КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ
Шрифт:
– Ур?! – Паладин расхохотался, откинувшись в кресле. Он думал, что он победил. – Ты знаешь, что означает имя – Ур? Ты думаешь, он за хорошие дела его получил? Нет! Он совершенно беспринципный тип, он предаст вас, как только дело запахнет жаренным. Если ему предложить выдать вас в обмен на его личную свободу, он сделает это! Признай – в глубине души ты всегда знал об этом, как бы ты ни симпатизировал этому человеку! Ну же, не сопротивляйся! Дай мне догнать вас! Я ничего не сделаю вам. Обещаю. Я просто заберу эту вещь и уйду;
– Не слушай его! – крикнула Айрин. – Торн, не слушай его! Вы задели его самолюбие крепко, а такие люди не прощают такие обиды! Он не оставит вас в живых! Лучше довериться Уру, чем Паладину! Беги, Торн! Беги!
Её крик поколебал реальность, едва не выдавив меня из этого сказочного небытия, и на миг я увидел облупленные стены, и ветер, играющий за окном тучами песка – в пустыне начиналась пыльная буря… Айрин хотела помочь мне выйти из транса, выйти, пока не поздно – и освободить Черного от связи со мной. Я едва не покинул стол переговоров. Но все же задержался усилием воли.
– Нет, – ответил я четко, закрепившись снова. – Нет, я не побегу.
– Нет?! – ошеломленно переспросил Паладин. Лицо его вытянулось, от удивления округлились глаза, и в них промелькнул страх.
– Нет. Я пришел сюда, чтобы решить – и я решу. Мой ответ будет таким – право на существование имеют все, кроме тебя. Я вырежу тебя, как гнилую, трухлявую ветвь. Вы никогда не покинете Системы. Вы там и останетесь.
Паладин вскочил, выпрямившись во весь свой рост, с противным скрипом двинув стол.
– Ты, мозгляк, – зарычал он, – ты смеешь со мной спорить?! Здесь и сейчас я способен прикончить тебя, и ты останешься со мной в Системе навсегда – и там ты будешь рабом, вечно!
Он навис надо мной, огромный, черный, громоздкий, могучий – глыба шиповатого железа.
Я покачал головой; нет.
– Я не боюсь тебя, – ответил я спокойно. – Я убью тебя.
И Паладин ринулся на меня…
====== 2.ПОБОЧНЫЕ ЭФФЕКТЫ. ЧЕТЫРЕ ВЕТВИ. ПЯТЕРО ПОД ТОРНОМ. ======
8.Явление Серого Демона.
Искушение Ура.
…Ур обнаружил себя бредущим куда-то во мгле.
Под ногами жирно чавкало, ступни вязли в холодном месиве из травы, раскисшей земли и мелком крошеве камешков, из тех, что невыносимо колют ногу, если попадут в башмак. Воздух был затхлый, влажный, и полный запахов гниения и тех трав, что растут на болоте.
Капала вода; с невидимых стен струились тонкие ручейки – обостренным слухом Ур слышал, как они, извиваясь, трутся о невидимые в темноте стены, отламывают от камня микрочастицы, песчинки, – и капало с потолка пещеры.
Да, он был в какой-то пещере. Мгла; темнота; шепчущая вода – и где-то впереди, на таком же темном небе, виднеющемся в неровном проломе и сливающемся с угольно-черными стенами пещеры, сияла
После того как Ур пришел в себя, после того, как он осознал себя, ощутил себя – здесь и сейчас, – после возвращения из небытия, он прошел еще пару шагов, и рухнул во весь рост во влажное и мягкое, как губка, месиво из трав и грязи.
Тело его содрогалось от тяжкого дыхания – он дышал жадно, раскрыв рот, и, казалось, от жара, что вырывалось из него с каждым выдохом, высушивались насквозь пропитанные водой болотные листья.
…Кажется, он долго уходил – от кого? Зачем? Как? Он не помнил.
Все его тело, которое он считал таким прочным, таким сильным, сейчас было словно набитое ватой мягкое тельце тряпичной куклы. Ночная гонка выпила его силы досуха, дочиста, не оставив даже на донышке. Ур лежал на мягкой мокрой кочке, и чувствовал, как подземный дождь, капая ему на щеку, стекая по шее, проникая за пазуху, остужал его горячую кожу…
Кажется, до этого он плыл; кажется, он долго плыл в темноте – какие-то видения, промелькнувшие в его сознании и тотчас пропавшие, были сплошь наполнены движением и холодом… В них была абсолютная темнота и пустота, мрак, и быстрое подводное течение, влекущее его с собою. Он не знал, куда он плывет; чей-то голос, управлял им, серый, безликий; он молчал, когда Ур, в темноте и полном арктическом холоде плыл в глубине, почти у самого дна, спасаясь – от кого? – и говорил лишь одно спокойное слово – «сейчас», и тогда Ур всплывал, и оказывался в крошечной подземной полости, каменной банке, заполненной воздухом, который Ур вдыхал со свистом в горящие легкие, цепляясь изо всех сил за неровности на каменном своде, обдирая руки о торчащие камни, чтобы темное течение не утащило его дальше прежде, чем он отдышится.
Всего этого Ур не помнил – так, обрывки, клочья, – на свое счастье, ибо переживи это он, прочувствуй эту холодную обволакивающую тьму, эту мертвую бездну, кажущуюся бесконечной темноту, он неминуемо сошел бы с ума.
«Уходи», – твердил голос в голове.
Теперь он звучал настойчиво и даже властно. Человек, что своей волей привел Ура сюда – он, должно быть, очень сильный. Он привык, что ему подчиняются… Он и Ура вел так же, как и всех прочих – дергая за веревочки, как марионетку.
На миг Ур даже дышать перестал и перекатился на спину.
Кукла!
Мысли о марионетке родила в его голове и другую, ассоциирующуюся с нею мысль – кукла…
Глиняная кукла!
Торн, странный серый серьезный Торн, бесстрашный старый мальчик, с такими страшными немигающими внимательными глазами, там, в мертвом городе, который они делили в своих нереальных снах, отдал ему эту куклу. Старую уродливую куклу из обожженной глины. Вложил ему в руку и сжал на ней пальцы. Беги; сбереги её.