КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ
Шрифт:
Он теперь был страшным и неумолимым.
– Эй, брось-ка свои железяки! – вдруг негромко произнес Ур. – Такого негодяя и лжеца еще поискать! Ты не имеешь права на эту вещь. Так говорит Закон. Если он её взял – значит, она ему принадлежала.
Ого, как заговорил! Ур, казалось, снял маску – так разительна была в нем перемена. Не осталось ни хитрецы в глазах, ни трусоватых уловок. Он перестал кривляться, небрежно сунув руки за пояс, состоящий из металлических пластин, и смотрел на краба прямо. В глазах его не танцевали насмешливые искорки,
Краб перевел взгляд своих жестоких глаз на дерзеца.
– Закон? – повторил он. – А кто расскажет о нарушении Закона?
– Я, – ответил Ур.
Шесть.
Признаюсь, я ничего не понимал!
Голова пошла кругом.
– Я расскажу, – небрежно повторил Ур, вынимая из уха сережку, ту самую, эшебскую, с крошечным бриллиантиком. – Ты знаешь, что это такое?
Краб стрельнул глазами на украшение, сверкающее в смуглой ладони Ура.
– Это – камень соответствия, – сказал Ур и небрежно кинул серьгу в портал.
Наверное, она век летела туда – я даже успел разглядеть как следует огранку камешка, пока он сиял всеми гранями в свете ламп, – но краб не сумел, не успел перехватить его.
Ур мгновенно разомкнул пряжку своего пояса, встряхнул его, и пластинки, сместившись, вдруг превратились в оружие, узкий клинок, составленный, как мозаика, из нескольких частей.
– Я последний посланник, – сказал он негромко, прямо глядя на оторопевшего краба. – Мы поумнели, человек, мы сильно поумнели. А ты – ты глупее твоих прочих соплеменников, потому что ходил со мной бок о бок несколько дней, и не видел, что мы с тобой принадлежим к разным расам.
Розовое месиво, до того шевелящееся неторопливо, вдруг закрутилось и забурлило.
Семь.
– Никуда вы не уйдете! – выкрикнул краб, со звоном выхватив сразу две сабли – ого, а он не дурак ими помахать! – Айрин – просчитай! Я вас всех…
– Не сможешь, – ответил Черный и ловко выхватил свою катану. – Рискни?
Восемь.
– Думаешь, тебе удастся победить меня?! – прошипел краб своим задушенным злобой голосом, покачивая клинками, у которых одна сторона лезвия была покрыта страшными зазубринами – как пила. – Надеешься на свою силу? Напрасно…
Розовое месиво бурлило и выплескивалось за пределы
Закончить он не успел – Айрин оказалась на ногах рядом с ним, но её клинок смотрел в его сторону.
– Черта с два, – произнесла она. – Против нас троих ты не выстоишь.
– Продалась, – прошипел краб, трясясь от злости. – Ну, пеняй на себя!
Девять.
Солнце, тепло, и развевающиеся волосы.
И Вэд – так его зовут, Ура? – бредущий навстречу. Давно. Очень давно. Или скоро.
– Сам виноват, – ответила она с ненавистью. – Мы сильно поумнели, человек.
В глазах краба промелькнуло недоверие, непонимание – и, наконец, лютая ярость.
– Да, – ответила она на его догадку. – Я скорее позволю убить себя, но он – он уйдет отсюда с артефактом. Я не позволю
Ур глянул на неё лишь мельком; он смолчал, но в голове его яркой вспышкой промелькнуло Уважение и Благодарность. Эта маленькая угловатая девочка прикрывала его, и готовила поддержку для проведения всей операции – по устранения краба, неумолимого паладина, главного врага их народа. Паладин – так называлась его специальность. Вот отчего он отрицал секс – паладинам нельзя было ни жениться, ни просто заводить любовниц. Это как-то связано с вероисповеданием, точно не могу сказать. Паладины – это своеобразные ангелы смерти, и самим давать жизнь им не положено.
Он уничтожал не людей – он убивал целые миры!
Получая пинки, тычки, даже проникнувшись чувствами к паладину, убийце, она все же упрямо шла вперед, ни на миг не оставляя мысли о своей цели.
Вот откуда в её душе это сожаление о годах невзгод – и мрачное удовлетворение.
Теперь мне все стало ясно.
Теперь я все понял.
– Твари! – протянул краб с такой ненавистью, что от яда в его голосе стало муторно. – Хитрые твари! Ты обманывала меня. Все это время – обманывала меня!!! Вы оба издохните здесь, оба! Я все равно не позволю вылезти вашему поганому племени!
Краб ринулся на нас; наверное, он был хорошим бойцом. Очень хорошим бойцом. Наверное, у него было какое-то особенное оружие, которым он нашинковал бы нас в капусту. Потому что вмиг Черный остался без своей любимой меховушки, которую страшные клинки краба, и в самом деле весьма похожие на клешни, разорвали в клочья. Если б не Ур – Черный остался бы и без рук, потому что краб хотел обездвижить противника. Он не хотел просто убить – он хотел еще и помучить.
Ур оказался молодцом; сползла его маска – расчетливого и хитрого человека, думающего только себе.
Его мозаичный меч оттолкнул крабьи жуткие клешни, и, распавшись снова на отдельные пластинки, превратившись в пояс, захлестнул одну из клешней и дернул её на себя.
Вторую атаковал Черный и Айрин – ого, а она тоже не промах! Та игра, что она устроили на лестнице – это притворство, это нарочно… так было нужно; и пощечина – это была константа в её уравнении в расчетах.
Она согласилась и на неё.
Розовый сияющий портал кипел все сильнее, образы смешались, и перламутровый свет перемешался с прозрачным розовым.
– Торн! В портал!
Ур, крутясь, как волчок, подхватил крабью клешню, и, тряхнув в очередной раз свой пояс, превратил его в клинок. Ответил им на удар – и швырнул его мне. Острие, как в масло, вошло в мраморный пол, пустив черные трещины в монолите, и я, ухватив за рукоять, рывком выдернул его.
Каждая пластинка мозаики была украшена маленьким камешком.
Это были камни соответствия.
– В портал!
Как Дон Кихот на ветряную мельницу, налетел я на Зеркало Мира и в великолепном выпаде вонзил в розовую субстанцию клинок по самую рукоять.