КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ
Шрифт:
Портал дрогнул, и я ощутил, как мощный водоворот крутит, выкручивает мою руку…
– Держать! Держать! Не пускать!
Краб рубил сильно, и с резким вскриком отлетела, как тряпичная кукла, скользя по натертому до блеска полу к стене, Айрин с распоротой на груди курткой. Зубцы клешни рванули её тело, и сильно шла кровь.
Теплое-теплое солнце и родной луг, почти не изменившийся за эти годы и века…
Это будет, будет, девочка! Только потерпи!
Я даже взревел от натуги, обеими руками вцепившись в рукоять, которая настырно выворачивались из ладони, выкручивая, выламывая
Розовое месиво кружилось, и камни на лезвии моего – меча? Ключа? – вспыхивали один за другим особым цветом.
Айрин, волоча руку, подползла ко мне, и её здоровая рука вцепилась в клинок, пониже рукояти. Она обрезалась, и снова шла кровь – но это уже не важно, не важно, потому что ключ точно встал, как нужно, и медленно открывал портал так, как должно.
Едва не столкнув нас в раскрывающуюся дверь, подлетел к нам Ур – он тоже катился по полу на заднице, как по льду, и дребезжал по полу клинок-клешня, а в руке у Ура висели какие-то пластины, кое-как скрепленные меж собой засаленными старыми ремешками…
Он умудрился-таки снять с краба его защиту.
И теперь удары Черного приходились не в пустоту.
Он рубил краба – и у того не оставалось ни единой возможности победить.
Но мне не дано было увидеть победы Черного.
Я ничего этого не увидел.
Потому что Зеркало Мира перестало крутиться и утратило розовый цвет. Передо мной была ясно видна дорожка, едва протоптанная в густой тропической поросли, зеленый полумрак под сводами могучих старых деревьев с шишковатой корой, и я получил сокрушительный пинок в зад.
– Туда! Скорее!
Краб за нами не пошел.
Потому что это было самоубийством – прыгать в этот портал.
Но я туда прыгнул. Потому что другого выхода не было вообще.
Десять………………………………………
====== 1. ПУТЬ ДОМОЙ. ======
Я шел по колено в зелени, за мои светлые штаны цеплялись лианы и гибкие мокрые прутья, чертя мокрые грязные полосы, оставляя сочные зеленые пятна, над головой шумела сплошная стена сочной зелени, через которую не было видно неба, а под ногами чавкала влажная жирная почва. Ладони мои саднили, содранные в битве у портала, но тем не менее я нес меч Ура – или Вэда? Не знаю, как теперь его называть… Сам Ур, шатаясь, как пьяный, шел рядом со мной, волоча ногу. Кажется, краб здорово его зашиб.
– Его защита, – сквозь зубы прошипел Ур, корчась от боли, – там встроено не только защитное поле, а еще и усилители… Видал, как он бьет? Удержать удар трудно.
Он бормотал еще что-то, задыхаясь на бегу, я не понимал.
Я вообще почти ничего не понимал из того, что он говорит. Я не понимал, почему мы убегаем прочь от того места – почему-то я не помнил, как выглядит портал, откуда мы вышли. Вспышка – и все. Памяти нет…
Я шатался как пьяный, и не чуял под собой ног. Иногда мне казалось, что я лечу над землей, не касаясь её, в полной тишине и пустоте, и даже ветви деревьев не трогают меня, словно я бесплотный дух, и сквозь ветви иногда пробивается солнце.
Позади, как слон сквозь джунгли, ломился Черный. Его костюм был абсолютно испорчен, рукава висели, иссеченные вдоль
– Быстрее, быстрее! – кричал Ур, оглядываясь назад, и мы бежали, ничего не понимая, и ничего перед собой не видя, кроме зелени, кроме ветвей, хлещущих по лицам.
Бег, мука; я задыхался, легкие жгло. Впереди, меж кожистых листьев, промелькнуло небо, и ветерок, ворвавшийся под полог леса, освежил мои горящие щеки. Мы выкатились из душного зеленого сумрака, и перед нами распахнулось огромное поле.
То самое поле – в голове моей яркой болезненной вспышкой взорвалось воспоминание, не мое, Айрин – Вечное Поле…
Потерпи, милая, потерпи! Сейчас все станет хорошо… сейчас…
– Вон туда! – кричал Ур, и мы мчались по высокой траве, к каменным серым столбам, разрушенным какими-то ветрами, хотя я совершенно не понимал, как эти обломки могут помочь нам. – Там паладин не догонит нас!
Значит, он может нас преследовать, промелькнуло в моей голове, значит, Черный не убил и не ранил его – не смог убить его! И мне стало страшно, очень страшно, потому что в намерениях паладина я не сомневался, его ничто не остановит, и странно ждать от него пощады. Только сталь в его каменном сердце – но сталь не смогла его победить, хоть я и видел…видел…
Неужели мне лишь показалось, что Черный стал его одолевать?
Под ногами шелестела ласковая трава, и над головой в бледнеющем небе прокричала какая-то птица. Я шел, летел в высокой траве, щуря глаза от света, которого было слишком много, невыносимо много, и в моей руке с ободранной в кровь ладонью был меч Ура – теперь просто пояс. Он распался на части, словно выдохся, и болтался, позванивая составляющими его пластинками. Это был единственный во всем мире звук, который я слышал.
Был рассвет. Мы убегали от неведомого врага.
Сквозь эту странную пелену мы ввалились, вкатились к каменным останкам, словно разорвав целлофановую пленку. Я помнил, как она натянулась на моем лице, которое врезалось на невидимую преграду со всего маха, и как лопнула, впуская мое тело внутрь. Удивленный, пораженный, я обернулся посмотреть, что это за невидимая преграда, я споткнулся и кубарем полетел в траву; пленка за моей спиной затягивалась, твердела, застывала в неподвижности…
Рядом приземлился Черный; он неловко уронил Айрин, не заботясь более о сохранности своей ноши, и она чуть слышно застонала. Лицо её было серым, тонкие губы – бледными.
Черный тяжко дышал, все его тело ходило ходуном, коротко остриженные на макушке волосы топорщились ежовыми колючками, а хвост на затылке выглядел так, словно неделю пролежал в грязном ручье. Меж лопатками расплывалось темное мокрое пятно пота.
Место, около которого мы приземлились, при ближайшем рассмотрении оказалось неким подобием постамента, порядком вросшим в землю, заросшим сочной травой. На нем еще сохранились останки памятника – лежащее на боку огромное лицо женщины.
То самое, что я видел на арке у входа в мертвый город.