КИМ 1

Дмитрий

– Рад вас видеть, товарищ Власик!
– улыбнулся Максим, пожимая руку Николаю Сидоровичу. Он и правда был рад видеть этого простоватого на вид, но надежного и абсолютно преданного Сталину человека.

– Идемте, товарищ Белов, - позвал Власик, жестом приглашая Максима следовать за собой.

Власик провел Максима на террасу дома, где, по летнему времени и находились товарищ Сталин и его гости. Помимо Кирова и Ворошилова на террасе присутствовал также высокий мужчина в пенсне, в котором Белов сразу же узнал Вячеслава Михайловича Молотова, совсем недавно

назначенного Народным комиссаром иностранных дел[3].

– Здравствуйте, товарищи!
– произнес Максим, подойдя к столу и вежливо кивнув всем присутствующим.

– Присаживайтесь, товарищ Белов, - Сталин приглашающе указал рукой на одно из стоявших на террасе кресел.
– Познакомьтесь, это товарищ Молотов, председатель Совнаркома и, по совместительству, народный комиссар иностранных дел. Мы с Сергеем рассказали ему об обстоятельствах вашего появления у нас, так что вы можете быть полностью откровенны в присутствии Вячеслава Михайловича.

– Мне до сих пор трудно поверить в то, что вы из будущего, товарищ Белов, - произнес Молотов.
– Но, поскольку товарищи Сталин и Киров никогда не были склонны к подобным розыгрышам, я готов принять их слова на веру.

– Товарищ Сталин, если это необходимо, я готов ознакомить товарища Молотова с техникой из будущего, - сообщил Максим.
– С собой я ничего такого не брал, зная, что меня будут обыскивать, но в Кремле это легко можно будет устроить.

– Что ж, ознакомьте, но только после того, как товарищ Молотов даст все необходимые подписки о неразглашении, - решил Сталин.
– Думаю, что, убедившись в правдивости вашего иновременного происхождения, он будет больше доверять полученной от вас информации. Пока же, во время обсуждения международных вопросов ему придется верить вам на слово.

– Испания?
– сразу же сообразил Максим.

– Вы правильно поняли, товарищ Белов, - подтвердил Сталин.
– Но прежде, чем мы приступим к обсуждению данного вопроса, у нас есть еще одно дело. Клим, Сергей?

– Да, товарищ Сталин, - кивнул Ворошилов и, встав, посмотрел на Белова.
– Максим, первого августа я подписал приказ о принятии на вооружение красной армии новых образцов оружия и снаряжения, разработанного под твоим руководством. Ты проделал колоссальную работу, и мы не могли оставить тебя без награды. Посовещавшись, мы с Сергеем Мироновичем приняли решение наградить тебя орденом Красного знамени!

– А поскольку вы у нас персона засекреченная, наградить вас решено в неофициальной обстановке, - продолжил уже Киров, встав с кресла и достав из кармана синих форменных галифе красную бархатную коробочку.

– Служу трудовому народу!
– вытянувшись по стойке «смирно», произнес Максим и принял из рук Кирова футляр с орденом.

– Поздравляю вас, Максим Иванович, - улыбнулся Сталин.
– Присаживайтесь, товарищи! Максим Иванович, товарищ Киров ознакомил меня с вашей докладной запиской о состоянии дел в Испании и, насколько мы можем судить, пока все развивается именно так, как вы описали. Как вы считаете, поражение республики неизбежно, или все же возможны варианты?

– Не могу ответить однозначно, товарищ Сталин, - ответил Максим, бережно пряча коробочку с орденом в карман галифе.
– Если все пойдет так, как шло в моей истории, то республиканцы проиграют, если же аккуратно скорректировать некоторые события, то возможны варианты.

– И в чем же, по-вашему, заключались причины поражения республики в вашей истории?
– поинтересовался Молотов.

– Ну, для начала, Народный Фронт представляет из себя довольно рыхлое образование, в котором собрались анархисты, коммунисты, социал-демократы и либералы, - начал перечислять Максим.
– Фашистам, конечно, тоже далеко до единства, но Франко лучше удается заставлять своих людей действовать вместе.

Затем, на стороне фашистов были кадровые армейские части, усиленные германскими и итальянскими частями, вроде германского военно-воздушного легиона «Кондор» или итальянского экспедиционного корпуса. Силы Народного фронта же состояли в основном из ополченцев и интербригад, состоявших из сочувствовавших республике добровольцев.

Ну, и не стоит забывать про огромное количество оружия и техники, поставляемые Франко Германией и Италией. Нам такие объемы поставок было не потянуть. Да и перебросить в Испанию пятидесятитысячный экспедиционный корпус, как это сделал Муссолини, мы тоже не в состоянии.

Но даже в таких условиях республиканцы умудрялись сравнительно успешно противостоять фашистам. Однако, в определенный момент в рядах Народного Фронта начался раскол, усугубленный, к тому же, совершенно неправильными советского правительства. Финальную же точку в войне поставил государственный переворот, во время которого несколько генералов сместили правительство Негрина, а потом попытались заключить перемирие с Франко. Тот, впрочем, ни на какое перемирие не пошел, а вместо этого быстренько разбил республиканцев.

– Скажите, Максим Иванович, а что же в вашей истории советское правительство делало неправильно?
– уточнил Сталин.

– Ну, например, когда в мае тридцать седьмого года в Барселоне произойдет вооруженный конфликт между местным каталонским правительством, стоящим на стороне республики, и анархистами, на стороне последних выступит Рабочая Партия Марксистского Единства, - ответил Максим.
– Это вроде как коммунисты, но они активно критикуют Советский союз и вас персонально за якобы авторитарный стиль руководства и отход от ленинской коллегиальности.

В итоге анархисты и примкнувшая к ним ПОУМ проиграют, после чего многие члены этой партии будут подвергнуты репрессиям, которые по требованию СССР устроит правительство Испании. Подобное вмешательство вызовет недоверие к коммунистам со стороны остальных партий, чем усилит раскол в рядах Народного Фронта. Я уж не говорю о том, какой вой поднимут при этом троцкисты и разного рода антисоветчики.

– Хорошо, Максим Иванович, мы обязательно учтем ваше замечание, и, зная возможные последствия, мы будем действовать тоньше, - кивнул Сталин.