КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ
Шрифт:
– Прекрати орать, – мрачно ответил из пламени Черный, – или я тебя сейчас самого сюда поставлю.
Наорг даже закашлялся, подавившись своим проклятым смехом. Пламя перестало бить из головы Короля, угасло. Черный, перепуганный, стоял в центре закопченного круга, и ни едина складочка его плаща даже не посерела. Хорошая защита, крепкая!
Надо ли говорить, что наорг просто лишился дара речи, и теперь просто беззвучно разевал свою пасть.
– Ты тоже слышал это имя? – спросил Черный. Я боязливо высунул голову из-под стола и кивнул.
– И ты слышал, наорг Екро Безъязыкий?
Проклятущая
Черный усмехнулся и переведя дух, снова взялся за Ключ.
– Готов? – спросил он меня, наверняка ожидая нового потока пламени. Я пискнул что-то невразумительное, и Черный снова повернул Ключ, даже зажмурившись. Еще один палец ушел вглубь руки, сложился в суставе и уродливо скрючился, но пламени не было – вместо него с металлическим лязгом из живота статуи вылетел длинный клинок и ударил Черному прямо в сердце. Будь Черный без защиты, клинок прошил бы его насквозь.
– Тваппал, – торжественно и жутко прогудела статуя, и её брюхо, выпустившее убийственную сталь, тоже стало переворачиваться каждой составляющей его частичкой наизнанку, выкладывая какое-то новое изображение.
От удара же о защиту клинок не выдержал, сломался. Черный, по-моему, даже присел от ужаса.
– Твою мать! – ругнулся он. – Я либо поседею на всю голову, либо заикой останусь… штаны я уже обмочил.
Он обломал остатки лезвия, торчащего перед его лицом – металл прямо-таки крошился в его руке.
– Сдается мне, – мрачно произнес он, рассматривая клинок, – что несчастный Тваппал умер бы даже не от раны, а от яда, и притом в страшных корчах и пучах … Если учесть, что я немного повыше среднего роста, то Тваппал был бы ниже меня настолько, что меч проколол бы ему плечо… Лезвие отравлено. Смотрите, как изъеден металл!
Перед третьим поворотом Ключа он не стал спрашивать, готов ли я – к этому чудовищу невозможно быть готовым! – и проверил свою защиту.
– Ну, с богом, – пробормотал он и положил руку на Ключ.
Статуя щелкнула в последний раз своим хитрым замком и миг молчала, но за этот миг никто не успел бы не убежать, ни просто сместиться в сторону, чтобы страшный топор – некое подобие крыла, в который с хрустом и звоном сложились складки плаща, – не отрубил ему голову. От удара Черный полетел на пол, а топор раскололся и осколки посыпались на поверженного Черного. Золотое чудовище застыло над делом рук своих с нелепым видом – с гордо распростертыми крыльями, одно из которых было вдребезги разбито, а второе топорщилось воинственно и зло.
– Пралн, – прогудела статуя в последний раз, и, в последний раз распавшись на составляющие части в тех местах, что еще не подверглись изменению, вывернувшись наизнанку и снова сложившись, превратилась в Дракона, этакого маленького уродливого монстрика. Он скалил зубы, глупо вывалив язык, и с его головы Черный без труда снял Венец, а его раскрытая лапа словно сама отдавала скипетр.
– Дело сделано, – прогудел Дракон торжественно и зловеще, и его лапа, последнее, что осталось в нем человеческого, поднялась на ходу превращаясь в лапу Дракона,
– Ну, Екро, – произнес Черный, когда все предметы, которыми так жаждал завладеть Король Проклятых, оказались в его руках. – Видно, князь Гедиминас не так уж и глуп. Ты слышал, что говорила проклятущая статуя? Она называла, если не ошибаюсь, имена, и первым она назвала имя князя Гедиминаса. Это ему предназначался огонь.
– Но зачем? – прошептал Екро, совершенно потрясенный. – Зачем?! Они ведь бесконечно преданы ему!
– Затем, чтобы вынуть из их мертвых рук свои реликвии. Он не верил им, не верил в их преданность. Он думал, что завладев его сокровищами, хоть один из них, да соблазнится властью, и потому он не дал им возможности изменить ему. Он готов был уничтожить даже самых верных своих слуг. Так-то, наорг Екро Безъязыкий.
Я тем временем с интересом рассматривал книгу, в которой торчал Ключ. Самое интересное, что он намертво был зажат в замке, и как бы я ни тянул его, он не подавался. Этого не могло быть, Ключ же должен был как-то выниматься! Я потянул чуть сильнее, и внезапно Ключ повернулся в замке еще раз, так оглушительно щелкнув, что Екро в истерике заверещал, а мы с Черным присели от испуга.
Но ничего не произошло, разумеется. Просто открылась крышка этой золотой книги, и я, когда осмелился открыть глаза, увидел, что там белеет какой-то кусочек бумаги, порядком обтрепанный по краям. И Ключ, словно наконец-то довершив свое дело, просто выпал из пазов и остался в моей руке.
– Это что еще за напасть? – произнес Черный, отходя от испуга. – Бумага?
– Что там? – нетерпеливо переспросил наорг, вытянув шею. Черный осторожно протянул руку и вынул бумагу – это был маленький свиток, – из этого ларца.
– «Я, Король всех земель, от Западного Теплого моря и до Гор Мокоа, от гор Мокоа и до Бескрайнего Океана, заверяю и говорю прямо – тот, кто предъявит любому правителю в любом из городов в этих землях, и есть Король, потому что только я могу добыть эту грамоту. Если же одного моего слова мало, то в знак доказательства может быть приведен знак Девы, Венца и Ключа на руке подателя сего».
Черный, словно ошпаренный, выронил бумагу и уставился на свою руку. На ладони, красиво переплетаясь и извиваясь, словно живые, прорисовывались загадочные знаки. Черный попытался потереть ладонь, но это не помогло – знаки проступали все яснее и яснее, наливаясь темным синим цветом.
– Не смываются, – покаянно произнес Черный. – Нет, правда – они не смываются!
Наорг благоговейно наблюдал за усилиями Черного, вытянув шею.
– Они и не смоются, юный принц, – сказал, наконец, Екро. – Это яд, но он не смертелен. Он был на завещании Короля, и от него не помогает никакая защита. Король так и задумывал – именно этот знак был бесспорным доказательством того, что он – законный Король. Можешь спросить об этом у своего Дракона. Увидев этот знак, он должен будет признать в тебе Короля и без Ключа.