Кладбище прибыли

Вернер К. Л.

Скарскорр столь живо ощутил гнев своего нанимателя, что внутри у него все сжалось. Он не боялся смеяться в лицо королям людей и вождям орруков, но этот дуардин-торговец вселил в него такой ужас, что пирата затрясло от страха.

— Н-не волнуйся. Я з-з-знаю... что делаю. — Он торопливо повернулся к Оррику спиной и отдал новый приказ через голосоусилитель: — Стрелки, а ну смотреть, куда бьете! Припугните их, но не смейте портить корабль! — Он на мгновение задумался, как объяснить свои слова. — Он будет нашим трофеем! — солгал он. — Тот, кто покорежит броненосец, крепко об этом пожалеет!

Почему-то

ему казалось, что мучения, которыми грозился он, даже вполовину не столь страшны, как те, что приготовил Оррик, если они не выполнят его приказ.

«Слава Скорра» вновь повернулась к противнику левым бортом, и пушки рявкнули в очередной раз. Залп разбился о бронированный корпус, немного помял обшивку и покорежил эфирный карабин в носовой части. Ответ «Железного дракона» был столь страшен, что фрегату пришлось резко набрать высоту. Несмотря на маневр уклонения, Скарскорр услышал, как где-то растрескался лист брони, и понял, что они поймали по меньшей мере один удар.

— Так мы долго не протянем, — попытался он вразумить Оррика, — нашим пушкам не тягаться с орудиями броненосца, мы не можем причинить ему достаточно урона, чтобы он забыл о... сорняках, поскольку иначе рискуем попросту сбить его, а это идет вразрез с твоим планом.

Оррик почесал бороду и странно посмотрел на Скарскорра.

— Приведи ко мне своего самого бесполезного члена команды, — приказал он, — кого не жалко.

Пират почувствовал, как к горлу подкатило отвращение. Да, он был душегубом и головорезом, он проворачивал дела столь темные, что его предки тут же отреклись бы от него. Но что-то ему подсказывало, даже его износившейся совести не понравится то, что собирается сделать Оррик. А всего один взгляд в фанатичные глаза лорда-торговца дал ему понять: если Скарскорр не поторопится и не найдет ему ненужного дуардина, незавидная участь постигнет его самого.

— Гори! На капитанскую палубу! Живо! —крикнул пират в решетку голосоусилителя, надеясь, что в приказе прозвучало больше власти, чем он сейчас чувствовал.

Тем временем Оррик уже творил... что-то. Скарскорр наблюдал, как торговец вынул из кармана туники мешочек и высыпал из него на палубу какой-то серый порошок. Несмотря на ветер и качку, порошок, упав на поверхность, оставался на месте. Скоро из него сложился круг, в границах которого оказались оба дуардина. Затем Оррик извлек черную свечу. Свеча вспыхнула сама, без видимого источника пламени, и Скарскорр ощутил, как вздыбились волосы у него на шее. Пират нащупал пальцами пистолет, не сводя испуганных глаз со своего нанимателя.

Последним штрихом стал густой черный дым, который повалил из свечи и окутал смотровую площадку плотной завесой, настолько непроницаемой, что ее не мог пробить даже механический глаз Скарскорра.

— Теперь нам никто не помешает, — произнес Оррик с легким смехом. — Твоя команда будет задавать вопросы. А так тебе не составит труда придумать что-то, что ее успокоит.

До ушей Скарскорра долетел торопливый топот сапог: кто-то бегом взбирался на смотровую площадку.

— Капитан! Что-то случилось? Мы горим? — громко спрашивал Гори, приближаясь. Но не успел он добежать до дымовой завесы, как раздался жуткий раскат смеха.

И

Гори закричал.

— Какая досада. Надо было быстрее вставать в круг, — хохотнул Оррик.

Смех торговца звучал лишь немногим менее чудовищно, чем тот, что раздавался где-то там в дыму.

Скарскорр крикнул команде, что никакого пожара на корабле нет. Затем он повернулся к Оррику.

— Что за чертовщину ты выпустил у меня на фрегате? — спросил он, вытаскивая пистолет.

— То, чего здесь уже нет, — невозмутимо ответил Оррик, словно не замечая направленный на него ствол, — оно поело и отправилось исполнять команду, — добавил он, затем нагнулся и затушил пламя свечи.

Дымовая завеса тут же рассеялась. Скарскорр посмотрел на то место, где кричал Гори, но там ничего не было. Ни малейшего следа дуардина, ни единой капли крови. Пират скривился, собрался наброситься на Оррика с очередным обвинением, но вдруг замер, уставившись на бурю за спиной лорда-торговца.

На краю бури образовался вихрящийся конус из черных облаков, который устремился наружу. Он был похож на разматывающуюся цепь в погоне за выброшенным якорем. Вот только «якорем» для нее стал «Железный дракон». Лишенный дара речи, Скарскорр наблюдал, как облака обрушились на свою жертву.

— Ты же сказал, что не хочешь уничтожать корабль, — выдавил он.

Палец плотнее прижался к спусковому крючку, но одного взгляда в глаза Оррика хватило, чтобы пират засомневался в безопасности подобной идеи. Его разбойничий опыт подсказывал: этот бой ему не выиграть. Лишь одной жизнью на «Славе Скорра» он не был готов рискнуть — своей собственной. Медленно и аккуратно он опустил оружие.

— Эта штука... она же разворотит «Железного дракона». Мне с моими пушками никогда так...

— Ты неверно истолковал намерения моего слуги, — ответил Оррик, однако в его голос закралась легкая нотка неуверенности.

Скарскорр решил, что бахвальство торговца сыграло с ним злую шутку и он выпустил что-то куда более могущественное, чем намеревался.

Скарскорр поднес к глазу подзорную трубу. Он разглядел команду «Железного дракона»: дуардины сновали по кораблю, поспешно соображая, как им уклониться одновременно и от облаков, и от канонады фрегата, и от приближавшегося к ним Кладбища прибыли. Скарскорр даже испытал скупое восхищение их действиями, но расклад вышел не из тех, с которым можно одержать победу.

Скарскорр затаил дыхание: броненосец все сильнее оттесняли к Кладбищу. Он слышал возбужденные крики своей команды: у дуардинов было дурное предчувствие относительно странного облака, но они не знали, что это результат колдовских трюков Оррика. Сам Скарскорр до сих пор находился под впечатлением от жуткой стихии, что призвал лорд-торговец. Мощь магии, направленной против «Железного Дракона», заставляла кровь в жилах холодеть. А вдруг Оррику не составит никакого труда обратить это черное искусство во вред Скарскорру и его собственному кораблю? К счастью для членов команды, они не догадывались о природе облака. Но Кладбище, стоило ему прийти в движение, они тут же распознали. Перепуганные до смерти дуардины принялись взывать к предкам и молиться богам, которых прежде упоминали только в ругательствах.