Киреевы
Шрифт:
— Отец! — бросился Виктор.
Но он ошибся. В машине сидела Наташа.
— Витя! — обрадованно крикнула она, — перенеси меня, пожалуйста, через этот поток, а то я в белых туфлях.
— Почему ты явилась в такой ливень? — спросил Виктор сестру и поздоровался с шофером.
— Замерзла я, Витенька, — пожаловалась Наташа. — Попробуй-ка в таком воздушном туалете просидеть несколько часов на аэродроме. Я хотела позвонить домой, чтобы мне прислали пальто и галоши, но из-за грозы телефон не работал.
— А кто
— Не злись, пожалуйста, Витя. Признаюсь, не подумала! — весело откликнулась Наташа.
— Как папа? — переходя на мирный тон, спросил Виктор.
— Ему по радио сообщили, какая у нас погода. Ко, ведь ты знаешь отца, он распорядился приготовить прожекторы. Его ждут через час. Вот я и решила съездить домой переодеться. Мама, конечно, беспокоится?
— И как всегда, старается это скрыть, — ответил Виктор и поднял Наташу. — Тяжелая же ты, сестренка! Как бы тебя не уронить, — пошутил он и тут же споткнулся.
— Ты и на самом деле не урони! — испугалась Наташа.
Виктор благополучно поставил ее перед парадной дверью и нажал кнопку звонка. Дверь открыла Катерина.
— Тетя Катя, дорогая, полжизни отдам за чашку горячего чая, — заявила девушка.
— Наташа, — остановил Виктор сестру, — у нас торчит этот франт.
— Ну и что же? — рассмеялась Наташа.
Мария Михайловна продолжала возиться с малышами в детской. Глинский сидел в одиночестве у потухшего самовара. Увидев Наташу, он поспешно поднялся ей навстречу. Наташа окинула взглядом его высокий белый лоб, узкое бледное лицо и смущенно извинилась:
— Я очень спешу, через пятнадцать минут еду обратно на аэродром.
— Разрешите, Наталья Николаевна, проводить вас? — попросил Глинский.
— Пожалуйста, — не совсем твердо ответила Наташа.
Ей не хотелось обижать его отказом. Но ее смущало, что отец, как и Виктор, не особенно жаловал франтоватого инженера.
Словно угадывая ее мысли, Сергей Александрович добавил:
— С аэродрома я вызову свою машину и проеду на завод, мне необходимо проверить работу нового агрегата.
Мария Михайловна услышала Наташин голос и вышла в столовую.
— Как отец? Сел где-нибудь? — спросила она волнуясь.
— Все хорошо, мама, — скоро прилетит! — поспешила успокоить ее девушка.
Мария Михайловна повеселела. Наташа быстро переоделась и вместе с Виктором и Глинским уехала на аэродром.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Николай Николаевич вел машину к городу. До родного аэродрома осталось не больше часа полета. По распоряжению командира Волков радировал:
— Все в порядке. Приготовьтесь к встрече.
Густая черная масса, поглотившая звезды, внезапно придвинулась к самолету. На переднем стекле появились крупные дождевые капли. И тут же гроза со страшной
Такую картину Николай Николаевич наблюдал впервые за всю свою летную жизнь. У него не было уверенности, что машина выдержит. И на всякий случай он дал команду Морозову, Волкову и Родченко надеть нагрудные парашюты и, если машина начнет разваливаться, немедленно выброситься.
Николай Николаевич напрягал все свои силы, чтобы вести самолет по прямой. Ему стало душно, он рванул застежку-молнию, освобождая сдавленную комбинезоном грудь. Мучительно трудно найти решение: как вырваться из грозовой тучи? Попробовал перевести самолет в пике. Но какая-то непреодолимая сила держала его и несла с собой. От бросков скорость ежесекундно менялась — то доходила до пятисот километров в час, то падала почти до нуля. Яркие искры слепили глаза. От непрерывных ударов грома шумело в ушах.
Сколько времени находились они в плену у разбушевавшейся стихии, Николай Николаевич не знал: трудно было выбрать момент взглянуть на часы. Ориентировка была потеряна. Радиосвязи с аэродромом не было.
«Не слишком ли много приключений для одного рабочего дня?» — подумал Киреев, и тут же увидел: в разрыве облаков блестит луч вертящегося маяка. Самолет находился на подступах к аэродрому. На земле услышали звук моторов. Немедленно зажглись стартовые огни.
Но как сесть в такую погоду?
Киреев был готов летать до утра, только бы хватило горючего. Но Морозов предупредил: горючего осталось на двадцать минут.
«Неужели придется бросать машину, да еще на своем аэродроме…»
В надежде, что гроза затихнет, Николай Николаевич делал один круг за другим. Минуты летели… Не было никакого просвета, никакой надежды — гроза продолжалась с прежней силой. Стараясь говорить спокойно, Николай Николаевич дал распоряжение: немедленно прыгать всем.
— А вы… ведь тоже? — спросил Андрей.
— Конечно, — сердито ответил Киреев и повторил приказ оставить самолет.
Через несколько минут он справился по телефону, не задержался ли кто-нибудь. Ответа не последовало, значит, все в порядке: можно прыгать и ему.
Прощальным взглядом Николай Николаевич окинул кабину, приборы. Еще несколько минут — от всего этого останутся жалкие обломки. А моторы? Опытные моторы… Нет, это было свыше его сил!
«Одному можно и рискнуть. Попробую посадить самолет».
Киреев развернул машину и стал планировать.