Кингчесс
Шрифт:
— Кроме того, мне кто-нибудь скажет, каким образом нам можно разрушить союз Франции и России? Или каким образом принудить Российскую империю к прекращению войны, если она начнётся с её участием и на стороне Франции?
— Мой кайзер, — ответил на эти слова глава МИДа, пока остальные молчали. — Мы активно готовим и снабжаем русских революционеров.
— Русских? — деланно усмехнулся кайзер.
— Выходцев из Российской империи, — поправился фон Шён.
— И каковы успехи?
— Недавно проведённая конференция социалистов-интернационалистов в посёлке Циммервальд,
— Это возможно у нас?
— В этом мире нет ничего невозможного, но ситуация в среде наших рабочих взята под контроль, а многие немцы-марксисты и интернационалисты являются двойными агентами. Размаха у нас революция не получит. Но отдельные выступления, в целом, возможны, в случае затянувшейся войны.
— Держите это под жёстким контролем. Нам не нужен нож в спину. В случае малейших проявлений подобного, я готов пойти на самые кардинальные меры. Кто из русских революционеров стоит на нужных нам позициях?
— Некто Ульянов и Бронштейн, их фракция большевиков в партии РСДРП.
— Увеличьте им помощь. Пусть эти господа развиваются дальше и не успокаиваются на достигнутом. В скором времени их идеи нам очень понадобятся…
— И ещё, есть ли подобного типа революционеры, которых поддерживает Англия?
— Есть, в частности, ими оказывается помощь социал-революционеру Чернову Виктору Михайловичу и его одно партийцам, Чхеидзе и Церетели. Они целиком поддерживают начало войны с нами.
— А у французов?
— Они поддерживают конституционно-демократическую партию и его лидера Павла Николаевича Милюкова и Плеханова.
— Очень интересно. Получается, у каждого из нас есть свой прикормыш, да не один?
Вильгельм фон Шён только риторически развёл руками. Задача-то одна у всех. Втянуть в войну Российскую империю, а потом её развалить, воспользовавшись плодами победы, и поделить весь мир. Главное, чтобы России не досталось никаких дивидендов и, ни в коем случае, турецкие проливы. А революция, это как раз то, что поможет им всем, и, что главное, вся черновая работа будет проделана руками самих революционеров. Эти русские — варвары, что лишний раз доказывает, что управляют толпой там не сами русские, а все подряд.
— Совещание закончено. Все поручения, данные мною, должны быть выполнены к исходу этого месяца, в своей организационной части. Господа, я ещё раз повторюсь, нас ждёт большая война! До тысяча девятьсот девятого года осталась пара месяцев, а до войны не больше полутора лет.
Кайзер встал и, нахмурив лицо, вышел из зала совещаний. Вслед ему потянулись к выходу и остальные, обмениваясь фразами и замечаниями, несколько придавленные осознанием того, что до схватки ведущих европейских держав осталось совсем мало времени. А положение, как и сказал кайзер, оставалось в большей степени неясным.
Глава 11 Семён Кнут.
Семён Кнут, самый одиозный атаман самых
Он и две сотни его людей, больше похожих на разбойников, курсировали по всем пустыням, прилегающим к Нилу, совершая набеги на оазисы в Ливийской и Нубийской пустынях, откуда совершались нападения берберов. В оазисе Куфра он и был найден гонцом, предупредившем его о необходимой встрече.
Полностью разграбив оазис и уничтожив множество кочевников, Кнут поскакал обратно к Нилу. В общей сложности, под его началом было около пятисот бойцов, количество и качество которых непрерывно менялось от месяца к месяцу. В пустыне трудно действовать большим отрядом и потому его сотни, вооружённые ручными пулемётами, воюя с кочевниками, постоянно делились на более мелкие подразделения.
То, что его вызывал к себе император, было очень серьёзно. Император никого никогда не вызывал просто так. А значит, следовало поспешить. Через две недели пути впереди показались верхушки новых зданий Омдурмана, среди которых не было ни одной мечети.
Мавзолей Махди был давно разрушен англичанами, да и от самого города, в результате боевых действий, почти ничего не осталось. А новые здания не были построены в мавританском или негритянском стиле, да и собственно мусульман там проживало немного, всё больше чёрные копты, да немного белых христиан.
Переправившись на пароме в Хартум, Семен Кнут уже через несколько часов стоял перед императорским дворцом, торопясь и одновременно опасаясь туда войти.
Ну, а войдя в него, он был сразу препровождён в отдельные палаты, в центре одной из которых восседал император. Он ожидал его, хмуря лицо, перечёркнутое шрамами, и устрашающе вращая яркими белками глаз.
— Долго тебя мне пришлось ожидать, тысячник Семён!
— Долгая дорога была, мой император, — поклонился в ответ тот, — не успевал я быстро. Далеко был, в центре Ливийской пустыни.
— То ведомо мне, — кивнул император, — потому ты ещё стоишь передо мною живым.
— В чём провинился я перед тобой, император? — склонил голову Семён, прижав руку к груди.
— Вина твоя, хоть и небольшая, но есть. Дошли до меня слухи, что насильничаешь и грабишь ты людишек, пускай и берберов и прочих арабов, но ведь не жалеешь их совсем, — в некоем старославянском стиле начал говорить император.
— Но ведь и они, нападая на наших переселенцев, не жалеют никого. Грабят и убивают, а женщин в полон уводят, да больше их никто и не видит там.
— И твоя правда есть, как же без этого, но больно любишь ты это занятие, Семён. Людишек-то мучать. Не хорошо это, неправильно.
— Кто бы говорил, — промелькнуло в голове у Семёна, — но вслух он ничего не сказал. Своя голова была ему ещё нужна, а после этих слов её можно было и лишиться.
— Есть у меня для тебя дело, как раз под твой характер. Дело тайное и сложное, но и награда будет царской. Но не простое это дело, много сил и людей оно требует. Да и не знаю, справишься ли ты с ним, Семён?