Keeping 13
Шрифт:
— Джонни! — Воскликнула мама, когда нашла меня в коридоре несколько минут спустя. В руках она держала два пластиковых стаканчика и смотрела на меня с выражением ужаса на лице. — Что ты делаешь не в постели, любимый?
— Мне нужно домой, — проворчал я, волоча за собой капельницу и обнажая свою задницу всему миру в матерчатом больничном халате, который держали только мои широкие плечи. — Прямо сейчас, ма, — добавил я, оттолкнувшись от стены, к которой временно прислонился, не обращая внимания на жгучую боль, пронзившую мое тело, и неуклюже заковылял
— Идти? — Мама уставилась на меня. — Тебе только что сделали операцию. — Бросившись перехватить меня, мама положила руки мне на грудь и сердито посмотрела на меня. — Ты никуда не пойдешь.
— Да. — Я покачал головой и попытался обойти ее. — Я возвращаюсь в Корк.
— Почему? — Спросила мама, когда она снова перехватила мое движение и преградила мне путь. — В чем дело?
— Что-то не так, — выдавил я, чувствуя головокружение. — Шэннон.
— Что? — В глазах мамы мелькнуло беспокойство. — Что не так с Шэннон?
— Я не знаю, — огрызнулся я, чувствуя себя взволнованным и беспомощным. — Но я знаю, что что-то не так. — Нахмурившись, я попытался собраться с мыслями, разобраться в своих чувствах, но смог выдавить только: — Я должен ей помочь.
— Детка, это из-за лекарств, — ответила она, глядя на меня этим долбанутым сочувствующим взглядом. — Ты себя не чувствуешь.
Я покачал головой в полной растерянности. — Ма, — хрипло прохрипел я, — говорю тебе, что-то не так.
– прошептал я. — Мама, — сказал я. — Что?
— Почему ты так уверен?
— Потому что.. — Тяжело выдохнув, я прислонился к стене и беспомощно пожал плечами. — Я чувствую это.
— Джонни, любимый, тебе нужно прилечь и отдохнуть.
— Ты меня не слушаешь, — прорычал я. — Я знаю, ма. Я, блядь, знаю, ясно?
— Что тебе известно?
Я потерпел поражение. — Я не знаю, что я знаю, но я знаю, что должен знать! — Расстроенный и сбитый с толку, я выпалил: — Но она знает, и я знаю, и она мне не скажет, но я клянусь, что они все, блядь, знают, мам!
— Хорошо, любимый, — уговаривала мама, обнимая меня. — Я тебе верю.
— Правда? — Прохрипел я, чувствуя сонливость, но легкое удовлетворение. — Слава Иисусу, потому что меня здесь никто не слушает.
— Конечно, я тебе верю, — ответила она, похлопав меня по груди, и повела обратно в мою комнату. — И я всегда прислушиваюсь к тебе, любимый.
— Правда?
— Ммм-хмм.
— Ненавижу, когда мне лгут, ма, — добавил я, перенося слишком большую часть своего веса на ее стройное тело. — И она всегда лжет мне. — Мой нос дернулся, и я сжал губы, пытаясь побороть онемение в лице, когда знакомый аромат донесся до моих ноздрей. — Мне нравится исходящий от тебя запах, ма. — Я снова принюхался, вдыхая аромат. — Пахнет как дома.
— Жан Поль Готье, — ответила мама, толкая дверь моей комнаты внутрь. — То же, что я всегда ношу.
—
— Я рада, что ты одобряешь, — усмехнулась мама.
— Что мне теперь делать? — Я нахмурился, глядя на свою кровать, наблюдая сквозь туманную дымку, как мама откинула простыни и похлопала по матрасу. — Спать?
— Да, тебе нужно идти спать, любимый, — подбодрила мама умоляющим тоном. — Утром все будет намного яснее.
Я сморщил нос. — Я голоден.
— Иди спать, Джонатан.
— Мне больше не нравится Дублин, — проворчали я, плюхаясь обратно на кровать. — Они морили меня голодом в этом месте. — Я закрыл глаза, тело глубоко вдавливалось в матрас. — И все эти кровоточащие лекарства.
Я почувствовал, как на меня снова накинули одеяло, а затем нежно поцеловали в лоб. — Спи, любимый.
— Отец, — пробормотал я, засыпая. — Ненавижу это слово.
3
ПРОДОЛЖАЙ ДЫШАТЬ
ШЭННОН
— Шэн, ты меня слышишь?
Джоуи?
— Я прямо здесь.
Я тебя не вижу.
Я почувствовала, как чья-то рука скользнула в мою. — Просто останься со мной, хорошо?
Мне страшно.
— Пожалуйста, не бросай меня.
Я не хочу.
— Мы почти на месте, Шэн.
Почти где?
— Просто продолжай дышать, хорошо?
Не дай мне умереть здесь, Джоуи.
— Она дышит? Ифа — она дышит, детка?
Пожалуйста…
— Я не знаю, Джо… Там много крови.
Помогите мне!
— Просто помоги ей… — всхлипывает. — Заставь ее, черт возьми, дышать!
Я не хочу умирать…
4
БРОСАНИЕ ГРОШЕЙ И РАЗОРВАВШИХСЯ БОМБ
ДЖОННИ
Когда я проснулся в понедельник утром, голова у меня была ясная, а на душе цунами боли.
Независимо от того, какую сильную боль я испытывал, я знал, что не собираюсь жаловаться на это. Не тогда, когда была большая вероятность, что они снова пристрелят меня.
Обезболивающее в виде жидкости, которую пустили по твоим венам, было плохой идеей.
Без шуток, после операции я в основном сидел на заднице, кайфуя, как воздушный змей, потому что каждый раз, когда чертов доктор или медсестра проверяли меня, они считали необходимым нажать гребаную кнопку, прикрепленную к проводу в моей руке, и спустить в мой организм еще больше этого безумия.