Кентавр на распутье
Шрифт:
– Он прилетает точно Демон, – с задумчивой улыбкой поправила девочка. – В самом разгаре ночи.
Действительно, при его плавучести да некоторой сноровке Калида вполне может спланировать со свода прямо на балконы – эдакий небожитель!
– На кого Бог пошлет, да?
Я говорил с Айгуль почти не шевелясь и так тихо, что слышать могла только она. А потому скоро перестал занимать других наложниц, сделался частью пейзажа. Если мое вторжение потревожило заводь, то лишь на минуты. Бульк – и нет камушка! Вообще я не отказался бы поваляться тут с пару часов. Да еще в таком окружении.
– Ухожу, – объявил
– Скажи, что мне жаль. Я не хотела, не добивалась – так вышло. Теперь не исправить.
– Как раз исправить несложно, – возразил я. – Если найдется где зализать ранку. Будешь как новенькая.
Фыркнув, смуглянка разлеглась еще вольней, и вовсе наплевав на приличия, бросила с вызовом:
– Может, сам и…
– Что?
– Да так.
По крайней мере она не завершила фразу. Зато мне самое время разродиться сентенцией.
– Конечно, тут мило, – сказал я. – Курорт первостатейный, тишь да гладь, рыбки как в аквариуме. А на каких костях это строится – кому интересно, да?
Поднявшись, огляделся вновь, теперь больше всматриваясь в купол. Привал окончен, пора двигать дальше. Кажется, вон туда.
Привлекая взгляды пляжниц, я вошел в озеро и поплыл к дальней стене. Раствор впрямь оказался насыщенным, будто в лимане, – держаться на поверхности не составляло труда. А может, это и не вода вовсе.
Добравшись до цепочки прозрачных стержней, на сей раз вертикальной, я побежал по ним вверх, чувствуя себя сродни воздушному шару, правда слегка перегруженному. Вот в таком воздухе Икаров развелось бы, как мух. Обычно я не жалую высоту, но здесь она страшила не больше, чем глубина, когда паришь над ней по поверхности.
Лесенка сомкнулась с тропкой, уже виденной мною из тоннеля, и я двинулся вкруговую зала, затылком ощущая взгляд Ария. Шагать приходилось широко, чтобы не промахнуться мимо штыря, – явно делалось под крупных парней. А каково было пробираться тут Калиде, коротконогому и неуклюжему? Да еще, возможно, в полнейшем мраке. Что влекло его: любопытство, предчувствие, чужой зов? И ведь дошел-таки толстячок, не убоялся трудностей!
Когда я уже подходил к второму проему, размещенному как раз напротив первого, увидел, как с той стороны несется, прыгая через стержни, мой новый приятель, демонстрируя завидную ловкость – в дополнение к прочим суперсвойствам. Удрать от него вряд ли бы удалось, да я и не стремился – подождал торопыгу, разглядывая новую нору. Впрочем, она не отличалась от предыдущей – скорее это был один тоннель, разделенный надвое более поздней постройкой.
Ничуть не запыхавшись, Арий заскочил внутрь – бесшумный и стремительный, похожий на призрак, хотя очень уж массивный.
– Ты забыл! – пробасил он, потрясая подзорником. – Что же ты?
Славный мальчуган: честный, обязательный, на чужое не посягает… если не считать жизней. И то когда велят. Интересно, а меня Арий послушает? Или настоящее послушание приходит ночью?
– Тебя бы в мою берлогу, – сказал я, прилаживая прибор на место. – Там столько всяких игрушек!
– Нельзя мне, – с сожалением поведал гигант. – Наверху станет плохо.
Что, в самом деле? Может, исполины и выведены под такую среду? Это нам тут благодать, а вот им у нас… Или мальцу задурили голову?
– Так я пошел, – объявил я, с интересом ожидая
И почти сразу дождался:
– А можно с тобой?
– Если можно, то почему нет? – глубокомысленно завернул я. – А если нельзя – сам понимаешь. Тебе решать.
И двинулся в глубь пещеры, затылочным «глазом» наблюдая за парнем. Недолго поколебавшись, он с легкостью догнал меня и эдаким танком заскользил рядом, бросая по сторонам деловитые взоры, – кажется, не собирался терять время зря.
– Заглядывал сюда? – полюбопытствовал я. – Здесь тоже водятся пауки?
– Ловятся, – рассеянно ответил Арий, точно о рыбешке. – Они не живут тут – охотятся только.
Меня это не успокоило, скорее насторожило. Время охоты уже могло наступить: наверху как раз сгущались сумерки.
Точно в подтверждение моих опасений на ближнем валуне, приткнувшемся к самой стене, вдруг пророс мохнатый бугорок, угрожающе, как перед скачком, прильнул к поверхности. Выдернув меч, я нацелился рубануть, но Арий опередил меня, атаковав со стремительностью кобры. Громадная его рука выстрелила вперед, ухватив прыгнувшего паука прямо в полете. Стиснутая намертво, тварь сучила лапами, щелкала жвалами – совершенно без пользы. Полюбовавшись на жуткую добычу, исполин ткнул пальцем меж выпученных паучьих глаз, погрузив едва не до основания, слегка крутанул им и выдернул, потащив следом будто сгусток тины, – меня чуть не стошнило. Зато паучище сразу обмяк, поникнув всеми членами.
– Сделай одолжение, – попросил я. – При мне не ешь.
Арий, похоже, удивился, однако послушался, уложив тушку обратно на камень, – с видимым сожалением. А вдруг впрямь лакомство?
– А не пробовал жарить? – прибавил я. – Хотя здесь-то с этим проблемы.
И потопал дальше, прикидывая, сколько еще осталось до завода, – точнее, до подземелий под ним. Пожалуй, уже близко. Тоннель отчетливо клонился вниз, с каждой минутой круче. И воздух становился плотней, все больше напоминая жидкость. Зато запахи раздражали не так сильно – обвыкся, видимо.
Хотя ход вел под гору, мой случайный спутник заметно притих, словно бы и этот путь был ему заказан. Но повернуть не решался, увлекаемый за мною едва не против воли.
Я уж подумывал, не отправить ли его обратно, когда тоннель наконец кончился, упершись в высокий стрельчатый проем. Вместо нормальной двери вход на две трети перекрывала узорная плита, выдвинутая из стены. Если не считать полой скалы, тоже вряд ли сотворенной природой, это стало тут первой деталью, наверняка искусственной и очень, очень древней – если я хоть что-то понимаю в археологии. (То есть египетских пирамид тогда и в помине не было.) Покосясь на молчащего исполина, я вступил внутрь, взведенный как пружина. Но за входом не обнаружил даже пауков.
Эта круглая, совершенно пустая комната со сводчатым потолком чем-то напоминала капище. Стены и свод покрывали те же узоры, что на входной плите, – совершенно невнятные, но будоражащие, точно запах крови. И чем ближе подходил я к провалу, зиявшему по центру пола, тем громче хрустело под ногами. Не сразу я сообразил, что белый щебень, щедро насыпанный вокруг дыры, на самом деле составлен из осколков многих костей, пока что не истолченных в песок временем и редкими посетителями. Уж не остатки ль это жертв, посвященных неведомому богу?