Каждый за себя
Шрифт:
Из-за соседних развалин показались еще двое мальцов разной степени нищебродства – грязные, одетые в потасканные шмотки не по размеру, но при этом вальяжные, как и положено настоящей шпане.
– Э, нет, – Ирвин присел на корточки, чтобы быть рост в рост с главарем, – он-то, может, и не-мистер, а вот мы точно мистеры.
– И с собой у вас всего одна леди? – пацаненок похабно ухмыльнулся, глядя на подошедшую Кару.
– Не леди, а лядя, – Кара облизала ярко накрашенные губищи, а потом словно ухватилась за воображаемый шест и прокрутилась, демонстрируя себя.
– Оке, – сглотнул
– И насколько хорошее? – Кара подняла ярко подведенную бровь. – Так себе или вау?
Пацан наметанным глазом оценил собеседницу, после чего сказал:
– Танец – пять. Пятнадцать – у шеста. Приват – как с клиентом договоришься, но половина хозяину. Всё, что накидают – тебе.
Она хмыкнула:
– Ушлый шкет. И под кем хозяин?
– Под Патлатым… – пацан чуть стушевался и поспешно добавил: – Но он нормальный, не бойся.
– Ну, раз ты говоришь, что нормальный, ниче не боюсь… – низким грудным голосом сказала Кара.
Пацаненок зарделся и отвел глаза. Посыпался! Ещё бы, девка сочная и даже почти ему в рост. Если копыта свои снимет.
– Так, – хоть Винса и забавляла ситуация, но время было дорого, – хорош трепаться. Все помнят, куда кого отвести надо? Кемп, тебе отдаю вот этого молчаливого.
Мальчишка-метис шмыгнул носом.
– Ирвин и Рекс, ваш – этот, с херней на шапке, – рейдер кивнул на самого мелкого пацана, у которого на головном уборе красовался здоровенный вылинявший и размахрившийся лейбл с изображением хрен поймешь чего. – Если не доведут за полчаса, оборвите уши и звоните мне. Ну, а самого болтливого, который вашу лядю склеить пытается, я при себе оставлю. Больно деловой. Заодно хоть по пути научу, как пистолет носить. А то смотреть смешно.
Представители секторальной шпаны растерянно переглянулись и сразу как-то растратили напускную важность бывалых, тертых жизнью хулиганов. Стали просто мальчишками – глаза круглые, взгляд внимательный и восхищённый. Теперь куда угодно доведут. А тут еще и лядя. Стоит, губу покусывает, стервозина. Будет у парней, что вспомнить перед сном.
* * *
Офис мисс Ховерс располагался на десятом этаже главного здания. Не так уж это и много, учитывая, что всего в высотке насчитывалось семьдесят пять этажей. Причем последний единолично занимал глава надсекторального управления. Впрочем, это было так высоко и далеко, что не стоило и мечтать. Во всяком случае, не Эледе и двум ее коллегам, коротавшим рабочие будни в крохотном кабинетике, где едва умещались три стола с голографонами, несколько полок и шкаф.
Тут было тесно, а уж после роскошных домашних апартаментов мисс Ховерс и вовсе убого. Впрочем, Эледа никак не выпячивала своего происхождения и достатка, стараясь поддерживать с коллегами стабильно хорошие отношения. Все равно двое неудачников были ей не конкуренты. А те, кто не представляет угрозы, должны приносить пользу.
Потому и со старой стервой Иреной Клодли, и со старым хреном Рэттом Пэйси мисс Ховерс была неизменно мила, вежлива и предупредительна. А они, в свою очередь, понимали, что новенькая к ним ненадолго. Рано или поздно (скорее рано) мисс Ховерс переберется из тесного кабинета на троих в отдельный этажом выше. Затем в кабинет побольше еще на несколько этажей вверх, после чего, спустя какое-то время, займет кабинет с общей приемной, а затем с личной и, вполне вероятно, с конференц-залом, а уж потом воцарится на самом верху офисного небоскреба, откуда будет поглядывать в панорамное окно на шумящий мегаплекс.
Вряд ли тогда она вспомнит о задрипанной каморке и тех, с кем пила утренний кофе. Но, возможно, если бывшим сотрудникам когда-нибудь посчастливится пересечься с бывшей коллегой и попросить помощи, то мисс Ховерс (или на тот момент уже не мисс) не откажет тем, с кем начинала трудовой путь. В конце концов, благодарные и обязанные нужны каждому.
Вот потому-то у Эледы с коллегами сложились до крайности хорошие отношения. Она этим двоим была не по зубам.
Так что мисс Клодли, сутулящаяся перед голограммером за своим аскетически пустым рабочим столом, и мистер Пэйси, постоянно жалующийся на непосильную нагрузку, вызывали у Эледы хорошо замаскированное пренебрежение. Наблюдать за ними было, безусловно, и забавно, и полезно, но за полгода работы уже поднадоело.
Обоих мисс Ховерс знала, как облупленных, и обоими научилась ловко манипулировать. Она вообще считала манипуляции самым удобным и безопасным методом взаимодействия с окружающими. Из жалости, стыда, тщеславия, жадности люди сделают все, что угодно, нужно лишь знать, как их незаметно к этому принудить.
– Ирена, отлично выглядишь! – восхитилась с порога Эледа. – Постриглась?
Мисс Клодли, надо сказать, сегодня выглядела так же, как вчера, и позавчера, и месяц назад, и, наверное, тридцать восемь лет назад. Эледе казалось, что она и родилась такой – сухой, надменной, с поджатыми губами, тяжелым взглядом и старомодной стрижкой «паж».
– Я тебе подарок небольшой привезла, – мисс Ховерс поставила на стол небольшую статуэтку в стиле хай-тек. Батч раздобыл где-то по ее указанию. Эледа подозревала, что на свалке восемнадцатого интерната, но уточнять поленилась.
Ирена зашлась в восторге. Она коллекционировала это дерьмо.
– О-о-о… – протянула мисс Клодли, любуясь херней из хрома, напоминающей замерзший плевок. – Это же техно-реплика с фрагмента картины Дали!
– Да? – искренне удивилась Эледа и добавила: – Вот я её увидела, вспомнила, как ты любишь подобные вещицы, и не смогла удержаться.
Подарок не стоил ей вообще ничего, был уродским и ни к чему не обязывал – просто знак внимания. А из Ирены теперь можно вить верёвки.
– Спасибо… – сказала мисс Клодли, любуясь уродливым дрянцом. – Но не стоило.
– Брось, – отмахнулась собеседница. – Пусть она тебя радует.
– Мисс Ховерс, как вы съездили? – вторгся в диалог мистер Пэйси, которого раздражали женские разговоры. – Удачно?
– Да, вполне, – призналась Эледа. – Но могло быть и лучше, конечно.
Ретт сокрушенно поохал и, исполненный внутреннего злорадства, тут же вернулся к своему планшету. В этот самый миг раздался противный писк селектора.