Каждый выбирает по себе
Шрифт:
– Вот этим и займемся. Будем думать все вместе, может, пришлый ведьмаг знает больше нас. Пошли...
Кот недовольно рыкнул, но выбирать особо было не из чего: - 'Значит, судьба повернулась ко мне не тем боком, ну да не впервой, сладим с ней как-нибудь...', - и грустно побрел за чародейкой, предвкушая радость ведьмага от возвращения недруга.
– Впрочем, подожди...
– чародейка круто развернулась, едва не сбив понурого котофея, - проверить кое-что надобно.
Баюн недоуменно глянул вслед: - 'Что там проверять в пустой
– Нет тут опасности, утихни, - чародейка прошла к кровати, склонилась над ней.
– Нюх тебя подводит, что ли? Лежал рядом и ничего не чувствовал? Раненая у меня тут, никак в сознание не придет...
– И помрачнела ликом, вспомнив, чем обязана недвижно лежащей на кровати ведьме.
– Никого и ничего рядом не ощущается и сейчас, - мрачно ответил котофей.
– Точно и нет здесь никого, кроме нас.
*****
'Быть бестелесным духом не так уж и плохо, - думала Чернава, по привычке огибая деревья. Легко проходить через них не получалось. В старом, источенном короедом дубе чуть не застряла, еле вырвалась. Думала, так и останется навеки привязанная к дереву, как лесные девы дриады.
– Сколько хожу, а не усталости, ни голода не чувствую... Жаль, что взлететь не получается, глянуть сверху, куда путь держать'. У неё все чаще возникало ощущение, что она просто-напросто бредет по кругу, но проверить догадку никак не получалось. Лес вокруг почти не менялся: куда ни кинь взгляд - старые, покрытые сероватым мхом стволы, низкорослый кустарник с увядающими линялыми листьями, покривленные ветрами сухостойные деревья. Ни одного яркого пятна, которое можно было бы использовать, как приметку.
Ведьма подняла глаза к небу: сквозь пепельный туман едва пробивается тусклое свечение. День ли, ночь - непонятно. Одно радует, что жуткая огненная река осталась позади. Девушка опасливо содрогнулась: - 'Позади ли? Или я снова иду к ней?
– повела носом, не доносится ли сюда омерзительный чадный смрад, да спохватилась. Как раньше не поняла, что не ощущает привычного запаха леса, удивительно.
– Что ещё человеческое утратилось? Шум ветра слышу, вижу вроде бы как прежде...
– Она подняла голову, закричав, что есть сил и улыбнулась, когда к ней вернулся слабый отклик.
– Эхо... Просто эхо...'. Однако следом за ним донесся другой звук - протяжный, певучий... Чернава вздрогнула и, не веря себе, бросилась бегом туда, где звучало далекое, едва различимое пение.
Пока бежала, думая только о том, чтобы не стихли звонкие девичьи голоса, выводящие грустную мелодию, не обращала внимания на то, как меняется лес вокруг: постепенно рассеивается мутная хмарь, светлеет небо над головой и ярче становится тускло-серая зелень листьев. Ничего не замечала, остановилась только на краю зарастающей молодыми деревцами опушки, вслушиваясь в слаженное многоголосье. Тонким звоном рассыпались овсянки, заливчатым теньканьем вторили им пеночки, и птичье щебетание вместе с нежным девичьим распевом сливалось в чарующую песню леса.
Чернава отодвинула качающуюся перед глазами ветку жимолости, жадно всмотрелась в вереницу хоровода. Как давно она не плясала просто так, веселясь без всякой причины,
Негромкий испуганный вскрик раздался рядом. Хоровод мигом распался. Девушки сбились в стайку, недоуменно смотря на выглядывающую из кустов ведьму, потом одна из них, осмелившись, подошла ближе, протянула руку Чернаве, приглашая её присоединиться к веселью.
Ведьма, недолго думая, шагнула на поляну, сплошь усыпанную цветами. С удовольствием втянула носом пряно-медовый запах. Бессчетные соцветия поднимались из высокой травы, точно праздничные свечи - голубые, желтые, белые. Чернава безмятежно вздохнула. Эти девушки все одно лучше, чем одинокое блуждание по лесу, а ей, бесплотной, ничто навредить не может. 'Бесплотной?
– она ощутила, как царапнула босые ноги сухая ветка, а обнаженной кожи коснулась шелковистая паучья сеть, растянутая между деревьями.
– Как бы не так...
– Она потянулась к невысокой березке. Запахло терпкой зеленью от сорванного и растертого пальцами молодого листка. Подняла голову. Солнце только-только рассеяло рассветные облака и щедро заливало лес утренним светом.
– Я прежняя? Ну, тогда тем более есть повод веселиться...'. Она накинула на себя поданный ей сарафан, владелица которого осталась в длинной вышитой сорочке.
– Ты гляди, впору пришелся! Как на меня шит!
– деловито огладила бока и, подмигнув девицам, завела озорные частушки. Девчата дружно прыснули, однако не растерялись и подхватили зачин.
День пролетел незаметно, лишь под вечер, когда заметно похолодало, Чернава задумалась о ночлеге. Одна из девиц, курносая и круглолицая, заметив её раздумья, предложила ей заночевать у них.
– Туточки недалече, - она неопределенно махнула рукой, - за лесом... А понравится, так и вовсе живи. Не жалко...
Чернава согласно кивнула, не вдаваясь в подробности, на месте разберется что к чему, и пошла следом за притихшими хохотуньями, прислушиваясь к негромким разговорам. Шла, молчала, улыбалась своим мыслям... А тем временем на лес надвигалось мутное марево. Серый туман неотвратимо затягивал прогалины между деревьями, постепенно затихали все лесные звуки, пока не наступила тишина, не нарушаемая ничем, кроме тихих девичьих перешептываний.
Под ногами хрустнула и рассыпалась корочка льда, больно резанув ступню острым краем. Чернава остановилась, переступила с ноги на ногу. Ледок?
– Ну что ты? Скорше давай, - поторопила её спутница, предложившая ночлег.
– Нет, погодь, - заупрямилась ведьма.
– Что там впереди такое?
– Ничего, - девица внезапно крепко подхватила её под руку и потащила пока ещё слабо упиравшуюся ведьму за собой. Её подружки, мигом помрачневшие, принялись подталкивать Чернаву, на разные лады уговаривая поторопиться.
Мысленно застонав, ведьма прокляла себя за легковерность. И за невнимание... Светлый лиственный лес давно уже сменился сумрачными разлапистыми елями, у подножия которых громоздились завалы сухостоя, покрытого серебристым налетом инея, а с затянутого мглой неба беспрестанно сыпал мелкий крупитчатый снежок.