Кэш Ремингтон и Опасная гонка
Шрифт:
— Дай мне сундучок, — я тянусь к нему, даже когда хватка Грейви начинает ослабевать. Мужчины удерживают меня за ноги, когда я свешиваюсь с края, с трудом держу Грейви и пытаюсь ещё сильнее спасти сокровище.
Он смотрит на меня, на его лице написан смертельный ужас.
— Капитан? — лёгкий намёк на предательство, который я слышу в его голосе, ни в малейшей степени не меняет моей цели.
Золото будет удерживать моих людей и меня на воде и наполнять едой, ромом и женщинами в течение довольно долгого времени. Я могу найти другого матроса, такого же хорошего, как
Я тянусь дальше, мои люди кряхтят от напряжения. Сокровище почти в пределах моей досягаемости.
— Отдай его мне! — я задеваю край его груди. Я почти добрался до сундучка, когда Кракен тянет не на шутку.
Грейви затягивается под волны и сундук с ним. Мужчины затаскивают меня обратно на палубу. Я встаю на колени и вижу, как Грейви взмывает в воздух. Он всё ещё держит сундучок, но тот распахивается, и монеты сверкают на солнце.
— Чёрт! — я хватаюсь рукой за поручень, когда моё сокровище разбрасывается, пропадает в бездне или поглощается зверем.
Крик Грейви пронзает воздух, а затем быстро гаснет, когда он приземляется в зловонный рот Кракена. Огромный глаз ещё раз оглядывает мой корабль, и я готовлюсь к худшему. Ничто на земле или на небесах не может остановить Кракена. Я смотрю в его глаза, вплоть до его чёрного извилистого сердца. Мои люди дрожат в ужасе, но я расправляю плечи. Я ничего не боюсь, в том числе и адского Кракена. Глядя смерти в глаза, я вскидываю подбородок, осмеливаясь бросить ей вызов в ответ. Глаз моргает, веко быстро двигается, и зрачок под ним сужается, прежде чем снова расшириться до полной черноты.
Вместо того чтобы атаковать, щупальца исчезают из поля зрения. Существо, очевидно насытившееся моими тремя людьми и разрушенным кораблем, скрывается под толщей воды.
Вода стихает, светит солнце, и никто, кроме моей команды и меня, не знает о страхе, который таится под волнами.
Глава 3
Я беру курс на Порт-Роял. Мужчины кажутся почти ликующими, облегчение ясно видно в их лёгких движениях, в отсутствии их напряжённости. Встреча со смертью и уход от неё могут сделать это с человеком.
Я не могу допустить такого распущенного отношения на моём корабле. Я смотрю на них сверху вниз, в моих глазах преисподняя и на моём языке огонь. Может быть, я злюсь из-за потери сундука, но мне всё равно. Эти палубные матросы хуже всех — убийцы, насильники и дезертиры. Они живут пиратской жизнью, потому что у них нет другого выбора. И я намерен работать с ними так, как считаю нужным.
Я поворачиваю штурвал и устанавливаю его так, чтобы он направлял нас к дому.
— Скеб! Иди сюда.
Он взбегает по ступенькам на четвёртую палубу, его здоровый глаз настороженно блеснул. Скеб — лучший из худших, единственный матрос в моей команде, которому я доверяю штурвал, когда я занят.
— Держи курс на юг, — я снимаю шляпу и морской синий платок и вытираю лицо. Соль и пот оседают на ткани, когда мои волосы раздуваются на ветру.
— Есть, — Скеб кивает и берёт штурвал.
Я смотрю на морских псов, которые чуть ли не носят мои ошейники. Работяги — и преданные, — но только потому, что боятся меня. И я намерен продолжать в том же духе. Кракен — всего лишь один из многих зверей, которые скрываются под глубокими водами Карибского моря. Нет времени расслабляться и брать передышку, делать что-то, кроме того, что я им говорю.
— Слушайте сюда, вы, кучка солёных сучек! — мой скрипучий голос останавливает их на полпути, и я смотрю на каждого из них по очереди. — Если я хотя бы подумаю, что кто-то из вас размяк, вас постигнет та же участь, что и Грейви. Вы слышите меня, трусливые болваны?
— Есть, капитан! — кричат они и готовят парус, чтобы поймать всю тяжесть ветра.
Мы будем плыть всю ночь, чтобы вернуться в порт. Там мы загрузимся ромом и другими запрещёнными товарами, чтобы доставить их в британские колонии, разбросанные по этим водам. Но сначала, мы получим нашу выпивку и шлюх.
Я намерен получить фору в отношении женщин. Приглаживая рукой волосы, я торопливо спускаюсь по лестнице на главную палубу. Дверь в мою каюту плотно закрыта, а внутри лежит единственное сокровище, которое мне удалось спасти от крушения. Я улыбаюсь, когда думаю о том, какой мягкой будет её кожа под моими грубыми руками, как плотно её киска обхватит мой член.
Медленно открыв дверь, я вижу, что она сидит на кровати. Она повернулась ко мне спиной и что-то поднесла к свету, льющемуся из окон каюты. Сладкий аромат доносится до моего носа — её аромат — и мой член напрягается, прижимаясь к штанам. Если она на вкус хоть наполовину так же хороша, как пахнет, то я получу удовольствие. Её влажные волосы ниспадают на спину белым водопадом, и я уже знаю, как прекрасно они будут смотреться с моими руками, когда её голова будет качаться вверх и вниз на моём члене.
Она услышала меня и прячет то, на что смотрела.
— Что у тебя там, девочка?
Она поворачивается, её ярко-голубые глаза расширяются от испуга.
— Ничего.
Я делаю несколько шагов к кровати, отстёгиваю ножны и меч и берусь за пояс.
Она смотрит вниз и съёживается, прижимаясь спиной к окну каюты.
— Пожалуйста, не надо.
Она такая маленькая. Я мог бы легко прижать её и взять всё, что захочу. Но она не трёхпенсовая шлюха. Она — нечто большее. Я вижу это в её глазах, слышу это в её голосе.
— Ты никогда раньше не была с мужчиной? — спрашиваю я и тянусь к подолу её светло-жёлтого платья, кружево напоминает мне о цивилизованном прошлом, от которого я отказался много лет назад.
— Н-нет, — она качает головой, и её губы дрожат.
Я расстёгиваю штаны и вытаскиваю свой член, поглаживая его, изучая изгибы её маленькой груди. Девушка крепко зажмуривается.
— Открой глаза.
— Н-нет, пожалуйста, — её голос дрожит.
Я непринуждённо провожу рукой вверх и вниз по своей твёрдой длине, и я ничего не хочу больше, чем держать её и грубо трахать. Но её дрожащая фигура заставляет прислушаться к чему-то, что осталось во мне, под слоем соли и годами грязных дел.