Кексики vs Любовь
Шрифт:
— Ща, погодь, — рука Бурцева с телефоном взлетает к потолку.
— Бож ты мой, ты что, пользуешься умной камерой? — насмешка как-то сама по себе соскальзывает с языка.
— Между прочим, очень удобно, если твоей женщине что-то приглянулось и хочется вот прям щас, — откликается Бурцев, отвечая моей язвительности своим снисходительным скепсисом.
— Что, неужто после развода удалять не стал? — не унимаюсь снова. — Все-таки ждал возвращения главной транжирки твоей жизни?
— Вчера установил, — не моргнув
В эту секунду я даже пожалела, что у меня нет какого-нибудь стаканчика с соком или кофе в руке. Держу пари, с ним мой ехидный хрюк вышел бы еще более насмешливым.
Любовь-любовь, ага-ага!
Складно он все-таки лапшу вешает. Душевно так!
— Так что там все-таки с люстрой? Есть такие? — спрашиваю, снова цепляясь взглядом за потолок. Как ни удивительно, но за пять минут, что я не смотрела, он ничуть не потерял в прекрасности. И моя спальня не перестала нуждаться в срочном приобретении пары медузок.
— Нужно искать, — Тимур критично морщится, прокручивая изображение на телефоне вниз, — пока вижу только дикую шляпу. А тебе очень приспичило?
— Приспичило, — скорбно признаю, — настолько, что сейчас я думаю, где в этом гнусном заведении чулан со швабрами, там ведь наверняка есть стремянка? Если спрятаться до закрытия — получится поставить лестницу и стыбзить парочку люстр?
— Ну, это можно сделать и после того, как мы собственно сходим и все тут посмотрим, — Тимур восхищенно округляет глаза, всем выражением лица восторгаясь моему гениальному плану.
Да черт бы его побрал!
Даже мои дурацкие приколы на нем не работают. Он даже подыгрывает. Надеюсь, тут аквариум с крокодилами открытый. Если очень постараться — можно сделать из Бурцева идеальный аперитив для этих плавучих чемоданов.
— Ты почти не хромаешь…
Бурцев говорит задумчиво, и я замираю, осознав и его слова, и свое самочувствие.
И правда! Делаю шаг вперед-назад — округляю глаза.
— Нифига себе. А давно ли ты меня на ручках носил, грыжу так старательно зарабатывал!
— Целую вечность тому назад, — скорбно округляет глаза Бурцев, — и честно говоря, надеялся, что мне еще удастся перед тобой сегодня поблистать мощью моих бицепсов. А ты — ужасная женщина — меня обламываешь. Тебе не стыдно?
— Мне? А я-то тут причем, — отмахиваюсь от него обеими руками, — это врач у нас был демон во плоти. Он сказал “все нормально” — я и поверила.
Тимур кривит губы и оскорбленно скрещивает руки на груди.
— Ты возмутительно не романтична, Кексик.
— Я-то? Это ты с чего взял?
— Ну, ты могла бы позаботиться о моем хрупком мужском эго. Сказать, что это все благодаря мне…
— И твоему целительному херу?
Дерзкое словечко срывается с моего языка неосторожно, и я торопливо его прикусываю. Верчу головой — и облегченно
Смотрю на Тимура — прыскаю со смеху. Этот болван так напыжился от моих слов, будто и сам уже свой член на битву экстрасенсов записал.
— Обломись-ка, Гэндальф, — выдыхаю сквозь смех, — это кеды я себе выбрала волшебные. А у тебя прибор кроме размера ничем сверхъестественным не отличается.
— А, то есть размер тебе понравился? А насколько понравился? Очень? Или очень-очень?
— Иди ты в баню, Бурцев! — с душой отмахиваюсь я. — Ты меня в океанариум привел или во дворец имени твоей мании величия? Мы сегодня на рыб смотреть будем? Или как?
— Будем, будем, — он подозрительно просто встает на предложенные ему рельсы. И подозрительно широко после этого улыбается. Настолько, что даже на оттопыренный им локоть я смотрю с подозрением.
Что-то этот гад задумал! Понять бы еще только, что именно!
Впрочем, тревогам моим быстро приходится отступить на второй план, как только мы подходим к аквариумам. Даже в самом первом зале, даже самые небольшие, а уж когда мы выходим в зал, где вода колышется за стеклом от пола до потолка — тут у меня и вовсе слова заканчиваются, до того это красиво. И я уже совсем как девчонка висну у Тимура на руке, теребя его и бросаясь в разные стороны. И настолько это меня захватывает — сама от себя не ожидала. Вроде бы такая мелочь! Сама я ни в жизнь сюда бы не пошла. И зря, разумеется, зря!
Где бы еще я так позалипала на мелких цветных рыбок, плывущих вдоль рельефов, украшенных узорами коренных ацтеков. Когда бы смогла остановиться в одном из тоннелей-арок, и с восхищением потянуться к прозрачному потолку, сквозь который на людишек пялилась стайка разноцветных рыб.
— Кексик, замри на пару секунд…
В другой раз я бы наверное дернулась, вздрогнула, обернулась, но было что-то магнетическое и успокаивающее в переливчатом колыхании окружающей меня воды. Я замерла. Потянулась к потолку еще старательнее. А потом обернулась к Бурцеву через плечо, забив даже на то, что на губах моих напрочь заклинило самую идиотскую улыбку на свете.
— Ну, как я вышла?
Бурцев даже отвечает мне не сразу, смотрит прямо на экран смартфона, листает сделанные фотки. Смотрит на меня, и кажется, в его глазах тоже плещется водная бездна.
— Ты вышла шикарно, Кексик. Иначе и быть не могло.
Фыркаю скептично — свою отрицательную фотогеничность я знаю с малых лет, хорошо на моих фотографиях выходили только щеки. Но все-таки не удерживаюсь и прошу.
— Фотки скинешь потом?
— При одном условии, — тут же находится этот паршивец, — ты сфоткаешься со мной вместе.