КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ
Шрифт:
Тем временем таинственная машина начала медленно, но верно подниматься к нам.
Поспешно вручив наоргу пояс, мы снабдили его мечом (нашли тут же, на редкость ржавая и тупая железка, но ему она придала уверенности и он перестал стучать зубами и испуганно таращить глаза) и нацепили на голову его шлем, который был ему велик и сползал на глаза.
– Рубись, наорг Екро, рубись, как никогда! – весело сказал Король. – Я обещал тебе славы – ты сегодня получишь её сполна! Кто-кто, а ты в этой битве останешься цел, в этом я тебя уверяю, и сможешь рассказать своим правнукам об этих славных временах!
Я тем временем
– Рано, произнес он, – и теперь рано… а теперь – пора!
Стрела взвизгнула, вспоров полыхающим наконечником серую грубую ткань, и еще одна, и еще, и тент загорелся разом в нескольких местах, зияя огромными дырами. Стала видна палуба – именно палуба корабля, почти обыкновенного, такого, какие плавают по морям – если не считать того, что этот летел по воздуху.
– Вон капитан! – крикнул Король . – Целься в него!
И в самом деле – некто стоял у штурвала, управляя этой посудиной. Я всадил в него подряд четыре стрелы, некто загорелся, сильно и жарко, но с места не тронулся.
– Кукла, – сказал я, опуская лук. – Бесполезно. Они привязали куклу, чтобы просто удержать штурвал.
– Не так уж и бесполезно, – возразил Король, бегом огибая выступ в стене. – Смотри, она горит, и руки её уже не держат штурвал так крепко, как надобно! Сможешь попасть прямо в веревки, удерживающие руль?
Две стрелы тут же были пущены и перерубили навязанные на руле веревки. Полыхающая кукла отвалилась от штурвала и медленно сползла на пол, рассыпаясь огненными искрами. Корабль начал отклоняться от заданного курса, он теперь взлетал не строго вверх, как это было задумано а немного влево, все больше отходя от стены.
– Шест, живо! – крикнул Король. Шустрый Екро тут же и появился, волоча невесть откуда взявшуюся палку, и мы втроем, как тараном, ударили ею в приближающийся борт корабля.
От удара судно заскрипело и отошло от стены еще немного. Теперь тот, кто на нем был не смог бы даже перепрыгнуть к нам, даже если б захотел. Наорги внизу, наблюдая за нашими действиями, свирепо зарычали, и одинокая стрела вонзилась в стену прямо над моим ухом.
– Прячьтесь! – крикнул Король. Екро не нужно было упрашивать, я тоже присел за зубцы стены.
Тем временем корабль поднялся уже выше стены; он был очень далеко, наорги не смогли бы достигнуть стены, если бы не их абордажные крючья – они позаботились и об этом. Свистя и улюлюкая, они раскручивали и швыряли кошки на стену, и их корабль медленно начал приближаться к нам. Высунуться из своего укрытия мы не могли – целые тучи стрел накрывали нашу стену.
Наорги, ритмично гудя зловещее «и – раз!» рывками подтягивались к башне. Я уже видел сопящий нос офицера; по –моему, он простудился и не мог дышать иначе, как хрюкая, подобно свинье.
Я поднял свой лук; прежде чем они достанут нас, не одна моя стрела найдет пристанище в чьем-то сердце!
– Постой, – шепнул Король, удерживая меня за руку. – Вместе!
Но тут не выдержали нервы у наорга; с диким воинственным визгом Екро ринулся вперед, блестя очумевшими глазами под сползающим на нос шлемом. Тюк, тюк, сказал его тупой меч, ударив по стене. Металл высек искры, и две перерубленные веревки повисли, а корабль, дрогнув, немного отстранился от стены. Екро накрыл целый поток из стрел, и каждая
– Пора! – крикнул Король; он выхватил меч и прыгнул навстречу тем, кто поспешно перепрыгивал на террасу с улетающего в небо корабля. Его меч взлетел, и мои стрелы одна за другой вместе с ним настигли врагов. Так быстро я ни разу не стрелял! Мне показалось, что время вдруг растянулось, стало бесконечным, а люди двигались очень медленно – даже Король, который обычно так быстр, что я иной раз не успевал уследить за его движениями. Сейчас же я видел их все до мельчайших подробностей, как тогда, когда он обучал меня и нарочно делал все плавно и медленно. Его меч, отражая в себе любопытное жестокое солнце, поднимался и опускался неспеша, а враги вокруг него так и вообще почти застыли, и их клинки опускались на него медленно-медленно – даже его неторопливый меч в состоянии был опередить их и оттолкнуть. Что уж говорить о стрелах!
А стрелы мои словно выпали из времени и двигались с обычной скоростью; они словно невидимая стена вставали на пути наоргов, и те, налетев на препятствие, резко останавливались и падали. Но покуда они падали – медленно, очень медленно, и огонь в их глазах гас неспешно и странно, – я успевал выхватить еще три стрелы и отправить их в цель.
Наорг Екро неторопливо сделал свое дело, корабль больше ничто не удерживало у стены, и он осторожно поднимался в небо. Люди, понимая, что могут никогда больше не опуститься на землю, в отчаянье прыгали вниз. Кто-то не рассчитывал прыжка и с воплем проносился мимо спасительной террасы. Другие, кому повезло больше, прыгали на стены – и жили меньше, чем те, кому не повезло. Кто-то поумней спускался на веревках, на которых ранее были прикреплены абордажные крючья, но и от них удача отвернулась. Мои стрелы и меч короля были неумолимы и жестоки.
Корабль, скрипя и ухая, вдруг развернулся. Покуда мы приканчивали последних атакующих (все вокруг было завалено телами, и я ужаснулся тому, сколько народа погибло за несколько минут), он вдруг начал плавно снижаться, по спирали уходя вниз. Офицер, кроя нас по чем зря, сам стоял у штурвала. Екро в изумлении поднял сползший на глаза шлем.
– Ну! – выпалил он. – Вот так пройдоха! Вытолкал всех с палубы, а сам в драку не полез!
– Видно, таков был приказ, – быстро ответил Король . – Ты же видишь, что он умеет управлять кораблем.
– Пристрели его, господин! – с жаром кинулся ко мне наорг. – Он видел, что нас мало! Он расскажет, и они начнут атаковать нас с новой силой!
– Пусть, – жестоко ответил Король, – пусть знают, что всего три человека сильнее, чем весь их Орден!
Офицер, потерявший на стене весь свой отряд, наконец достиг земли. Он вывалился с борта, наверное, пребольно ударившись, но не ощутив этой боли. Лицо его было бело.
– Господин мой, – бормотал он, припав к ногам Патриарха, кипящего от ярости, – господин мой, нам лучше отступить!