Киндер-сюрприз для зэка
Шрифт:
А потом позвонил Абезгауз. Макс услышал надрывные звонки из соседней комнаты, подошёл к аппарату и снял трубку, в которой раздалось прерывистое дыхание Генки Крокодила.
— Макс! Макс, это ты? Слава Богу, я уже думал… Ты в порядке?
Макс почувствовал, что сильно сжимает пластмассовый корпус трубки:
— Относительно. Что случилось?
— Тут такое началось… Макс, уходи из дома немедленно. Уходи, пока они тебя не достали.
— Кто «они»?
— Нет времени, потом всё объясню. Макс, не задерживайся, хватай наличку, какая есть, и выметайся оттуда. Смотри, они могут быть уже у тебя во дворе. Лучше поднимись наверх, пройди через крышу, ты знаешь как.
— Гена, спокойно. В двух словах, что происходит?
— В двух словах не получится. Ты меня извини, это из-за меня дурака… В общем, я тебя жду у нашей кофейни. «Александрия», ты помнишь. Бери такси и подъезжай сюда. В темпе.
— Крок.
— Что?
— Крок, кто такой Шабарин?
В трубке воцарилась тишина, прерываемая лишь шорохом и потрескиванием. Если бы не тяжёлое дыхание Абезгауза вдалеке, Макс мог бы подумать, что их разъединили.
— Это…, - наконец выдавил из себя Гена.
— Ну?
— Потом, — взмолился Абезгауз, — всё потом. Уходи оттуда, очень тебя прошу. Это страшные люди, Макс. Особенно… Ладно, я тебе потом расскажу. Давай побыстрее…
Он разъединился, а Макс простоял ещё пару секунд, задумчиво глядя на серую трубку, издающую короткие сердитые гудки, внезапно ставшие похожими на сигналы аварийной тревоги. Насколько обоснована паника, поднятая Абезгаузом? Крокодил — человек, конечно, трусоватый, и напугать его большого труда не стоит. Но, ужас, сквозивший в его голосе, должен был быть вызван более вескими причинами. Кто-то, или что-то, вогнали бедного Крокодила Гену в такое состояние, что он готов в землю зарыться, только вот кто, и зачем им это понадобилось…? Или Абезгауз узнал нечто такое, отчего его сейчас трясёт, как лист на ветру? Ещё сутки назад Макс подумал бы, что Крокодил хватил лишку, намыслил себе Бог весь чего и впал в состояние, близкое к паранойе. Но, события, произошедшие за последние неполные двадцать четыре часа заставили Макса отнестись к словам Гены совсем по-другому.
Он положил трубку, в несколько размашистых шагов пересёк комнату и выглянул в окно, стараясь не касаться занавеси.
Картина, открывшаяся ему, не имела ни малейших признаков опасности и была вполне обыденной. Двор пустовал, как и обычно в это время, если не считать редких старушек, кучкующихся на скамейках у подъездов и ещё более немногочисленных прохожих. Никакого следа засады или наблюдения.
Несмотря на это, Макс не стал терять времени, набросил куртку, вышел из квартиры и начал спускаться вниз. Брать с собой ему было нечего, все имевшиеся деньги и так лежали в кармане, а больше у него ничего не было.
У двери подъезда он, всё-таки, ещё раз немного задержался и снова окинул взглядом окрестности. Убедившись, что всё по-прежнему, никого нового за это время в поле зрения не появилось, он вышел во двор и беспрепятственно пересёк его, провожаемый лишь любопытствующими взглядами старух из соседнего подъезда, которые впитывали всё, что происходит вокруг, как губка воду. Затем Макс, обогнув угол парикмахерской, оказался на боковой улице, прошёл по ней один квартал вверх, к центру города, и, почти сразу остановив такси, назвал водителю адрес места, где его поджидал сгоравший от нетерпения и ужаса Абезгауз.
Всю дорогу, сидя на заднем сидении, Макс, полуприкрыв глаза, ещё раз взвешивал события прошедших суток. Фразы, жесты, интонацию… Малейшие оттенки в поведении встретившихся ему людей. А потом, за полквартала до кофейни «Александрия», которой уже добрых два десятка лет распоряжался старый румын Миша Петреску, чувство тревоги, поселившееся в нём, обернулось острым ощущением беды, которое ударом костистого кулака изнутри хватило Макса под дых, оборвав дыхание и заставляя мышцы сжиматься в туго затянутые узлы.
Чувство беды пришло вместе с синеватыми бликами мигалок «скорой помощи» и милицейской машины, а также нездоровым скоплением народа, чётко обозначающим место любого происшествия.
— Авария, — заинтересованно сказал водитель, наклоняясь то влево, то вправо, чтобы лучше рассмотреть произошедшее впереди. В его голосе явственно звучало возбуждение, присущее людям, которых впрямую касаются все дорожно-транспортные происшествия.
— Останови здесь, — сказал Макс, непослушными пальцами отсчитал деньги и дёрнул ручку двери, не дожидаясь сдачи.
Он вышел в двадцати шагах от мерно гудящей толпы, ощупывая взглядом каждого из стоящих в ней и особенно тех, кто находился рядом. Бесполезно, Абезгауза среди них не было.
— Что случилось? — тихо спросил он у стоявшей с краю невысокой короткостриженой женщины средних лет.
— Мужчину машина сбила, — сообщила та, поворачивая к Максу лицо с, подобающим случаю, выражением сострадательной тревоги.
— Кого?
Женщина пожала плечами и покачала головой, а затем неожиданно всхлипнула.
Макс, стараясь не особенно толкаться, чтобы не привлекать внимания, прошёл вперёд, где открывался лучший обзор места происшествия. То, что предстало там перед глазами, было беспросветным и необратимым, как наезд асфальтоукладчика.
В двух шагах от него два инспектора из ГИБДД замеряли рулеткой следы шин на асфальте. Ещё один — беседовал с тремя прохожими, которые, вероятно, являлись свидетелями происшествия, и время от времени записывал что-то на листе бумаги, положенном на капот старой обшарпанной «Волги». Чуть поодаль, у фонарного столба, двое санитаров деловито запаковывали в мешок тело пострадавшего. На мгновение мелькнула пола песочного костюма, который ещё вчера вечером был на Абезгаузе во время их похода в «Охоту». Мужчина в белом халате с тетрадью в руках, подошёл к капитану, беседовавшему со свидетелями, и что-то прошептал ему на ухо. Тот молча кивнул, не прекращая записывать. Мужчина подал знак санитарам, те, без излишней трепетности, подхватили мешок и забросили его в чернеющую утробу машины ритуальной службы.
— Он стоял вон там, у края тротуара, — говорил в это время худой высокий парень в спортивной шапочке и коротком чёрном полупальто из спандекса. — Как раз возле того столба. Движение здесь было как всегда… И тут из потока машин выскакивает одна и на тротуар… и прямо к нему… об столб.
— Марку машины запомнили? — спросил капитан, на секунду оторвавшись от своих записей.
— Да нет. Быстро всё… Иномарка.
— Номер? — безнадёжным тоном задал вопрос гибедедешник.
— Ну, я же говорю, быстро…