Китаец
Шрифт:
«Есть тут одна легенда, — ответил губернатор. — Давно-давно, во времена наших предков, как раз перед тем, как первые белые люди, португальские мореплаватели, ступили на нашу землю, у побережья появился айсберг. Те, что подплыли к нему на своих каноэ, испугались холода. А позднее, когда с больших парусных кораблей сошли на берег белые люди, стали говорить, что айсберг был их предвестником. Кожа белых цветом походила на айсберг, а мысли их и поступки были такими же холодными. Правда это или нет, никто не знает».
«Я буду строить здесь, — сказал Я Жу. — Желтые айсберги не проплывут мимо этих берегов».
В тот напряженный день отрезали большой участок, который позднее перевели в собственность одной из многих фирм Я Жу. Цена земли и пляжа была почти символической. За аналогичную сумму Я Жу купил также согласие губернатора и самых влиятельных чиновников, которые проследят, чтобы все документы и необходимые разрешения на строительство были оформлены без ненужной волокиты. Инструкции, какими он снабдил южноафриканского архитектора, уже воплотились в чертежи и акварельный эскиз дома, напоминающего дворец, с двумя бассейнами, наполняемыми океанской водой и окаймленными пальмами, с искусственным водопадом. В доме будет одиннадцать комнат и одна спальня с раздвижным потолком, чтобы смотреть в звездное небо. Губернатор обещал, что на участок Я Жу протянут особые электрические кабели и телекоммуникации.
Сейчас, рассматривая проект своего африканского дома, Я Жу подумал, что одну комнату посвятит Хун. Почтит ее память. Устроит комнату, где всегда будет готова постель для гостьи, которая никогда не придет. Так или иначе, сестра осталась частью семьи.
Негромко зажужжал телефон. Я Жу нахмурился. Кто бы это мог быть в такую рань? Он взял трубку.
— Здесь двое из госбезопасности.
— Что им нужно?
— Это высокие чины из руководства спецотдела. Говорят, по срочному делу.
— Пропустите через десять минут.
Я Жу положил трубку. У него перехватило дыхание. Спецотдел занимался делами, касавшимися только высокопоставленных лиц государства или таких, как Я Жу, находившихся в самом средоточии политико-экономической власти, современных «строителей мостов», которых Дэн называл важнейшим звеном в развитии страны.
Что им нужно? Я Жу подошел к окну, посмотрел на город, затянутый утренней дымкой. Может, они пришли в связи со смертью Хун? Он думал о множестве своих недругов, знакомых и незнакомых. Может, кто-то из них пытался использовать смерть Хун, чтобы уничтожить его доброе имя и репутацию? Или он все-таки что-то упустил? Ему было известно, что Хун контактировала с прокурором, но тот принадлежит к совсем другому ведомству.
Хотя Хун могла поговорить и с другими, о ком он не знал.
Я Жу не находил объяснения. Оставалось одно: выслушать посетителей. Люди из госбезопасности часто приходили поздно вечером или рано утром. Пережиток тех времен, когда китайская госбезопасность училась у НКВД и Сталина. Мао неоднократно предлагал перенимать и опыт ФБР, но эта идея не встречала энтузиазма.
Через десять минут Я Жу убрал чертежи в ящик и сел за письменный стол. Мужчины, которых пропустила к нему госпожа Шэнь, были далеко не молоды, лет шестидесяти с лишним. Это встревожило Я Жу еще больше. Обычно подобные визитеры были помоложе. Возраст свидетельствовал, что они люди опытные и пришли по серьезному делу.
Я Жу встал, поклонился, предложил им сесть. Имен он не спрашивал, зная, что госпожа Шэнь тщательно проверила их удостоверения.
Все трое расположились в уголке отдыха у высокого окна. От чая агенты отказались.
Старший заговорил, и Я Жу сразу распознал шанхайский диалект.
— Мы получили информацию. Не можем сказать от кого. Но поскольку она весьма детальна, оставить ее без внимания нельзя. Предписания касательно борьбы с нарушениями государственных законов и постановлений ужесточены.
— Я сам выступал за усиление борьбы с коррупцией, — сказал Я Жу. — Не понимаю, что привело вас ко мне.
— Нам сообщили, что ваши строительные компании ищут преимуществ недопустимыми способами.
— Недопустимых преимуществ?
— Недопустимого обмена услугами.
— Иными словами, имеют место коррупция и мздоимство? Подкуп?
— Полученная информация очень подробна. Мы огорчены. Но инструкции ужесточились.
— Значит, вы спозаранку пришли ко мне, чтобы сообщить о подозрениях касательно противозаконных действий моих компаний?
— Скорее мы пришли поставить вас в известность.
— Предупредить?
— Если угодно.
Я Жу понял. Он имел могущественных друзей, в том числе и в антикоррупционном ведомстве. Вот почему ему дают фору. Чтобы замести следы, ликвидировать улики или найти объяснения, коль скоро он сам не в курсе происходящего.
Ему вспомнился выстрел в затылок, недавно покончивший с Шэнь Висянем. Казалось, от сидевших напротив седых мужчин веяло холодом, как от того легендарного африканского айсберга.
Может, он допустил оплошность? — снова мелькнуло в голове. Может, проявил излишнюю самоуверенность, действовал слишком напролом? Если так, ошибка налицо. А за ошибки приходится платить.
— Мне нужны более конкретные сведения. Не такие обобщенные и туманные.
— Мы не вправе сказать больше.
— Обвинения, пусть даже анонимные, имеют источник, верно?
— И на этот вопрос мы ответить не можем.
Я Жу быстро прикинул, не стоит ли заплатить агентам за дополнительную информацию касательно обвинений по его адресу. Но не рискнул. Возможно, одного из них, а то и обоих снабдили микрофоном и разговор записывается. Вдобавок не исключено, что они честные служаки и их не купишь, не в пример многим другим государственным чиновникам.
— Эти туманные обвинения не имеют под собой почвы, — сказал Я Жу. — Благодарю вас, теперь я знаю о слухах, которые, оказывается, ходят обо мне и моих предприятиях. Но анонимность зачастую источник фальши, зависти и коварной лжи. Я блюду чистоту своих предприятий, пользуюсь доверием государства и партии и решительно утверждаю, что достаточно контролирую ситуацию, чтобы знать, следуют ли исполнительные директора моим директивам или нет. Имеют ли место какие-либо нарушения со стороны некоторых рядовых моих сотрудников — а их более тридцати тысяч, — я, разумеется, сказать не могу.