Кентавр на распутье
Шрифт:
Черт дернул меня за язык:
– Как же, а я?
Опустив бинокль, Арий озадаченно воззрился на меня. Видно, такой пункт в его инструктаже предусмотрен не был.
– Но ты ж не враг? – спросил он с надеждой.
– Им, – кивнул я вниз, – нет. Тебе тоже.
– Так и всё!
Вполне успокоенный, гигант вернулся к новой игрушке. М-да, научить-то махаться его нетрудно – такой и гориллу заломает, ежели велят. Но вот сотворить из этого теляти воина? Норовом не вышел.
– А что они делают? – вдруг спросил Арий, указывая в воду, где две беловолосые «русалочки», сбросив хвосты, медленно кружились возле самого дна, сомкнувшись торсами в забавное четырехногое существо. Они-то считали, что там, на глубине, за ними некому подсмотреть. И вряд ли Калида запрещал эти шалости.
– Тебе нравятся, когда гладят по голове?
– Ну, наверно.
– Так они чувствуют то же самое, только намного сильней.
А как еще объяснить бесполому?
– Удовольствие, понимаешь? – прибавил я. – Зато потом им очень больно – когда рожают.
– И вовсе не очень, – неожиданно возразил Арий. – Крови только много.
Ну конечно, прогрессивные методики – сплошь! По крайней мере они занимаются этим не прямо в озере? Или тут все стерильно?
– Что, сам и принимал?
– Это нетрудно, – пожал он плечищами. – Лишь бы здоровая. Но я не помню, чтобы тут кто-то болел.
Интересно, как в этой среде с «вымыванием углекислоты из организма»? Странное дело: до сих пор никто не опроверг систему Бутейко, но и признавать ее что-то не спешат. Может, как раз здесь она и работает в полную силу, за годик-другой выправляя здоровье будущих жен? А заодно Калида наделяет их порциями доступного секса – тоже, говорят, способствует расцвету функций.
– Ладно, спускаюсь, – решился я. – Где тут лестница?
– Зачем? Ступеньки только для подъема.
– А вниз, значит, своим ходом? Давненько я не летал!
С сожалением Арий протянул мне подзорник – верно, приучили не посягать на чужое. Интересно, скольких заповедей он придерживается?
– Поиграйся еще, – предложил я. – Отдашь, когда вернусь.
Пусть при деле будет – мне спокойней.
– Ну, – сказал затем, – поехали!..
Оттолкнувшись руками, сразу завалился вперед, растопыря конечности, и действительно будто улегся на невидимый парашют. Это больше походило на погружение, так плавно я опускался. Да еще скользил по наклонной, точно с горки, нацеливаясь на островок. И не долетел до него всего метров семь, по грудь провалившись в воду.
Теперь на меня глазели едва не все малышки, разлегшиеся на золотом пляжу, а еще с пяток торчали за перилами смешного здания, составленного будто из одних балконов. По островку точно ветерок прошелестел, но особой тревоги в нем не ощущалось – ну мало ли что за мусор сыплется со здешних небес? Сегодня обрушился пришелец в скафандре – подумаешь!.. А трудяги, как я и надеялся, даже не прервали работы: не их это проблема.
Не спеша я выбрался на берег и ровной поступью, стараясь не будить лишних подозрений, направился к Айгуль. Как и остальные, она озадаченно пялилась на меня, приподнявшись на локтях, но даже не пыталась закрыться, за несколько дней, проведенных в этом раю, успев забыть о стыдливости. И к чему усложнять, если товар настолько упал в цене?
Опустившись рядом с ней на песок, я лениво огляделся, будто тоже явился сюда загорать. Шепоток вокруг сразу стих, ушки навострились.
– Я от Амира, – вполголоса сообщил я. – Помнишь такого?
Теперь девочка встрепенулась, разом вскинулась на шезлонге и подтянула к груди колени, спрятавшись за ногами. На щеках, даже сквозь оливковую кожу, проступил румянец.
– Немножко опоздал, да? – прибавил со вздохом. – Покуда вас сыщешь!
– Совсем, – откликнулась она неожиданно быстро, будто готовилась. – Совсем опоздал, да? Я не вернусь. Зачем? Чтобы Амир отдал меня нукерам?
Почему-то я не удивился. В конце концов, здесь не так плохо, если не задумываться.
– Так и передать? – уточнил все-таки. – И на кого же променяла его?
– Наш господин добр, прекрасен, – объявила Айгуль. – И приходит каждую ночь. Можешь убить меня – не пойду.
Насчет «прекрасен» – это сильно. Или я ничего не смыслю в красоте?
– Никакого принуждения, – сказал я успокаивающе. – Как захочешь, так и будет, – мое дело предложить. Расслабься, девонька, тут пляж!
Как ни странно, она поверила и снова улеглась на спину, вперясь в «небо». Однако губку закусила, будто чувствовала мой взгляд, а затвердевшая плоть чуть заметно дрожала, словно у напуганного котенка. Вскинув глаза к куполу, я подрегулировал шлемные очки, пока за бирюзовой дымкой, на фоне темного пятна, не смог различить крохотную фигуру. На всякий случай помахал ей рукой: дескать, и я тебя вижу. Хотя Арий скорее всего глядел не на меня.
– Амир очень злится? – вдруг спросила смуглянка. – Верно, давить готов?
– По-моему, больше огорчен. Будто и не джигит. Но жениться не сможет – не дадут без проверки. Старейшины, родичи, то, се.
Тихонько она вздохнула: какие уж теперь проверки!
– Ты Шатун, да? Амир говорил про тебя.
– Пугал, наверно? Так это он про медведей.
Хмыкнув, девочка покосилась на меня и чуть поменяла позу, заодно отпустив мышцы.
– Я правда не хочу назад, – призналась она. – Амир нравится мне, но рядом с ним страшно. А тут – оазис!
А говорят, муселы не любят образованных невест. Уж эта не в ауле росла, хотя и «бутон»… в недавнем прошлом.
– Боюсь, ваш «оазис» не протянет долго. По-моему, он гнилой изнутри. А уж что я умею, это наводить тень на плетень. Хлебом не корми – дай чего-нибудь очернить!
– Тебе не одолеть Калиду, – серьезно сказала Айгуль. – Он вездесущ и всевидящ.
– Мне, видишь, деваться некуда: или он, или я. Вот тебе найдется место в его муравейнике. Но уж больно многие будут против.
– Господин победит всех!
– Если не лопнет. Ты что, желаешь ему победы? А тебя не смущает, что никогда не увидишь своих детей?
– Мне четырнадцати нет, – напомнила Айгуль.
– Это пока. А если дело затянется? Ты представляешь себя матерью?
Хотя кто сейчас заглядывает далеко? И уж мне тогда беспокоиться будет не о чем… точнее, нечем. Просыпаюсь утром… а меня и нет.
– Что ж, – сказал я, – одной проблемой меньше. Конечно, Амира такой исход вряд ли устроит. Наверняка захочет чьей-то крови – не исключено, моей. Но тут я не помощник ему, более того, стану возражать. – И спросил с внезапным любопытством: – А Калида спускается к вам на лифте, да?