счастье? Мир спасать от вселенского зла? Я не хочу. Хватит, ходил уже... Я хочу просто жить, просто! Без всяких этих бесконечных походов. Я ведь не герой, не воин...
– парень в сердцах выругался: - Я и ведьму-то уберечь не смог, хоть и рядом был, и Птаха не успел спасти. Ничего не смог!
Ведьмаг задумался:
– Полагаю, просто жить у тебя не получится. Не дадут. И в отшельники ты не годишься, слишком много у тебя привязок к Миру, - он улыбнулся: - Одна сестра чего стоит, она за тебя в огонь и в воду.
– Ага, - буркнул Антон, - и коня утопит, и избу подожжет...
– и покосился на дверь, не услыхала ли случаем Людмила.
Напрасная тревога, не услыхала ничего чародейка, не до того было - сидела над телом бесенка, ставшего к тому времени почти прозрачным, и тихонько всхлипывала, стараясь, чтобы её плач не донесся до оставшихся в доме. Привыкла она свои горести в одиночку переживать, без лишних глаз. Впрочем, в затерянной среди лесов избушке и глаз-то чужих не было... Глотала женщина злые слезы и клялась себе в том, что достанет она ту тварь, что убила её единственного друга. Единственного... Баюн не в счет - он всегда сам по себе бродил... Погоревав, чародейка вытерла глаза, прокляла в очередной раз бездушных богов, которым нет никакого дела до погибшего сородича, тяжело встала и отправилась ладить обережный круг. Чтобы сводить счеты, надо, по меньшей мере, самой живой остаться... Да уберечь тех, кто помочь может.
Парень, как заведенный, шагал от печи к столу и обратно - три шага, разворот, опять три шага - обдумывая сказанное Отлюдком, пока тот не прикрикнул:
– Хватит мельтешить, сядь, наконец!
Некоторое время стояла тишина.
Задумавшийся Антон вздрогнул от негромкого хлопка, будто рядом кто-то лопнул надутый бумажный пакет. Не успел он сообразить, что случилось, как от истошного мява дрогнули стены. Зажимая уши, парень присел, растерянно озираясь.