Кевларовые парни
Шрифт:
— ЧТО!!! — Олег опешил. — Да я этого Абрамяна первый раз в жизни в номере увидел… И про цель нашей командировки мы с ним не говорили… Так он на Баку работает!
— Не горячись! — Адмирал поднял сумку Олега с земли. — А ведь тебе не обвинительное заключение формулирую, а информирую по существу возможных пристрастных вопросов.
— Ну, сучок Абрамян! — Дед закипал, как чайник «Тефал». — Не верил им никогда и никогда верить не буду… Ну, хитрожопый гад! Правильно говорят, что у дареного коня всегда кариес.
— Мое дело предупредить! — Адмирал успокоился с чувством выполненного долга.
Разговор был продолжен через час, но уже на другом уровне. И несмотря
Дед рыл по своим каналам. Связавшись с местным управлением, он ясности не внес. Судя по всему, информация шла по верхам, а потому рядовые сотрудники ничего не знали. Тогда Дед, порывшись в записной книжке, нашел телефон своего приятеля из Шестого управления МВД, который связался с Нижним Новгородом напрямую.
— Докладываю. — Дед еле сдерживал раздражение. — Все было так, как рассказал Адмирал. После задержания клиент вел себя нагло, как танк. Качал права, предъявлял нашу ксиву. Вот гад, видимо, не сдал при увольнении… Давил на то, что менты сорвали важное правительственное поручение, связанное с урегулированием ситуации в Карабахе. Сорвана тщательно разработанная операция, для обеспечения которой по указанию руководства КГБ России в Нижний Новгород были командированы два известных вам, товарищ Соколов, товарища. Они привезли деньги для разрешения вопроса «нелегальным путем». Ну, дальше тебе все известно…
— Где Абрамян?
— Ту-у-у! — Дед развел руками. — Отпустили под подписку о невыезде. Задокументировано было из рук вон плохо… Да и наглость легенды смутила прокурора. Пока выясняли обстоятельства, Абрамяна и след простыл. Говорят, какой-то звонок из Москвы был.
— А подписка о невыезде?
— Невыезде из Еревана? — Дед усмехнулся. — Что и требовалось доказать. Кстати, нет ли тут руки «Эля»?
— Невыезде из Баку, — уточнил Олег.
— Не помешал плавному течению гроссмейстерской мысли? — Голос в трубке такой же вкрадчивый, как и телефонный звонок, убавленный почти до предела: Олег не любил громких трелей.
На проводе был оперативный дежурный, человек в Управлении известный и популярный. Лучшего специалиста по первоапрельским розыгрышам найти было трудно. Любой звонок от него мог иметь некий подвох, и люди, знающие это, вели себя с ним осторожно. Правда, розыгрыши носили, как правило, бытовой характер и к службе отношения не имели.
— Что уж теперь говорить… Слушаю и повинуюсь.
— Олег, тут тебе депеша лежит.
— Читай. От оперативных дежурных секретов не держим.
— Лучше зайди. Не в Теплый Стан топать…
— Интригуешь?
— Депеша такая: «Уважаемый Олег Николаевич, убедительно прошу срочно связаться по весьма неотложному вопросу. Заранее признателен. Горбунов Сергей Васильевич». И телефон. «Кремлевка».
— Городского телефона там нет? Или он хочет этим подчеркнуть, что мы в сравнении с ним…
— А то нет? Даже «кремлевки» не имеешь. А еще гроза вредителей полей и огородов. Позор!
— Уговорил. Иду. Прикажи посторонним возле кабинки не шляться…
Дежурная часть живет своими буднями. За удобными, но уже устаревшими пультами — ответственный и оперативный дежурные. В данном случае это единство и борьба противоположностей. Абсолютно индифферентный ко всему, уравновешенный до невозможности Юрий Иванович и Петр Михайлович, человек импульсивный, вспыльчивый, обладающий моментальной реакцией на внешние раздражители. Сюда, в дежурную часть, первой
— О, король художественного мордобоя! — Михалыч рад приходу Олега. — Что новенького на фронте борьбы с организованной преступностью. Или, может, точнее, преступными организациями?
— Какие у нас новости! Все новости у вас. Дороги ведут в Рим, а ноги — в дежурную службу. Включи-ка телефончик для беседы с ответственным лицом.
— Ключ на старт! — Михалыч нажимает белую кнопку переключателя. — Ваша первая кабинка, сэр.
Трубку снимают после второго гудка. На другом конце провода — уверенный баритон знающего себе цену человека:
— Здравствуйте, Олег Николаевич. Извините, что потревожил, но, насколько мне известно, вы принимаете дела у предшественника и среди них — интересующее лично меня. Есть ряд вопросов, которые нам нужно бы обсудить. Так что не откажите… Если вас устроит — в четыре часа.
— Сергей Васильевич, я, конечно, польщен вашим вниманием, но насчет четырех часов — пас. Совещание. А потом у нас существует правило: когда речь идет о встречах с высокопоставленными людьми, я обязан проинформировать и получить санкцию у руководства.
— Ну, в отношении второго не беспокойтесь: я с вашим руководством уже переговорил. Что касается совещания… Когда оно закончится?
— Это как звезды встанут. Может, через час, а там — кто знает.
— Хорошо. Давайте в восемнадцать ноль-ноль. Машину я пришлю. Запишите номер.
Под удивленными взглядами оперов на улице паркуется длинная-длинная колбаса ЗИЛа. На черных бортах играют лучи солнца; как в зеркале «комнаты смеха», отражаются улица, здания, люди с короткими кривыми ножками. Наверное, такими же они выглядят через бронированные стекла.
— Что это он здесь? — спрашивает Дед у выходящего из здания Олега.
— Карета подана за мной, — бросает Олег на ходу. — Дождитесь, я скоро.
Он решительно потянул на себя ручку. Гидравлический усилитель легко и бесшумно распахнул массивную бронированную дверь.
— Ты что-нибудь понял? — Дед хлопает ресницами.
— У разведчиков, даже бывших, свои причуды. — расплывчато отвечает Адмирал.
— Значит, к Борману на доклад?
— Похоже.
…Кабинет — из тех, для определения которых подходит единственное слово: «огромный». Такие еще называют «номенклатурными гостиницами». Поменялись времена, но и только: набор телефонов, мебели и прочего живо вызывают в памяти недавнее прошлое. Единственные новшества — картина «Вид Кремля» на месте «табельного» портрета и компьютер на необъятном письменном столе. Все остальное — как прежде. Даже вышколенная в лучших традициях секретарша с вежливо-непроницаемым лицом и радушной, нарочито приклеенной улыбкой.