Китайская бирюза

Стожкова Нина

– Думаю, скоро узнаем, а сейчас нам пора на посадку, – напомнила Лина, и вся троица направилась к стойке с надписью «таможенный контроль», возле которой уже топтался Боб.

Боб явно нервничал. Взял бланк таможенной декларации, потом подумал – и положил на место. Затем снова взял, прочитал несколько слов, смял и небрежно сунул в карман.

– У вас есть, сто деклалировать? – спросила его очаровательная китаянка с сильным акцентом.

– Не-а, – объявил Борясик не очень решительно.

– Ну, тогда вам в зеленый колидол, – приветливо улыбнулась таможенница и указала рукой

направление.

Однако едва Боб дошел до конца коридора, как возле него выросли два китайца в форме полиции. Китайские полицейские – высокий и маленький – крепко подхватили Борясика под руки и стремительно потащили к выходу.

– Ну наконец-то! – вздохнула Лина с облегчением. – А то этот киношный фарс подозрительно затянулся.

Когда Лина, Петр и Башмачков миновали зеленый коридор, к ним не спеша подошел еще один китаец-офицер. Он хотя и был ростом ниже двух предыдущих, зато чином явно превосходил обоих вместе взятых.

– Можно вас, господа туристы, попросить пройти со мной? – вежливо спросил офицер и указал на внушительную дверь в конце коридора.

– Зачем? – почти прошептал Башмачков и побледнел. Он достал из кармана большой клетчатый платок и незаметно протер вспотевшие ладони. – Я же говорил, надо было донести на Боба, – прошипел писатель в сторону Лины.

– Мы нарушили закон, господин офицер? – уточнил Петр, стараясь сохранять самообладание.

– Нет, все в порядке. Не беспокойтесь, господа, мы вас задержим всего на пару минут, для опознания преступников, – успокоил их полицейский.

В кабинете уже сидели трое. Лина. Петр и Башмачков взглянули в их сторону и… оторопели. На их трио уставилась с неприкрытой ненавистью другая троица: Боб, Кристиан и… Сергей Петрович Куницын собственной персоной.

На письменном столе в комнате лежали горкой сваленные украшения, какие-то небольшие пакетики, дамские сумочки и толстые пачки долларов

– Ну ни фига ж себе Восток! Да здесь всех подряд в полицию гребут! – прошептал Башмачков дрогнувшим голосом. – Китаиста-то за что? Так и писателей начнут задерживать – за изучение того, чего не надо, и издание того, о чем не следует писать. – Бледная щека литератора нервически задергалась. Он взглянул на Лину с обидой и проворчал:

– Мне тут одна полиционерша в паспортном столе так и сказала: «Писатель, говорите? Тогда так и пишите в анкете, что тунеядец, а не морочьте людям голову…».

– Присаживайтесь, – предложил вошедшей троице китаец, видимо, старший по званию. И вопросительно взглянул на сослуживца в штатском, исполнявшего роль переводчика.

– Итак, госпожа Томашевская, – приступил к опознанию переводчик, – вы можете сейчас при свидетелях подтвердить, что человек, сидящий в центре группы задержанных, удерживал вас насильно целые сутки в буддийском монастыре?

– Подтверждаю! Он! Сволочь! Удерживал! – закричала Лина, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не кинуться на стилиста с кулаками. На лице Петра заходили желваки, и он с ненавистью уставился на мучителя жены, втайне тоже мечтая накостылять ему за Лину.

– Господа офицеры! Я протестую! Да это просто бред какой-то! – вальяжно подал голос Кристиан. – Не знаю, какие цели преследует

эта женщина, но мне ясно одно: зачем-то она решила оговорить меня. Признаю, что я действительно потерял ее в тот день в монастыре. Что неудивительно при таком скоплении народа. Я подумал и решил, что она самостоятельно вернется в гостиницу. У меня были дела в городе, поэтому я сразу же уехал из монастыря. А потом встретил в Пекине приятеля и провел у него два дня перед отъездом. Кстати сказать, он может это подтвердить. Этот человек работает в ночном клубе.

– Извольте замолчать! – рявкнул на Кристиана полицейский. – К вам еще будут вопросы, господин контрабандист!

– Господин Башмачков, вы можете с уверенностью утверждать, что мужчина справа причастен к убийству русской женщины в массажном салоне? – спросил полицейский побелевшего от ужаса беллетриста.

– Могу! Это он! – завопил Башмачков, поборов оцепенение и теперь цепким писательским взглядом фиксируя для будущей книги обстановку в дежурной комнате полиции.

– Отлично, – сказал полицейский. – Свидетели, распишитесь, пожалуйста, вот здесь и вот здесь – и вы свободны.

– Подождите? А… ученый? – растерянно спросил Петр. – Здесь явно вкралась какая-то ошибка. Вы что же, считаете, что этот пожилой образованный и интеллигентный человек – тоже подозреваемый?

– Петр, прости – тихо сказала Лина и погладила мужа по руке, – я давно это знала, но не имела права рассказывать. Китайские полицейские просили меня до поры до времени никому не сообщать о моих подозрениях, даже тебе, чтобы не спугнуть преступников. Я была постоянно на телефонной связи с местной полицией. Они вообще-то молодцы, эти ребята, сработали четко и грамотно. Зря я в них сомневалась. Скоро ты сам все узнаешь.

– Позвольте, госпожа Томашевская, только один вопрос, – маленький китаец хитро улыбнулся Лине. – Скажите, вы с мужем сами ничего не покупали на рынке? Я имею в виду ювелирные украшения?

– Ой, ну как же, конечно, покупали! – вспомнила Лина. – Колечко с бирюзой! В комплект к тем сережкам, которые купили чуть раньше в магазине на торговой улице.

– Вы позволите взглянуть? – спросил Лину еще один китаец в форме, сидевший до этого молча в углу комнаты. На его столе Лина заметила лупу и заподозрила неладное.

Лина, ничего не понимая, стянула с пальца колечко и положила на стол. Полицейский взял лупу и включил настольную лампу.

Эксперт повертел кольцо в руках, внимательно рассмотрел его под лупой. Потом вздохнул и взглянул на женщину с сожалением:

– Извините, госпожа Томашевская, но вас обманули. Бирюза в кольце – фальшивка. Как и все камни в ювелирных изделиях, которые собирались вывезти в Россию наши подозреваемые. Масштабы этой аферы оказались намного крупнее, чем мы думали…

– Пускай камень фальшивый. Главное, что муж настоящий…, – улыбнулась Лина и посмотрела на Петра с любовью. – А колечко верните, пожалуйста. Все-таки его мне муж купил в память о медовом месяце. Так что мне без разницы – настоящий камень или фальшивый, я же продавать его не собираюсь. Между прочим, удержаться в седле, точнее – продержаться в монастыре кольцо мне и вправду помогло.