Каждый за себя
Шрифт:
Первый заместитель директора Службы Безопасности Аарон Уолш».
– И что?
– Я ведь говорил, что пробил твою версию. Дальше читай, – сказал Ленгли.
«…Откомандировать младшего агента-аналитика Эледу Ховерс в рабочую группу «Ключ» до последующих указаний.
Заместитель руководителя контрразведки секторального объединения… »
«…Назначить младшего агента-аналитика Эледу Ховерс ответственным секретарем рабочей группы «Ключ».
Руководитель группы Джед Ленгли».
Эледа подняла полный удивления взгляд на собеседника. Он, довольный произведенным
– Так что теперь я вроде как твое непосредственное руководство, – вырвавшийся у него смешок был вполне искренним. – Поэтому, вот – ознакомься со списком начальников отделов и подразделений. Через полчаса нужно собрать их здесь на короткое совещание. Кто не сможет явиться лично, пусть присутствует по связи. Я представлю тебя, обозначу задачи, после чего начнем работу.
Эледа открыла на планшете уже подготовленный файл со списком фамилий и должностей. Начальник архива. С этим ясно, значит, Джед решил собрать все данные по мисс Геллан. Начальник рейдерского управления. Тоже понятно – Винс-то в рейде. Старший каратель, начальник отдела биотехнологий, начальник аналитического отдела, начальник медлаборатории, начальник отдела криминальной экспертизы, начальник службы содержания и этапирования заключенных. Хм. А этот зачем?
– Вопросы? – спросил Джед.
– Никаких, – спокойно ответила девушка. – Через полчаса можно будет начинать совещание.
– Занимайся, – с этими словами он нажал кнопку селектора и сказал секретарше: – Миссис Лауф, проводите мисс Ховерс в её новый кабинет.
* * *
Бригада рассредоточилась в просторном холле старого бизнес-центра. Здесь из пустой шахты лифта тянуло ледяным сквозняком, а высоченные потолки подпирали массивные квадратные колонны, на одной из которых был жирным черным маркером нарисован похабный комикс.
Бойцы Батыя – отребье, набранное им по всему сектору на щедрый призыв поубивать-пограбить – от скуки разглядывали настенное подростковое творчество, а сам Батый задумчиво сверлил глазами размашистую надпись, сделанную на стене баллончиком: «Здесь я присунул Джессике Вилс!»
Надпись была такая старая и поблекшая, что было ясно – тот, кто её сделал, уже вряд ли способен присунуть хоть кому-то.
– Батый, – подошел к старшему его помощник – молодой парень чикано. – А не знаешь, долго ждать ещё?
Парень недавно побрился наголо и теперь с непривычки отчаянно зяб даже в плотной вязаной шапке.
– Не знаю, – ответил Батый. – Выходим по сигналу. Чё, околел?
– Да пробежаться б уже… – признался помощник, обхватывая себя за плечи.
– Пробежишься, – успокоил его Батый, и в узких глазах промелькнула насмешка.
Еще пару недель назад у парня вся башка была в дредах, похожих на сосиски, слепленные из говна и волос. Ушлый, мельком увидев эту «красоту», сказал в обычной своей флегматичной манере:
– Мои люди должны выглядеть, как люди, должны вести себя, как люди, должны говорить, как люди. Именно это отличает моих людей от всех остальных и в первую очередь от кусков патлатого говна, шароёбящегося по сектору.
На следующий день парень обрил голову, а мешковатые штаны с обвисшей, словно обосранной, ширинкой сменил на джинсы. Ушлый этого даже не заметил. Ему-то какое дело до всякой мелочевки. А вот Батый решил к парню приглядеться, коли уж тот оказался таким понятливым. В итоге сегодня взял с собой. Помощник, когда имеешь дело с наспех набранным сбродом, нужен непременно.
– Батый, – снова окликнул чикано. – А за что мы вдруг на этих пошли? Они ведь долю заносили, как по часам, не косячили. С чего вдруг? Не, если не мое дело, вопрос снят…
Парень вскинул смуглые ладони, давая понять, что интересуется исключительно с целью понимания текущего момента. Сообразительный, любознательный, с мозгами… Ум надо стимулировать, чтобы работал. Поэтому Батый взглядом показал на облезлую стену напротив:
– Видишь, чего написано?
Парень удивленно кивнул, не улавливая связи.
– Так вот, амиго. В этой жизни надо четко понимать, кому можно, а кому нельзя присовывать. После чего очень осторожно делиться своей радостью с окружающим миром. Кое-кто решил, будто у него может получиться присунуть Ушлому. А в итоге сейчас мы будем присовывать всем, у кого мелькнула подобная абсурдная мысль. И присовывать будем так глубоко и долго, чтобы слышал весь сектор. Нам даже надписи делать не придется, и без этого каждый будет знать – как, когда, кому. А вот за что конкретно, – со значением сказал Батый, – не твоего ума дело. Просто запомни, твой бонза – не Джессика Вилс.
В этот момент у него на поясе зашуршала рация.
– Ну, хорош жопы чесать. На выход, – приказал старший. – Валить всех, кто в здании.
* * *
Снег прекратился, и на смену ему медленно заступили не туман, не дождь, а заморозки. Холодало ощутимо и быстро. К вечеру, если так пойдет, слякотная каша под ногами застынет и превратится в неровную корку. Уже сейчас было видно, как вода в лужах затягивается морщинистым ледком.
Впрочем, трое мужчин, стоящих за углом двухэтажной постройки, не мерзли. Винсент оглядел свою группу. Ирвин с Кемпом играли в «камень, ножницы, бумага» на щелбаны. А вот новичок – тот явно нервничал. Винс кивнул Ирвину, как раз выкинувшему ножницы на бумагу, и показал взглядом на Рекса. Друг кивнул в ответ, мол, сам уже заметил и принял к сведению.
У бойца может быть какой угодно опыт работы в чистой зоне, и какая угодно подготовка, но, первый раз оказавшись в черном секторе, теряются все. Это не столько страх в прямом его понимании, сколько непривычное осознание собственной уязвимости и роковой ответственности за каждый шаг. Облажаешься здесь – не вытащат. Помощь может опоздать или не прийти вовсе. Если подстрелят, рассчитывать придется только на себя и содержимое аптечки. Не будет ни докторов (кроме уличных), ни медицинского вертолета, ни быстрой доставки в лучший госпиталь.