Кира
Шрифт:
Я по-честному задумался, но спустя пару минут развёл руками. Если кого-то и обижал, то сам того не знал. Ясновидящая, похоже, думала о том же:
– По неведению, должно быть… Или без умысла просто. Бывает.
– Так что со мной происходит? – поинтересовался я, запоздало поймав себя на том, что говорю со знахаркой, как с доктором.
Настал её черёд крепко задуматься. Некоторое время она сидела и, нахмурившись, смотрела мне куда-то в переносицу. Потом по очереди поглядела мне за левое и правое плечо.
– Думаю… – протянула она, – Что на вас что-то вроде порчи. Наслали на вас, как мы говорим, сущность. Судя по тому, что
В другое время я сказал бы, что понимаю только то, что она шарлатанка. Посмеялся бы над ней и её первобытными представлениями о мире. Спросил бы, не стыдно ли зарабатывать на жизнь таким образом. В другое время, но не в то, когда у меня в кармане лежала прозрачная банка с дохлым жуком.
– Думаю, да… Скажите, от этого можно избавиться?
– Можно, – произнесла она неожиданно уверенно. – Можно даже прямо сейчас, если у вас время есть. Это не долго, минут двадцать.
Я прикинул, что двадцать минут у меня вполне имеются. Тем более, если ценой этих минут я обрету, наконец, возможность спать без сновидений… Но оставался ещё один вопрос, куда более приземлённый.
– А стоить это сколько будет?
Женщина пожала плечами:
– Сколько сами решите заплатить. Вы не переживайте, мне Александра Васильна говорила о вашей беде. Я с оплатой не тороплю. Убедитесь сперва, что всё хорошо, потом на ноги встанете, а там уж… А там и заплатите. Устраивает вас?
Меня формулировка «сколько решите заплатить» не очень устраивала. У нас со знахаркой могли быть совершенно разные представления о том, какая оплата может быть достойной за такую работу. С другой стороны, подумал я, сумму можно уточнить у маминой сиделки, а там и отдать частями, если будет слишком много для разовой оплаты. Ведь мне пообещали вернуть спокойный сон, и в тот момент я был готов поверить во что угодно и согласиться на любые условия, лишь бы женщина помогла мне.
– Да, вполне устраивает.
– Тогда начнём.
Я ожидал, что сейчас экстрасенс начнёт задёргивать тяжёлые шторы на окнах, зажигать свечи или ароматические палочки, а то и достанет откуда-нибудь тяжёлый хрустальный шар. Но ничего этого не произошло. Зинаида Евгеньевна лишь глубоко вздохнула несколько раз, торопливо, будто смущаясь, перекрестилась, и протянула мне руки:
– Беритесь!
Я послушно потянулся ей навстречу, и она крепко сжала мои пальцы в своих.
– Теперь не отпускайте меня, даже если вам этого захочется, ясно? Пока я не скажу отпускать. Вам ничего говорить и делать не нужно. Можете закрыть глаза, если вам так комфортнее. Начинаем?
Я кивнул и наклонил голову, прикрыв глаза.
Сперва ничего не происходило. Я сидел, держась за руки с абсолютно незнакомой женщиной и чувствовал себя до ужаса глупо. Желание отпустить её действительно возникло, но не из-за влияния каких-то сущности, а от банального осознания, до чего я докатился. Если Ефим Маркович, при всех его странностях, ещё производил впечатление человека, практикующего хоть что-то, похожее на научный подход и вроде как имел звание доктора, то Зинаида Игоревна походила скорее, действительно, на полусумасшедшую, уверившуюся в своих чудесных способностях. Слушая тихий хриплый шёпот женщины, я размышлял о том, как легко даже современный человек может оказаться в плену суеверий. То, что произошло накануне в моей квартире, было странным, бесспорно. Но наверняка всему этому существовали какие-то объяснения. Почему, в конце концов, я с такой готовностью записал мёртвое насекомое в жуки-плавунцы? Мало ли у кого ещё есть такие мощные, похожие на вёсла лапки. А за запах цветения я вполне мог принять вонь протухшей в трубах канализационной воды. Ведь сами трубы-то я и не проверял, если уж говорить честно, даже пятна на потолке и обоях не поискал. Просто принял как факт то, что вода – речная.
Жгучий стыд перед старым доктором, которого я попытался убедить невесть в чём, накатил на меня огненной волной. Я решил даже, что непременно позвоню ему позже и извинюсь за своё поведение. Оставалось только дождаться конца спиритического сеанса: прерывать сосредоточенно бормочущую заговор женщину тоже было стыдно. Она всё же старалась.
Приоткрыв глаза, я посмотрел на знахарку. Та сидела в позе, почти точно копирующей мою: наклонившись вперёд с вытянутыми руками и сомкнув веки. Её губы беспрерывно шевелились, и мне показалось, что я смог прочитать по ним: «уйди, уйди, уйди». Она повторяла это слово раз за разом, раз за разом. Вот так просто? Уйди? Эту магию я, кажется, уже и сам не раз пробовал…
Спустя несколько минут сосредоточенного бормотания она замолчала. Мне даже показалось, что женщина уснула, утомлённая монотонностью заговора. И я уже почти решился вырвать у неё свои ладони, даже сделал какое-то движение, чтобы встать, как её руки внезапно сжались с огромной силой. Я услышал, как хрустнули фаланги моих пальцев, и резкая боль выстрелила от ладоней до локтей. У меня непроизвольно вырвался вскрик.
– Зинаида Игоревна!
Женщина не среагировала. Её тело напряглось, как сведённое судорогой, на лбу выступили вены, а кожа на скулах натянулась и покраснела. Я дёрнул руки на себя, но так и не смог освободиться из её хватки.
– Всё, стоп! – заорал я. – Хватит, я передумал!
Я снова дёрнул руками, так сильно, что на этот раз хрустнуло уже в районе едва не вышедших из суставов запястий. И в этот самый миг заметил, как между крепко зажмуренных век знахарки набухает слеза. Поблёскивая в свете лампы, капелька росла в размерах до тех пор, пока не сорвалась с ресниц и не упала на клеёнку с громким стуком. Я сообразил, что женщина себя не контролирует, и то, что я принял за какое-то пугающее продолжение ритуала, было припадком.
В голове пронеслись бессвязные ругательства. Я с ужасом подумал, в какую ситуацию угодил. Что если эта женщина сейчас умрёт, так и продолжая стискивать мои руки в своих?
– Отпустите! – крикнул я снова и добавил едва различимым шёпотом: – Пожалуйста…
Женщина медленно раскрыла глаза и поглядела на меня. Сперва мне показалось, что её взгляд горит ненавистью, но спустя мгновение я понял: она в ужасе столь сильном, что едва не сходит с ума.
– Зинаида Игоревна!
Её грудь тяжело ходила под цветастой футболкой. На лбу выступили крупные капли пота, пальцы стали скользкими и холодными, но она по-прежнему держала меня слишком крепко для того, чтобы я смог вырваться. Я сообразил, что она судорожно пыталась вдохнуть, но у неё никак не получалось это сделать. Так ли выглядят сердечные приступы? Или это инсульт? Или это вообще одно и то же?