Китаец
Шрифт:
Разговор закончился. Том и Нинни Ханссон слышали каждое ее слово. На их лицах читалось то же недоверие, какое носила в себе и она сама.
Кошмар словно бы разрастался и подступал все ближе, вытесняя реальность.
Виви Сундберг села в кресло, согнав оттуда спящую кошку.
— Все в деревне убиты. В живых остались только вы да Юлия. Домашние животные и те убиты. Я понимаю, вы в шоке. Как и все мы. Но я обязана задать вам несколько вопросов. Постарайтесь отвечать как можно точнее. Постарайтесь подумать и о том, о чем я не спрашиваю. Все, что вы вспомните, может оказаться важным. Понимаете?
В ответ оба молча испуганно кивнули. Виви Сундберг решила действовать осторожно. И начала с утра. Когда они проснулись? Слышали ли какие-нибудь звуки? А ночью? Ночью ничего не происходило? Может, что-то было не как обычно? Надо напрячь память. Любая деталь может оказаться важной.
Отвечали Ханссоны по очереди, дополняя друг друга. Виви Сундберг понимала, что они вправду изо всех сил стараются помочь.
Она вернулась дальше в прошлое, как в этаком зимнем отступлении по незнакомым местам. Может, вчера случилось что-то необычное? Нет, ничего. «Все было как всегда» — эти слова повторялись чуть не в каждом ответе.
Разговор прервался, вошел Эрик Худден. Что делать с репортерами? Их еще прибавилось, скоро превратятся в раздраженную, нетерпеливую свору.
— Погоди немного, — сказала она. — Объяви им, что в шесть в Худиксвалле состоится пресс-конференция.
— А мы успеем?
— Должны.
Эрик Худден исчез. Виви Сундберг продолжила разговор. Еще шаг назад, во вчерашний день. На сей раз ответила Нинни:
— Все вчера было как обычно. Я немножко простыла, а Том весь день колол дрова.
— Вы говорили с кем-нибудь из соседей?
— Том, пожалуй, перекинулся словечком-другим с Хильдой. Но об этом мы уже рассказывали.
— А других вы видели?
— Да. Ведь шел снег. А в такую погоду все выходят расчищать дорожки. Кой-кого я видела, хоть и не обратила на это внимания.
— Ну а чужих никого не видели?
— В каком смысле?
— Может, кто-нибудь нездешний? Или, допустим, чужая машина?
— Нет, чего не было, того не было.
— А днем раньше?
— Позавчера? Да примерно так же все и было. Тут мало что происходит.
— Стало быть, ничего необычного?
— Ничего.
Виви Сундберг достала блокнот и ручку.
— Теперь предстоит задача посложнее. Вы должны поименно назвать мне всех ваших соседей. — Она вырвала из блокнота листок. — Нарисуйте план деревни. Ваш дом и все остальные. Затем мы их пронумеруем. Ваш дом — номер первый. Мне надо точно знать, кто именно жил в каждом из домов.
Нинни встала, принесла другой лист бумаги, побольше, и начертила план. Судя по всему, она привыкла чертить.
— На что вы живете? — спросила Виви Сундберг. — Сельским хозяйством занимаетесь?
Ответ ее удивил.
— У нас есть портфель акций. Небольшой, но мы распоряжаемся им с умом. Когда биржевые котировки повышаются, продаем, когда понижаются — покупаем. Мы — однодневные трейдеры.
Виви Сундберг мельком подумала, что ее уже ничем не удивишь. Почему бы могиканам-хиппи в хельсингландской деревушке не торговать акциями?
— Вдобавок мы много разговариваем между собой, — продолжала Нинни. — Рассказываем друг другу истории. Нынче у людей так не принято.
Виви Сундберг почувствовала, что вот-вот потеряет контроль над разговором.
— Имена. И хорошо бы возраст. Не торопитесь. Главное, чтобы все было правильно. Но и не затягивайте.
Она смотрела, как эти двое, склонясь над бумагой, бормотали и записывали имена. И вдруг подумала: среди вероятных объяснений случившегося не исключена и возможность, что преступление совершил один из обитателей деревни.
Через пятнадцать минут список был готов. Количество не совпадало. Один лишний убитый. Наверняка мальчик. Виви Сундберг стала у окна, прочитала список. В общем, в деревне, похоже, проживали три родственные группы. Андерссоны, Андр е ны и еще двое по фамилии Магнуссон. Стоя со списком в руках, она думала о разъехавшихся детях и внуках, которые через несколько часов испытают шок, узнав о случившемся. И сказала себе, что понадобится куча помощников, чтобы известить всех. Эта катастрофа затрагивает куда больше людей, чем можно себе представить.
Тем не менее она понимала, что большая часть этой работы ляжет на ее собственные плечи. И чувствовала беспомощность и страх. Случившееся слишком чудовищно, чтобы нормальный человек мог его осмыслить и заниматься им.
Имена мельтешили перед глазами: Эльна, Сара, Брита, Август, Херман, Хильда, Юханнес, Эрик, Гертруд, Вендела… Она пыталась увидеть их лица, но образы оставались размытыми.
Внезапно ей пришла в голову мысль, которую она совершенно упустила из виду. Выйдя во двор, она окликнула Эрика Худдена, беседовавшего с одним из вновь прибывших криминалистов.
— Эрик, кто поднял тревогу?
— Какой-то мужчина позвонил. Потом он умер и столкнулся с мебельным фургоном, за рулем которого был шофер-босниец.
— Умер в результате столкновения?
— Нет, просто умер. Вероятно, сердечный приступ. А умирая, столкнулся с фургоном.
— Может, он и есть преступник?
— Об этом я не подумал. У него в машине было полно фотокамер. Очевидно, фотограф.
— Выясни о нем все, что можно. В этом доме мы устроим штаб-квартиру. Просмотрим имена и будем искать родственников. Что случилось с шофером мебельного фургона?