Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года " Кёр-оглы")
Шрифт:
— Товары-то я заберу, — ответил Кероглу. — Пока я жив, не позволю, чтобы хотя бы один аршин бязи с этой стороны Гафа попал на ту. Что ж, а если проситесь взять вас в Ченлибель, я — мужчина: гость мне дороже глаза. Пойдемте!
Ахмед-таджирбаши с верблюдами, мулами, слугами, погонщиками пошел впереди Кероглу. Пришли они все в Ченлибель.
Как только добрались они туда, собрались все удальцы. Захотели они узнать, что произошло. Ахмед-таджирбаши сам рассказал, как Кероглу хитростью завлек их и воздал хвалу его уму и отваге. Кероглу сказал Ахмеду-таджирбаши:
— Ахмед-таджирбаши, теперь вы мои гости. Требуйте всего, чего пожелаете, все будет к
А Ахмеду-таджирбаши только того и было нужно.
— Кероглу, — сказал он, — если ты так уж хочешь уважить нас, то выполни нашу просьбу. На равнинах Баязида водятся великолепные джейраны, — прикажи, пусть их подстрелят, привезут, и ты угостишь нас шашлыком!
— Ахмед-таджирбаши, — ответил Кероглу, — я думал, что ты попросишь у меня что-нибудь более ценное. Шашлык из джейрана — дело пустяковое. Даю слово угостить вас.
Не успел Кероглу сказать это, как Эйваз вышел вперед и сказал:
— Кероглу, разреши, я отправлюсь за джейранами для наших гостей.
Кероглу согласился.
— Ладно. Возьми с собой Алайпозана и Тохмагвурана и возвращайтесь поскорее.
Эйваз поспешно оделся, вооружился и, взяв с собой Алайпозана и Тохмагвурана, хотел было выехать. Но тут все удальцы и женщины напали на Кероглу:
— Зачем ты, ради шашлыка из джейрана, посылаешь их в столь далекий путь? Поедут, да как бы чего не случилось?
Кероглу поднялся и сказал удальцам:
— Слово Кероглу неизменно. Не поедут они, поеду я сам. Знаете ведь, что изменить слову, данному гостю, не в моем характере.
Видят женщины и удальцы, что Кероглу не переспоришь и что он не изменит своему слову. Волей-неволей пришлось им согласиться. Когда Эйваз и его спутники сели на коней, Кероглу взял саз и запел:
Эйваз, следи ты за конем — Трудны дороги Баязида. Там перепутья, ночью, днем. Трудны дороги Баязида. Алайпозан врагов стреножит, Тохмагвуран их уничтожит Но конь разбить подковы может, Трудны дороги Баязида. Красив он с виду, мирен с виду, Орлы на скалах Баязида. Он на крутых горах раскидан, Трудны дороги Баязида. Люблю отважных пехлеванов, Что в грозных сечах неустанны. Но помни: вьюжны и туманны, Трудны дороги Баязида. Я Кероглу, мне ямы рыли, Не раз от стужи раны ныли… Усейте трупами, чтоб были Трудны дороги Баязида.Эйваз, Алайпозан, Тохмагвуран распрощались с Кероглу, удальцами, женщинами и хотели уже ехать, как Нигяр-ханум спросила:
— Скажи, Эйваз, когда ждать вас? Сколько дней быть вам в пути?
— Сегодня мы в дороге, — ответил Эйваз, — завтра на охоте, послезавтра к вечеру, с помощью аллаха, будем дома.
И они пустили коней, держа путь к Баязиду. Перевалили через горы, проскакали по долинам и к вечеру подъехали к Баязидской равнине. Смотрят, темнеет. Сошли с коней, стреножили их и пустили пастись, а сами на зеленой лужайке, положив под головы что попало, легли спать, чтобы рано поутру начать охоту.
Оставим коней пастись, удальцов спать, о ком бы мне рассказать вам? Об Ахмеде-таджирбаши!
Под покровом ночной тьмы он пробрался к рабу, отвел его в сторону и спросил:
— Скажи, верен ты клятве или нет?
— Господин, слово мое остается словом! Все это время я ждал тебя.
— К рассвету ты должен украсть какую-нибудь лошадь, выехать и во что бы то ни стало попасть в Тогат к Хасан-паше. Скажи ему, что наш караван задержался и что Эйваз и два удальца поехали в Баязид. Только ты должен уехать так, чтоб ни одна живая душа не видела тебя. Если проведают, что ты послан мной, набьют мне шкуру соломой.
Ахмед-таджирбаши снова, крадучись, пробрался на свое место. Раб ждал до глубокой ночи, потом поднялся, прошел в Ягы-горуг [112] , поймал Арабата и поскакал в Тогат.
Теперь послушайте, расскажу-ка я вам о баязидском Халил-паше.
Когда срок, назначенный Ахмедом-таджирбаши миновал, Халил-паша понял, что дело неладно. Вспомнил он все, что наказывал ему Ахмед-таджирбаши, и с того же дня приказал расставить людей во всех горных проходах, перевалах, ущельях. Ожидая, что скоро сам Кероглу появится в этих краях, он объявил, что того, кто увидит ченлибельского богатыря и сообщит ему об этом, он наградит всеми земными богатствами. Сам же он исподволь стал готовить свои войска.
112
Горуг —заповедник, в данном случае заповедное пастбище.
Словом, сколько там прошло времени, мало ли, много ли, не знаю, только как-то раз, рано поутру, один из дозорных прибежал и говорит:
— Да будет долговечной жизнь паши, кажется нам, что люди, о которых ты говорил, уже здесь!
От страха Халил-паша даже подскочил на месте:
— Послушай, какие люди? Расскажи толком, что ты там болтаешь?
— Клянусь аллахом, да будет долговечной жизнь паши, на равнине — трое каких-то нездешних молодцов. На жителей нашей стороны они не похожи. Каждый из них здоров как бык. С самого утра они охотятся за джейранами.
Халил-паша призвал к себе начальника своих войск и сказал:
— Пойди узнай, что это за охотники?
Тотчас послали людей, и те разузнали, что это не Кероглу, а трое из его удальцов и что один из них сын Кероглу — Эйваз. Халил-паша, заранее ликуя, приказал собраться всем серкярам и пехлеванам и начал совещаться с ними. Долго они думали, долго судили-рядили и, наконец, решили, что если повести бой на равнине, захватить удальцов не удастся. Те поубивают, сколько смогут убить, а сами скроются.
— Самое лучшее, — сказал Халил-паша, — шаг за шагом следовать за ними и ждать. Посмотрим, что они дальше будут делать. Если они вздумают придти в город, отлично. Поймать их здесь легко. Если же они повернут обратно, тогда, делать нечего, придется нам с ними сразиться. Аллах рассудит нас.
А в это время удальцы, ни о чем не ведая, охотились на джейранов. Подстрелили одного-другого, штук пять джейранов, видят, надвигаются сумерки.
— Давайте переночуем тут, — сказал Эйваз, — а та заре подстрелим еще несколько джейранов и к вечеру доберемся до Ченлибеля.