Кисельные берега
Шрифт:
«Немая и убогая?..»
– Прошу, Луиза, примите помощь мою и… жизнь мою. Распорядитесь ею по собственному усмотрению…
«Немая и убогая!.. Сам ты убогий, урод!»
Кира гордо вскинула голову.
«Ни за что!» - проартикулировала губами.
Развернулась и решительно зашагала к воротам.
– Луиза! – воззвал позади отвергнутый. – Опомнитесь, прошу!
В груди что-то непривычно сжалось, а в животе потянуло…
«Жабам что ли неймётся?» - с содроганием подумала принцесса и сглотнула.
Потом быстро, украдкой обернулась назад. Принц стоял на том же месте – маленький, жалкий, потерянный…
«Ох,
Глава 12
* * *
Пусто в амбарах -
Меж стропил лишь ветер
и голодные мыши.
Люди злы…
А от злого не жди милосердья!
Там же
Ветерок теребил выбившийся из сложной причёски локон. Кира машинально отвела его от лица, заправила за ухо.
Она снова стояла на большой дороге.
Снова нужно было идти. Снова – в никуда.
«Не ссы, детка, прорвёмся! Если это и впрямь сказка, то впереди стоит ожидать ещё множество мерзопакостнейших событий. Но в итоге – хэппи-энд неизбежен, как реинкарнация…»
Кира попыталась подбодрить себя оптимистичной улыбкой. Та вышла кривой и жалкой. Потому что подспудные опасения, настойчиво скребущиеся в душе, затоптать бравурными подбадриваниями на получалось…
«Конечно, - ядовито цедили они, - хэппи-энд неизбежен. Вот только не для всех героев сказок этот энд бывает хэппи. Это для той девочки, что бриллиантами плевалась, сказка окончилась свадьбой, а для той, что жабами…»
– Госпожа, - прервал её размышления негромкий оклик.
Кира обернулась. Позади неё стоял один из привратников – здоровенный детина со сплющенными ушами-варениками и багровым носом выпивохи.
– Примите, - он откашлялся, - вот… - и протянул ей уздечку понурой пегой кобылки. – И это, - кожаный мешочек лёг ей в ладонь. – Его высочество просят принять…
Кира распустила шнурки кошеля – внутри перекатывалась пригоршня жемчужин. Стянув завязки, сунула подношение в карман. А от лошади отказалась, энергично помотав головой. Чего ей с этой животиной делать? Отродясь на них не ездила, обращаться с ними не умеет, да и вообще боится…
Тогда привратник отстегнул от седла две сумы, положил у ног принцессы и, понукая флегматичную коняку, торопливо удалился за ворота: ему, честно говоря, совсем не хотелось лишнюю минуту толочься подле этой странной, чужой, замаранной проклятием девицы. А вдруг это заразно?
Когда посланец принца скрылся за воротами, Кира заглянула в сумки: в первой она обнаружила наспех сложенный плащ Мари и шёлковое платье Луизы-Вельгельмины-Фредерики; во второй – поспешно собранный в дорогу набор продуктов.
Принцесса, кряхтя от натуги, обвешалась сумками и двинулась в путь.
«Вот вы говорите, - крутились в голове слова детской песенки, - живётся, как в сказке… Но сами судите – легко ли в ней жить… легко ли… в… ней…жить…»
Знакомые слова из прежней, невыносимо далёкой теперь жизни, успокаивали. Они, словно мантра, отгоняли злых духов растерянности и страха.
«Когда в этой сказке… нельзя без опаски… и шагу ступить… и шагу…»
Мимо, чуть не сметя путницу на обочину, пронёсся бело-рыжий вихрь. Лихо закрутив петлю с пробуксовкой на крутом повороте, вихрь закружился вокруг настигнутой принцессы, весело облаивая воздух.
«О нет! – скривилась Кира. – От одного помощничка отпихалась, другой тут же нагрянул!»
Как его прогнать? Можно, конечно, топнуть на него ногой (Кира топнула) и грозно при сём прикрикнуть (от этого действия Кира воздержалась, ну… сами понимаете почему). Но молчаливое топанье в мягкую пыль на Сырника впечатления не произвело. Полностью проигнорировав кривляния принцессы, он понёсся флагманом впереди, поглощённый обнюхиванием придорожных кустов. Выбранной им хозяйке оставалось только одно – плестись следом.
Плестись следом… Вот именно – следом! А куда сей след ведёт? Куда она идёт?
Кира фыркнула: да какая разница! Идти ей всё равно некуда, так не всё ли равно, в какой стороне это некуда искать… И уж тем более глупо задаваться риторическими вопросами, отсутствие ответа на кои способно повергнуть в уныние любого оптимиста.
«Вот и не буду, - решила она, - не буду пытать себя этими вопросами без ответов: как я здесь оказалась? почему оказалась? где оказалась? как отсюда выбраться? Для поиска ответов у меня маловато информации. И понимания происходящего, да… Для начала давай-ка попробуем успокоиться и посмотреть на ситуацию свежим взором – до сих пор ведь я мыслила совсем иными категориями… Думала, в игрушки со мной играют! «Шагеевский квест», мать его… Вот тебе и квест. Зашибись, я влипла… Хоть бы понять во что…»
Дорога свернула в лес. Кира шагала по ней довольно скоро, поскрипывая правым ботинком и гоняя в голове безрадостные мысли. Из задумчивости её вырвали истошный визг выкатившегося под ноги полосатого поросёнка и грозный лай несущегося следом за ним Сырника. Подняв столб пыли, обуянный охотничьим азартом пёс погнал добычу в раскидистые дубы. А догнав, принялся пританцовывать вокруг, размахивая хвостом и восторженно болтая розовым языком. Испуганный свин, уже чуявший смерть неминучую, удивился. Деликатно подождал, когда же дурковатый пёс примется перегрызать ему горло… Но не дождался. Поэтому с достоинством развернулся и медленно потрусил прочь.
Мысленно обругав обоих участников представления последними словами, Кира плюхнулась на высокую обочину, вытянув усталые ноги. Огляделась.
Солнце стояло высоко над деревьями – уже заполдень. Лес наполняли дневные, мирные, баюкающие звуки: шум летнего ветерка в кронах, возгласы и цвирканье птиц, гудение шмелей над придорожным клевером… Кира задрала голову к небу и посмотрела на сверкающие в солнечном свете верхушки деревьев… Вдохнула запахи…
«Так странно, - подумала она, неожиданно для себя замерев среди летней благодати. – Будто время остановилось… Или это я остановилась?.. Растворилась в нём… Нет, не в нём… В ветре, солнечном тепле, клевере?.. Какая-то поэтическая чушь. Но всё равно… Раньше ничего подобного я не… Как всё непонятно. Ведь жила себе до сих пор, и всё мне было совершенно ясно»