Кировская весна 1938-1939
Шрифт:
– Нужно заняться лечением Грабина. И немедленно. Проследите, чтобы для этого все необходимое было сделано, – распорядился Киров и чуть позже, прощаясь со мной, пожелал скорейшего выздоровления.
Разрешение было получено, соревнование с кировцами началось. Нужно было приступать к работе.
{14}
15.04.38 Игнасио де Сиснерос
15 апреля враг вышел к Средиземному морю в районе Винароса, добившись, таким образом, своей цели – расчленить нашу территорию на две изолированные зоны. Это явилось причиной политического кризиса в лагере республиканцев.
{63}
16.04.38 Грабин
Сразу после заседания ГВС, в гостинице, я набросал идею будущей пушки в виде схемы. Не понравилось. Еще раз переделал эскиз, постепенно уточняя идею. Теперь можно было приступать к конструктивно технологической компоновке, но я был не у себя в КБ, а в Москве, и на завтра было назначено совещание у Уборевича для более углубленного обсуждения пушки Кировского завода. Не уедешь, пока совещание не закончится. Надо было начинать чертить, не теряя ни минуты, а приходилось ждать возвращения в Приволжье. К тому же я физически не в состоянии был не только чертить, но и расписаться мог с трудом.
Таким образом, мое решение создавать новую пушку на основе Ф-22 было не только вполне допустимым с точки зрения конструкторской этики, но и прогрессивным, поскольку этот путь давал возможность создать новое орудие быстрее и лучше. Этим, кстати сказать, и ценно сохранение конструкторского рода артиллерийской системы.
Тактико-технические требования давали возможность значительную часть узлов пушки Ф-22 оставить без изменений, часть агрегатов нужно было лишь доработать. Нового конструктивного решения требовали тормоз отката, поворотный механизм, подрессоривание и боевая ось, колеса, щитовое прикрытие, верхний и нижний станок. Особое внимание следовало уделить экстрактированию гильзы.
Вновь и вновь я вдумывался в проблемы конструктивного характера, которые придется решать, наметил распределение работы между конструкторами. И уже не оставалось сомнений, что мы справимся с созданием новой пушки. Утром меня разбудил назойливый телефонный звонок. Оказалось, меня уже ждут в поликлинике. Для начала предложили зайти к терапевту. После осмотра терапевт заявил, что я здоров. Меня это ошеломило.
– Доктор, вы ошибаетесь, – сказал я.
– Нет, я ничего у вас не нахожу, – ответил он.
– Это другое дело, – не удержался я.
То же самое повторилось у невропатолога и психиатра. Вот здорово, того и гляди в симулянты запишут! Стою и не знаю, что делать. Хотел уже уходить, но вижу на одной из дверей табличку: «Эндокринолог Шерешевский». Думаю, дай зайду, хоть мне его и не рекомендовали. Открыл дверь, сделал шаг и вдруг слышу повелительный голос:
– Немедленно на операцию!
Осмотрелся: в кабинете, кроме меня и Шерешевского, никого нет. Спрашиваю:
– Это вы мне предлагаете ложиться на операцию?
– Да, вам.
– Профессор, вы же меня еще не осмотрели.
– Мне все уже видно – и смотреть нечего!
Чудеса, да и только: одни после тщательного обследования объявляют меня здоровым, а этот без осмотра приказывает ложиться на операцию! Я всего ожидал, только не операции.
– Заходите, я вас послушаю, – предложил Шерешевский.
Осмотр не занял много времени. Шерешевский послушал, пощупал, сказал,
– Ну вот и все, дорогой мой. У вас такие-то симптомы, верно?
– Все, кроме одного.
– А вы подумайте хорошенько.
Я подумал и подтвердил: верно.
{14}
17.04.38 Наркомат обороны
Наркому Обороны Маршалу Советского Союза тов. Уборевичу
РАПОРТ
О ходе и исходе Арагонской операции.
9 марта 1938 войска мятежников после мощной авиационной и артиллерийской подготовки перешли в наступление в Арагоне южнее реки Эбро и быстро прорвали оборону республиканцев. Большая часть республиканских войск, особенно каталонские части отказывались вступать в бой. Бессилен остановить наступавших был и легендарный 5-й корпус Хуана Модесто. Многие республиканские офицеры переходили на сторону националистов.
Характерно, что незадолго до этого массовые репрессии в республиканских частях предпринял Андре Марти. Число расстреляных республиканцев по-видимому превысило несколько сотен человек, но карательные меры против предателей не только не привели к росту боеспособности республиканцев, но, напротив, привели к ее снижению.
К 13 марта националисты окончательно уничтожили силы республиканцев в юго-восточной части Арагона, наступая со скоростью до 20 километров в день. Попытки республиканского командования остановить противника неизбежно приводили к новым поражениям. 22 марта началось наступление националистов севернее Эбро на фронте от Сарагосы до Уэски. 25 марта пала Фрага. В результате националисты взяли под контроль весь Арагон и вышли в Каталонию.
30 марта националисты начали наступление к Средиземному морю и взяли 3 апреля Гандесу. На каталонском направлении активные боевые действия завершились взятием Лериды 4 апреля и Тремпа 8 апреля. В ряде случаев республиканцы оказывали упорное сопротивление, однако Посас и начальник Генштаба Рохо все равно приказали своим войскам отступать. 15 апреля наваррцы полковника Алонсо Веги взяли приморский городок Винарос, разрезав территорию Испанской республики пополам. 18 апреля республиканцы покинули Тортосу, оставив правый берег Эбро у её устья. Наступление националистов закончилось на естественных рубежах рек Сегре и Эбро. Народная армия потеряла за пять недель боёв более 50 тысяч бойцов ранеными и убитыми, 35 тысяч пленными, 60 тысяч дезертирами и огромное количество техники. Их противник лишился не более 15-20 тысяч солдат и офицеров.
В пятинедельном весеннем сражении франкисты одержали крупную победу. Они окончательно овладели Арагоном, заняли часть Каталонии и Испанского Леванта, выйдя на подступы к Барселоне и Валенсии, разрезав республиканскую территорию на две части.
{РИ}
18.04.38 Грабин
Я очень торопился начать работу, поэтому операцию, предложенную Шерешевским, решил отложить до более спокойных времен. В тот же день я выехал в Приволжье. Мне повезло: в купе никого, кроме меня, не было, и я принялся готовиться к техническому совещанию КБ, которое наметил провести сразу же по приезде. Вопросов было много, самых разнообразных. Работу я закончил только к утру, почти одновременно с прибытием поезда в наш город. Тотчас же, не заезжая домой, отправился в конструкторское бюро.