Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.6
Шрифт:
Мальчик проводил Дороти в каюту, расположенную этажом выше, чем каюта женщин.
Он постучал три раза в дверь, изнутри донесся знакомый голос.
Мальчик открыл дверь, пропустил Дороти и ушел. За спиной туго хлопнула дверь.
– Добрый вечер, – сказал узкоплечий Камар. Вместо тюрбана на его голове была лишь зеленая повязка, струящийся шелковый халат доставал до пола и даже волочился сзади, шурша по коврам.
Он протянул к Дороти руки, и та только сейчас
– Добрый вечер, – настороженно произнесла Дороти. – Почему вы позвали меня? Ведь сейчас очень поздно.
– Потому что Аллах откликнулся на мои молитвы, – хрипло проговорил молодой человек. – Он даровал мне счастье.
– Какое? – решила уточнить Дороти.
– Тебя, – ответил Камар.
– Я вас не понимаю, – сказала Дороти.
– Ты отдана мне. Твоя хозяйка отдала тебя, и поэтому наша баггала уже изменила курс. Если ты выйдешь на палубу и посмотришь, ты увидишь, что звезды расположены на небе иначе, чем прошлой ночью. Мы держим теперь путь не на Южный крест, а на Полярную звезду в созвездии Малой Медведицы.
Сообщив эти навигационные сведения, Камар замолк, и так как Дороти все еще не могла найти слов и сил, чтобы ответить ему, он сам продолжил:
– Судя по выражению твоего лица, я могу предположить, что для тебя мои слова – новость.
– Да. – Дороти удивилась, услышав совершенно чужой низкий голос.
– Она тебе ничего не сказала? Ай-ай-ай! Я-то думал, что вы обо всем договорились. Я так надеялся, что ты добровольно решила соединить свою судьбу с моей.
– Судьбу… – Дороти ничего не могла понять.
– Ты станешь цветком моего гарема, – сообщил молодой горбун, – ты станешь моей любимой женой.
Он говорил, словно умолял, не смея поднять робкие глаза на свою избранницу.
– Как же госпожа мне ничего не сказала?
– Наверное, она думала, что для тебя это будет приятным сюрпризом. Отныне ты будешь жить в роскоши и довольствии. Сними это жалкое колечко…
Он снял с мизинца и протянул ей пышный золотой перстень с изумрудом.
Упоминание о колечке заставило ее посмотреть на камешек. Тот вел себя странно, он как бы подмигивал ей, часто меняя цвет – от розового до черного. И Дороти догадалась, что в том вина не камешка, а Камара, так как у того в голове тоже не было порядка.
– Но как она могла? – спросила Дороти.
– Могла?
– В нашей стране нельзя продавать людей. Я – свободная девушка. Мой отец был королевским служащим. Как такое могло прийти ей в мысли?!
– Дорогая моя голубка, цвет очей моих, – сказал горбун, приближаясь к ней и протягивая золотой перстень. – Мы же не в Англии, мы с тобой в Азии, посреди океана. Здесь мало кто знает об английском короле и тем более о ваших порядках.
– Но об этом узнают – ее же будут
– Твоя хозяйка договорилась, что никто и никогда больше не увидит тебя. Ты утонула в пути. Утонула. А в моем гареме тебя будут звать Фатимой, моя драгоценность. Возьми перстень, возьми, пусть он соединит нас…
Молодой человек уже приблизился настолько, что смог схватить холодными влажными пальцами Дороти за руку, и попытался надеть на ее руку перстень. Дороти вырвалась и отступила назад.
– Не смейте ко мне приближаться! Я вам голову оторву!
– Ах, какая страстная! – воскликнул в радости Камар. – Какие чувства! Как я мечтал о такой красавице, а не об этих коровах, которых мне подсовывали бедные родственники или корыстолюбивый папа!
– Она у меня попрыгает! – пригрозила Дороти. – Она еще пожалеет о дне, когда родилась на свет! Торговать живым товаром!.. Да даже неграми теперь запрещено торговать! Я до короля дойду.
– Вай, вай, – умиленно качал головой ее жених.
– Ее сразу разоблачат, – сказала Дороти. – У меня есть свидетели, матросы, которые были с нами в шлюпке.
– Матросов она тоже продала моему папе, и совсем дешево, – сообщил Камар.
– Матросов?
– Заход нашего корабля в Рангун дорого обойдется моему папе. Он показал госпоже Уиттли все расчеты, и она согласилась на них. Поэтому она отдала моему папе все свои драгоценности, которые ты унаследуешь, как только станешь моей женой, она выписала вексель на десять тысяч серебряных рупий. Она дала мне рекомендательное письмо в Оксфорд. И все равно бы мой отец не согласился, если бы не моя настойчивая просьба. Из любви ко мне он решил свернуть с пути!
– То есть я была последней гирей на этих весах? – спросила Дороти.
– Мне трудно ответить тебе отрицательно, – сказал Камар. – Возьми перстень.
– И не подумаю. Ни на что не рассчитывай. И если посмеешь дотронуться до меня пальцем, пеняй на себя!
– Я не так слаб, как тебе кажется, – рассердился жених. – Но дело не в этом. Ты должна понять, что отныне для тебя нет пути назад. Проведя ночь в моей спальне, ты опозорена для всего мира. Ты – моя наложница и, если будешь хорошо вести себя, станешь женой. Но если будешь непокорной, я тебя сломаю!
И тут Дороти поняла, что молодой узкоплечий горбун вовсе не такой человек, которым кажется с первого взгляда. И все его милые беседы у борта лишь призваны были скрыть расчетливую интригу. Теперь Дороти убедилась в том, что не только ее горькая судьба, но и судьба самой миссис Уиттли решалась не столько старым Рахманом, как его стеснительным и вкрадчивым сыном.
– Ты должна простить мне мою слабость, – изменил тон Камар. – При виде тебя, гурия, я теряю рассудок. Я не знаю, что со мной творится… Такого не было никогда.